— Знаете, зачем я пригласил вас с собой сегодня утром?

— Нет, милорд.

Ему вновь удалось членораздельно ответить. Да он делает успехи. Скоро даже сможет ходить без поддержки и завязывать шнурки.

Гарет непроизвольно следил за правой рукой капитана, той самой, которой он потянется за ножом. Он был готов в любой момент податься вперед и схватить Флетчера за предплечье, если тот попытается достать оружие.

И он надеялся, что капитан не заметил столь пристального внимания к правой руке. Он заставлял себя не смотреть на нее.

— Я попросил вас сопровождать меня, чтобы было кому дать отчет командующей эскадрой Чен, — продолжил Флетчер, — и подробно описать, что только что случилось.

— Да, лорд капитан.

— Я не хочу, чтобы она узнала об этом по слухам или получила искаженную версию.

Искаженную версию. Как будто бы Мартинес понял, что произошло на самом деле.

Онемевший Гарет попытался осмыслить ситуацию, и у него возник вопрос, но пары-тройки слов для его формулировки было недостаточно, и пришлось повременить, чтобы привести мысли в порядок.

— Милорд, не желаете ли вы, — наконец спросил он, — объяснить мне, чтобы я передал леди Миши, причину вашего… вашего поступка?

Капитан несколько напрягся. А потом его губ коснулась улыбка превосходства.

— Я просто мог сделать это, — ответил он.

По спине Мартинеса прошел холодок.

— Так точно, лорд капитан.

Флетчер повернулся и стал подниматься по лестнице. Навстречу ему попался судовой врач, лорд Юнтай Цзай: он как раз спускался со своим помощником, несущим чемоданчик.

— Вам в диспетчерскую машинного отделения, лорд доктор, — сказал Флетчер. — Там произошел несчастный случай.

Медик с любопытством взглянул на капитана и кивнул.

— Спасибо, лорд капитан. А не подскажете ли…

— Сами все увидите, лорд доктор. Не смею вас задерживать.

Цзай погладил седую бородку, опять кивнул и пошел дальше. Флетчер поднялся на три палубы, туда, где располагались судовые апартаменты его самого и командующей эскадры, а потом обратился к офицерам:

— Благодарю вас, милорды. Можете быть свободны.

Затем повернулся к секретарю:

— Марсден, вы мне нужны. Необходимо внести в журнал запись о смерти.

Мартинес дошел до апартаментов командующей вместе с Мерсенном. Внутри все дрожало, словно оставалась вероятность, что капитан неожиданно вонзит клинок ему в спину. Он не смел взглянуть на лейтенанта и подозревал, что тот тоже не может посмотреть на него.

У двери комэскадрой Мартинес молча остановился и постучал.

Ему открыла Вандервальк, ординарец леди Миши, и Мартинес спросил, примет ли его командующая. Вандервальк ответила, что сейчас узнает, и, вернувшись через несколько минут, сообщила, что леди Чен будет в кабинете.

Вскоре пришла леди Миши, в руке она несла свой утренний чай в чашке, украшенной золотой каймой и фамильным гербом Ченов. Мартинес вскочил из кресла и вытянулся по стойке смирно. Оттого что он ощутил прохладный воздух на обнаженном горле, его пробила дрожь.

— Вольно, — сказала леди Миши. Она думала о чем-то своем, глядя на разложенные на столе бумаги. Потом села на стул с прямой спинкой. — Так чем я могу помочь, капитан?

— Лорд капитан Флетчер… — начал Мартинес, но голос не слушался. Он прочистил горло и попытался вновь: — Лорд капитан Флетчер просил проинформировать вас, что он только что казнил старшего инженера Тука.

Леди Чен вся превратилась во внимание. Она очень аккуратно поставила чашку на фетровый костер и подняла взгляд на капитана:

— Казнил? Как?

— Своим ножом. Во время обхода. Все было… так неожиданно.

До него дошло, что Флетчер долго тренировался. Без подготовки так ловко горло не перережешь.

Он представил, как капитан один в своей каюте вновь и вновь достает клинок и рассекает воображаемое горло — холодные голубые глаза горят, на губах презрительная усмешка.

Миши все внимательнее смотрела на Мартинеса, задумчиво барабаня пальцами по столу:

— Капитан Флетчер объяснил свой поступок?

— Нет, миледи. Лишь сказал, что просто мог сделать это.

Миши тихо вздохнула.

— Понимаю, — сказала она.

Формально Флетчер был прав: любой офицер в любое время и по любой причине имел право казнить подчиненного. Не делали этого по чисто практическим соображением, например, опасаясь гражданского судебного разбирательства по иску патронов жертвы, но даже когда такое случалось, у офицера находилось веское оправдание.

Флетчер просто воспользовался своим правом. Очень, очень редкий случай.

Миши медленно отвела взгляд и сделала глоток чая.

— Хотите что-нибудь добавить? — спросила она.

— Только то, что действия капитана были тщательно спланированы. Он вызвал меня в качестве свидетеля, чтобы я мог доложить вам.

— Ничего во время проверки не могло спровоцировать такой поступок?

— Нет, миледи. Капитан отметил успехи Тука — а потом убил его.

И вновь Миши вздохнула. Она задумалась:

— По-вашему, не было никакой причины?

Мартинес замешкался:

— Капитан и лейтенант Прасад… вчера… расстались. Но если из-за этого ему нужно было кого-то убить, я не знаю, почему он выбрал Тука.

"Возможно, Тук попал под руку", — подумал он.

Миши обдумала его слова.

— Спасибо, капитан, — наконец сказала она. — Весьма благодарна за ваш отчет.

Она явно отпускала его, и Мартинес хотел возразить. Он думал, что Миши попросит его остаться и они вместе попытаются осмыслить, что случилось и почему, а потом решат, что делать дальше. Но леди Чен не оставила ему выбора — вставай, салютуй и уходи.

По пути в свою каюту Мартинес был вынужден пройти мимо апартаментов капитана. Дверь оказалась закрыта. Гарет прислушался, не происходит ли чего внутри.

Чего он ожидал? Взрыва сумасшедшего хохота? Лужи крови, сочащейся из-под двери?

Ничего подобного не было.

Он вошел в свой кабинет и оставил дверь открытой на случай, если с ним захотят переговорить.

Никто не пришел.

С четвертым выпуском "Сопротивления" планету облетела весть о том, что по приговору трибунала подпольного правительства были казнены Лораджин и две его сослуживицы. Сула включила в текст их имена, взяв их из свидетельств о смерти в компьютерной базе Управления госрегистрации.

"Трибунал вынес и другие приговоры, и скоро предателей казнят", — писала Сула.

Это должно их напугать.

В предыдущих трёх выпусках были скрытые метки указывающие, что сообщения рассылали из отеля "Спартекс", занятого наксидами. Сула решила, что "Спартекс" уже достаточно пострадал от служб безопасности, поэтому просмотрела коды сообщений в почте Раштага и заменила код отеля меткой узла флотского штаба.

Пусть мятежники теперь проверяют собственный флот. "Флот сойдёт с ума от счастья", — подумала она.

Пока отправляла привычные пятьдесят тысяч копий, Сула жевала сладкий пирожок с начинкой из красной фасоли, потом облизала пальцы, вышла из базы Управления и повернулась к Спенс и Макнамаре, играющим в только что купленную у уличного торговца головоломку. Это был спутанный проволочный клубок, по которому двигались бусинки, преодолевая перекрестия и иногда перепрыгивая с одной проволочки на другую.

Усевшись на пол и оперев голову на кулак, Сула устроилась перед головоломкой.

— Что должно получиться? — спросила она.

Спенс нахмурилась.

— Точно не знаю. Когда ее показывал продавец, все казалось простым. А теперь…

Сула провела бусинку по проволоке до пересечения, но не смогла продвинуть дальше. Потом попробовала в другом направлении, и неожиданно клубок с лязгом распался, превратившись в звенящую кучу деталей.

Она отдернула палец и посмотрела на остальных.

— Так и надо?

— Сомневаюсь, — моргнула Спенс.

Сула встала.

— Может, займемся чем попроще?