Она никогда бы осмелилась так общаться со своей армией. Добровольцы развернулись бы и ушли. Но пэрам, командующим ее кораблями, было некуда деться, к тому же они слишком сжились с иерархической системой, чтобы возражать против несдержанности начальства.

И Сула с ними не церемонилась. Обзывала идиотами и болванами. Высмеивала их кланы, образование и воспитание. Даже подвергала цензуре их переписку, оказавшуюся на удивление скучной.

Она решила, что без нее они ничего не стоят. Сборище изнеженных аристократов без единой мысли. Но она вправит им мозги.

— Мы готовимся штурмовать наксидскую цитадель, — сказала она. — И я уверена, что мы справимся, потому что уже побеждала раньше.

Одним из преимуществ наплевательского отношения к жизни была, как думала Сулы, возможность самой решать, о чем стоит заботиться. И она решила позаботиться о Семнадцатой легкой эскадре. О ней во Флоте будут слагать легенды.

После вчерашней встречи с Мартинесом, Сула свирепствовала. Она чувствовала, что повела себя хуже некуда. И не потому что старалась поставить его на место, хоть он того и заслуживал, а потому что сделала так в гневе, растерявшись. Она должна была хладнокровно и бесстрастно растоптать его, а вместо этого выплюнула пару гадостей и сбежала.

Она показала свою уязвимость. И та, которой на всё плевать, продемонстрировала, что по-прежнему к нему неравнодушна.

Сейчас ее офицерам приходилось расплачиваться за это открытие своим достоинством.

— Поешь что-нибудь полезное для мозгов на обед, — сказала Сула лорду Сори, — а в 18:01 проведем очередной эксперимент.

Она прервала связь с Сори и с остальными капитанами, наблюдавшими за этой сценой, стараясь не проявлять эмоций, и слезла с амортизационного кресла.

— Отбой тревоги. Пусть экипаж обедает, — приказала она.

— Слушаюсь, миледи, — откликнулась лейтенант Джове.

Пока Джове объявляла отбой, Сула потянулась за ботинками, которые сбросила на палубу перед учениями. Плюсом экспериментов по Тактике Призрака было то, что пока они тренировались в виртуальном пространстве, ее настоящие корабли невинно парили в плотном строю, как того и требовал Торк, и не было необходимости надевать скафандр. А скафандр Сула не любила, со всеми его гигиеническими приспособлениями и забралом шлема, запиравшем ее в замкнутом, герметичном, удушливом мирке. Эксперимент же позволял оставаться в повседневном флотском комбинезоне, сбросить обувь и воплотить любую дерзкую военную хитрость, какая только придет в голову.

На элементарном уровне каждый корабль мог просто следовать изначальной формуле, маневрируя в пределах вложенных фрактальных множеств, максимизирующих как его защиту, так и наступательные возможности, и, что особенно важно, двигался он по случайной, с точки зрения наблюдателя, траектории.

Но, как и в любой системе с фракталами, существовали и более сложные уровни, включающие в себя обозначенный "центр маневрирования" — флагман, точку в пространстве или корабль противника, — вокруг которого должна была держаться эскадра. Выбор центра Сула считала скорее искусством, чем наукой.

Она думала, что, много тренируясь, она овладевает этим искусством всё лучше и лучше, и с нетерпением ждала дня, когда сможет проверить свое умение на враге.

Мартинес понял, что Сула смогла "очаровать" не только его, но и окружающих, когда Торк объявил, что меняет боевой порядок флота. Семнадцатую легкую эскадру перевели в авангард, назначив лидером. Торк явно ставил ее на передний край, полагая, что она первая вступит в бой и будет продолжать его до самого конца битвы или до тех пор, пока не превратится в межзвездную пыль.

Мартинес гадал, чем Сула ухитрилась так достать Торка, что он поспешил пожертвовать ею ради военной необходимости. Торк дал наксидам отличный шанс уничтожить Сулу со всей ее эскадрой.

— Наконец-то у Торка здравая мысль, — произнес вслух Мартинес, читая приказ в своем кабинете, но тут же разозлился на себя, почувствовав в голосе неуверенность.

Он посмотрел, как по краю дисплея плывет фотография Терзы с юным Гаретом на руках.

Хотя бы во сне он перестал грезить Сулой. Это меньшее, что он может сделать для семьи.

Терза присылала сообщения почти ежедневно, рассказывая, как растет юный Гарет, а когда была занята и не могла выйти на связь, Мартинес понимал, что скучает без новостей из дома. В ответ он посылал письма и видео, чтобы сын слышал его голос и учился узнавать отца.

Менее желанное сообщение пришло от его брата Роланда. Роланд восседал в кресле с капюшоном, обитом чешуйчатой кожей, по видимости, наксидской. Как и у всех Мартинесов, у него были широкие плечи, тяжелый подбородок, крупные кисти рук и оливковая кожа. Одет он был в темно-красный мундир парламентария.

"У меня хорошие новости", — начал он.

Мартинесу показалось, что Роланд слишком старается спрятать самодовольство.

"Каким бы порокам ни предавался лорд Ода в прошлом, — продолжил он, — они не сказались на его потенции. Випсания беременна".

Мартинес не сразу понял, о чем речь, но наконец до него дошло, что хорошие новости Роланда, или хотя бы первая из них, касаются их сестры, вышедший замуж за наследника высокородного клана Еситоси. Мартинес вспомнил, что в делах сердечных не обошлось без шантажа: Роланд выкупил все закладные, которые лорд Ода надеялся скрыть от семьи.

Впрочем, это немногим отличалось от того выкручивания рук, с которым заключался его собственный брак. Замыслы Роланда оправдались вдвойне: детей Мартинесов, как кукушат, подбросили в колыбели двух самых знаменитых кланов Верхнего города.

К тому же в качестве наследников.

"Не знаю, слышал ли ты, — продолжил Роланд, — но, кажется, ПэДжи Нгени героически пал в битве за Верхний город Заншаа. Вальпурга теперь официально вдова, и, подождав положенное время, мы найдем ей более подходящего супруга. Ты ведь дашь мне знать, если встретишь кандидатов?"

Мартинес сразу подумал, что неплохо было бы обручить его грозную сестренку с лордом Торком. Это точно убьет главнокомандующего быстрее всего.

"В благодарность за наше замечательное гостеприимство, Парламент проголосовал за колонизацию Чии и Холмии под патронажем Мартинесов. Наконец-то сбудется наша многовековая мечта".

Чия и Холмия будут первыми планетами, открытыми для заселения за несколько веков, и обе будут управляться Мартинесами. Теперь уж их никто не выставит из Верхнего города.

"И конечно, — Роланд подошел к главному, — Парламент проголосовал за то, чтобы включить нашего отца в свои ряды. Он отклонил свою кандидатуру в мою пользу. — Роланд развел руки, показывая бордовый мундир. — Парламент милостиво удовлетворил его желание. Я вызвался вступить в комитет, первым возвращающийся на Заншаа, чтобы подготовить предложения относительно организации столицы. Поэтому скоро мы сможем общаться без этих раздражающих задержек".

Роланд положил руки на подлокотники.

"Я уверен, что ты продолжишь бить наксидов, и к нашей встрече добавишь еще больше медалей к своей уже привычной немеркнущей славе. Пошлю следующее сообщение, как только прибуду на Заншаа".

Загорелся оранжевый сигнал окончания. Мартинес в раздражении выключил экран.

Роланд что-то задумал, и раннее возвращение в столицу часть плана. Мартинес не понимал, что это может быть, оставалось только догадываться. Возможно, хочет еще одну свадьбу, не исключено, что свою; или прочесывает Верхний город в поисках нового дворца для Мартинесов, достойного новоиспеченного лорда парламентария; или мечтает прибрать к рукам существенную часть каких-нибудь поставок с орбиты.

Оставалось лишь надеяться, что он сам не является неотъемлемой частью интриги Роланда.

Выяснилось, что Роланд был не единственным членом семьи, уехавшим с Ларедо. В своем следующем видео Терза сообщила, что она с юным Гаретом улетает к своему отцу, — место назначения считалось военной тайной, но предполагалось, что оттуда ближе до Заншаа.