Но для того, чтобы придумать адекватный план, времени особо не было. Только и оставалось идти по темному узкому коридору, вздрагивая от любого шороха и то и дело оглядываясь — вдруг тот, длинноволосый, идет по пятам? Но чем бы не закончилась битва Эмбера с вампиром, никто из них не спешил нагнать Леграна.

Коридор стал шире, а воздух, холодный и сырой, будто сгустился ещё сильнее. Впереди показался свет. Пройдя еще немного, и увидев впереди дверной проём, Клод застыл, стараясь даже не дышать. Заметили ли его? Да наверняка, учитывая, каким обонянием и слухом обладали вампиры. Имело ли смысл красться? Легран поставил фонарь на пол. Зрение достаточно привыкло к полутьме подземелий, и огня от свечей должно было хватить.

Комната внутри оказалась не такой уж большой, как он думал. Но все же производила впечатление. Странные рисунки и пиктограммы на стенах, украшенный черным гранитом пол и потолок, каменный алтарь, на котором стояла бронзовая чаша… и саркофаг, на плоской крышке которого возлежал Михаил Ракоци. Руки его были скрещены на неподвижной груди, а веки сомкнуты.

— Месье Легран, — не открывая глаз, поприветствовал Клода вампир. — Вы удивительно упорны.

— Я пришёл за своей сестрой. — Голос не дрожал, хотя и казался тоньше и выше, чем обычно. Клод откашлялся, и продолжил: — Где она.

— Спит. Не думаю, что стоит ей мешать. Где Луи, и почему от тебя пахнет кровью и смертью?

Студент вздрогнул, когда Ракоци неожиданно уселся. Сонным или рассеянным он не выглядел. Глаза его напряженно блестели, хотя ничем больше не выдавали хищной натуры — радужки были скучно-карими. Нападать Ракоци не собирался. Хотя не стоило забывать о способности вампиров к внушению.

— Вампир… он немного занят.

— И чем же? — склонил голову Михаил.

Клод открыл рот, и тут же закрыл. Стоило ли выдавать Эмбера, если он ещё жив? Какой-либо симпатии к учителю у него не осталось, но выдавать его не хотелось.

Ракоци нахмурился, будто почувствовав, что за молчанием Клода скрывается не только упрямство.

— С кем ты пришёл? — в этот раз вопрос был задан так, что промолчать было нельзя.

— С Истван…

— Что? Она… Она опасна! Понимаешь ли ты это, глупый ребенок?

— Уже нет, — глухо ответил Клод. — Истван мертва. Эмбер убил её.

Клэр всегда говорила, что у него была удивительная способность вывести из себя кого угодно, и что тактичность — едва ли сильное место Клода. Но когда это было нужно — Легран умел держать рот закрытым. Просто ему нравилось злить людей. Когда человеком владеют эмоции — он становится их заложником.

А как уже успел убедиться Клод, при всей кровожадности высших, они были так же подвержены страстям и привязанностям. В одно мгновение Михаил оказался рядом, и впечатал студента в стену, на которой тусклой красной красой была нарисована женская фигура. Спину и затылок неожиданно ожгло, а перед глазами всё потемнело. Пузырек выпал из вспотевшей ладони, упав рядом с ботинком. Но так и не разбился. К счастью, вампир этого не заметил.

— Как Эмбер смог убить её?

Жжение становилась всё сильнее и сильнее. Будто поджаривали на медленном огне. Но эта боль помогала если и не игнорировать вампирское внушение, то хотя бы не превращаться перед лицом Ракоци в трясущееся желе.

— Кинжалом.

Клод сдвинул немного правую ногу. Возможно, каблуком ботинка удастся разбить сосуд.

— Это ведь не вся правда. Как он к ней подобрался?

Пальцы вампира сжимали плечи Клода, в неприятной близости от шеи. Напоминая о судьбе старика.

— Как и я, — сдавленно ответил Легран.

Хруст под каблуком свидетельствовал о победе. Но следующими должны были хрустнуть косточки Клода. В глазах Михаила понимание появилось раньше, чем яд начал действовать.

Ракоци мог легко его убить. Одно мгновение, и для Клода было бы все кончено. Только вот почему-то вампир не стал этого делать. Отступив на несколько шагов назад, он споткнулся, непроизвольно хватая воздух ртом. И всё больше вдыхая яд. Юный Легран отскочил от странной стены, но обернуться, потеряв из виду Михаила не осмелился. Схватив оказавшуюся на удивление тяжелую чашу, Клод размахнулся… Одним удачным ударом можно было бы расколоть череп. Но в последний момент рука Клода дрогнула, и удар прошёл по касательной. Михаил безмолвно упал на бок. Кровь заливала его лицо, но вампир не оставлял попыток подняться, шепча что-то одними губами.

Имя. Только имя. «Клэр». Одержимость вампира его сестрой отдавала безумием.

К горлу Клода подкатила тошнота. Он оперся на алтарь, и извергнул содержимое желудка на пол. Не лучшее время или место, но сил, чтобы думать о безопасности, не было. Зато стало легче. Разве что голова безумно раскалывалась. Слишком много вдохнул этой отравы.

Вампир уже не подавал признаков жизни, хотя Клод не был уверен, что смог убить Ракоци. Да и не хотелось проверять. Легран поднял слезящиеся глаза на обжегшую его стену. Вроде бы рисунок был немного другим. Теперь обнаженная женщина, простирающая руки над алтарем, будто тянулась к нему. Клод упал на колени, забормотав:

Ave, Maria, gratia plena;

Dominus tecum:

benedicta tu in mulieribus,

et benedictus fructus ventris tui, Iesus…

Здесь скорее подошёл бы «Pater noster» или молитва от злых духов Иоанна Златоуста. Но у кого, как не у Девы Марии, просить заступничество от матери демонов, готовой вот-вот ожить и уничтожить смертного?

Sancta Maria, Mater Dei,

ora pro nobis peccatoribus,

nunc et in hora mortis nostrae.

Amen.

Пламя свечей взвились вверх, и шевелящийся, надвигающийся на дрожащего юношу мрак рассеялся. Только взгляд у демоницы так и остался внимательным и предостерегающим.

— Хочешь, чтобы я ушёл? С удовольствием. Но после того, как найду Клэр.

Месье Эмбер говорил, что в храме два помещения. Так что Клэр была или в другой комнате, или в саркофаге. Вампир ведь сказал, что она спит. А для этих кровососов гробы как самые мягонькие постели.

Крышка саркофага поддавалась с трудом. Но Клод не собирался сдаваться.

Регенерация высших не беспредельна. Оторванную голову не отрастить, рана в сердце или печень станет смертельной. Но до тех пор, пока не задеты жизненно важные органы, любой, даже самый слабый и юный высший продолжает представлять опасность для своего противника. В любой другой ситуации Луи смог уничтожить Эмбера несмотря на дырку в боку. Если бы не чёртов яд.

Кровь уже остановилась, но при попытке встать Луи едва не потерял сознание.

Всё складывалось хуже некуда. Рейнард Эмбер сбежал, Герман и Истван убиты, смертные шныряют, как у себя дома. А он совершенно беспомощен. Да и еще эта девчонка, брошенная Эмбером. Её было жаль.

— Проклятье, — пробормотал высший, прижав ладонь к ране. — Эй, ты там! Жива? Кровью не поделишься?

Молчание. Ну и ладно. Стоит вернуться к Михаилу, предупредить его, что Эмбер ускользнул. Сукин сын был слишком удачен, так что с ним следовало быть осторожнее. Как дядя и предупреждал. А тот мальчишка, что прошмыгнул в храм, кто он? Для одного из ордена слишком юн, как и для воздыхателя Клэр.

Ответ нашёлся довольно быстро. Когда потайная дверь открылась. За ней оказался не Ракоци, как следовало ожидать, а тот самый мальчишка… вместе с Клэр. Она была на ногах, доверчиво держась за руку своего спасителя. Только взгляд был отсутствующим и пустым. Сознание девушки так и не пробудилось, хотя каким-то образом паренек смог её поднять.

Мальчишка окинул взглядом площадку и увидев смотрящего на него Луи, вздрогнул.

— Где месье Эмбер?

— А где Мишель?

— Я первый спросил! — возмутился смертный. — И я… вооружен! Если ты нападешь на меня, то…

— То? — иронично вскинул бровь Луи. — Брось, ты ведь даже мимо меня пройти боишься.

Мальчишка вскинул подбородок. Очень знакомым жестом. Волосы у него были соломенно-желтыми, отливающими золотом, а в чертах лица еще сохранилась детская мягкость, но в остальном… курносый, верхняя губа чуть полновата, красивые скулы, смуглая кожа — наследие сарацин, когда-то вторгшихся во Францию. Разве что милой родинки не было. И хоть от чертовой отравы запахи Луи различать не мог, но он был уверен, что и пахнет от паренька почти как от Клэр.