Теперь у «Короны» не оставалось возможности сбавить ускорение на целых шесть часов.

— Милорд капитан, — продолжал Камарулла, — могу я попросить вас разъяснить один вопрос?

Мартинес взглянул на следующий рапорт — о списании припасов, испорченных перегрузкой.

— Да, слушаю? — рассеянно спросил он.

Мне хотелось бы знать, кто отдал приказ об отделении нашей легкой эскадры от тяжелой под командованием Дофага?

— Совет правления флота, милорд.

— Не сам лорд командующий Дофаг?

— Нет, милорд.

Наступила пауза. Камарулла сухо кашлянул.

В таком случае, лорд капитан-лейтенант, должен поставить вас в известность, что, как старший по званию, я принимаю командование легкой эскадрой.

У Мартинеса застучало в ушах, но ему удалось быстро сориентироваться.

— Никоим образом, милорд.

— В настоящий момент мы напрямую подчинены правлению флота, — отчеканил Камарулла, — и уже не находимся под командованием лорда Дофага. Его приказ о вашем назначении потерял силу. В такой ситуации эскадрой должен управлять старший по званию, то есть я!

Мартинес обдумывал ответ, стараясь придать лицу выражение вежливого интереса. Взяв перо ввода данных, утвердил рапорт о списании, потом вывел на экран следующий…

— Совету правления флота прекрасно известно, — наконец сказал он, — что легкой эскадрой командую я. Приказ лорда Дофага никто не отменял, а потому все остается как прежде.

Уголком глаза он следил за собеседником. Под седеющими усиками старшего капитана обозначились резкие складки.

— В отмене назначения нет необходимости! В отсутствие приказа вышестоящего офицера командование отдельным боевым соединением всегда принимает старший по званию.

— Такой приказ существует — приказ о моем назначении.

Камарулла явно прилагал усилия, чтобы казаться спокойным.

— Однако мы уже не подчинены командующему тяжелой эскадрой и действуем самостоятельно. Приказы лорда Дофага больше не действуют.

Не действуют? До лайонской эскадры всего несколько световых секунд! Абсурд.

Мартинес глянул в камеру.

— Если вы настаиваете, — вежливо произнес он, — мы можем обратиться за разъяснением к ближайшему вышестоящему офицеру.

— Мнение этого офицера, — не сдавался Камарулла, — больше не имеет значения! — Он глубоко вздохнул, стараясь подавить возбуждение, и даже сумел изобразить кривую улыбку. — Послушайте, милорд, — снова начал он, — вы же знаете не хуже меня, что приказ лорда Дофага был актом произвола, основанным на чистом предубеждении. У вас достаточно хлопот с новым экипажем — зачем брать на себя ещё и всю эскадру? — Дружелюбные нотки в голосе капитана отдавали фальшью. — Вы же не будете отрицать, что вам тяжело… Я не хочу сказать ничего плохого о ваших способностях, но мы с моей командой вместе уже два года, и я мог бы уделять командованию другими кораблями гораздо больше времени. Разве это не в интересах общего дела?

Мартинес задумчиво откусил от бутерброда, облизнулся, наслаждаясь вкусом горчицы. Камаруллу и в самом деле несправедливо обошли, и Мартинес перепрыгнул через его голову, будучи любимчиком начальства. Капитан старше по званию, опыта у него куда больше, и команда отлично вышколена…

И все-таки, подумал Мартинес, есть одно «но».

Уж слишком надменно усмехался Камарулла, когда разбирались ошибки «Короны». А если вспомнить тот бред, что он нес, когда обсуждали Магарию и предложение о новой тактике…

Кроме того, лорд Дофаг, судя по истории с тем же Камаруллой, хорошо помнил обиды. Если теперь взять и добровольно сдать командование, принятое по его приказу, да ещё человеку, которого он презирает, едва ли можно ожидать от лайона в будущем каких-либо милостей. Не простит.

Ну и, наконец… Мартинес снова взглянул налицо собеседника. «Мне он просто не нравится».

— Я не возражаю против того, чтобы передать вопрос на рассмотрение в высшую инстанцию, — твердо проговорил он, — но до тех пор, пока не поступит ответ, командование эскадрой останется в моих руках.

Вспышка гнева превратила улыбку Камаруллы в звериный оскал.

— Ну что ж, если вы настаиваете, милорд, — почти прорычал он, — я пошлю запрос в правление флота.

— Нет, милорд, не пошлете, — спокойно ответил Мартинес. — Запрос пошлю я. Вам будет предоставлена копия… а также лорду Дофагу — для его архива.

Камарулла вспыхнул от бешенства.

— Я мог бы и просто так взять командование! Ставлю что угодно, большинство капитанов поддержали бы меня!

— Если только попробуете, Дофаг разнесет вас на куски, — усмехнулся Мартинес. — Он совсем рядом, не забывайте.

Отключив связь, Мартинес надиктовал письмо, изложив в двух словах ситуацию, и переслал своему секретарю Сааведре для надлежащего оформления.

— Копии капитану Камарулле и лорду командующему Дофагу, — добавил он.

Сааведра кивнул с кислой миной. Не поймешь его: то ли обижен за своего капитана, то ли за «Корону», то ли вообще недоволен всем на свете. Скорее всего, последнее.

Спустя несколько часов пришло сообщение, что эскадра Дофага временно сбрасывает ускорение, поскольку у капитана «Судьи Соломона» кровоизлияние в мозг — не выдержал многочасовых перегрузок. Такое случалось даже у зеленых новобранцев в расцвете сил, и Мартинес благодарил судьбу, что «Корона» пока избежала подобных неприятностей. В военное время несчастному капитану ничего хорошего не светило. Его, конечно, положили в лазарет и накачали лекарствами, но передышка не может быть сколько-нибудь долгой, и больной как минимум останется на всю жизнь калекой.

В результате через день с небольшим, когда «Корона» в составе легкой эскадры прошла через тоннель номер один в систему Хон-бара, восемь тяжелых кораблей Дофага отставали от нее на двадцать световых минут. Мартинес пока оставался командиром: запрос правлению флота ещё до столицы не дошел.

В системе Хон-бара все было с виду нормально — местное правительство сохраняло лояльность, непосредственной угрозы со стороны неприятеля не наблюдалось. Торговля шла вяло, вблизи находилось лишь одно гражданское судно — грузовик «Клан Чен», направлявшийся к первому тоннелю на скорости в четыре десятых световой.

В системе имелся единственный военный корабль, тяжелый крейсер, который, впрочем, стоял в доке на ремонте и мог вступить в строй не ранее чем через месяц, а пока лишь создавал видимость.

Мартинес не собирался подходить близко к самой планете. Он планировал сложную серию маневров вокруг главной звезды и трех газовых гигантов, совместное поле тяготения которых должно было развернуть эскадру по крутой дуге и забросить обратно в те же межпространственные ворота на максимальной скорости.

Вся команда находилась на боевых постах, как и положено во время выполнения маневра в военной обстановке. Подвеска капитанского кресла жалобно застонала, приняв на себя троекратный вес тела. Двигатели включились, выводя корабль на заданную траекторию — сначала к первой из самых тяжелых планет системы. Тело зажало в стальные тиски. Мартинес скрипнул зубами, стараясь думать о чем-нибудь приятном.

Кэролайн Сула… Бледная, прозрачная кожа, лукавый изгиб губ, светящиеся изумруды глаз…

— Следы! — В наушниках зазвенел тревожный голос старшего оператора Трэйси. — Вспышки двигателей, лорд капитан! Шесть… нет, девять! Десять факелов у ворот номер два. Вражеские корабли, милорд!

Мартинес, поднатужившись, набрал в легкие очередную порцию воздуха.

Черт побери! Только этого не хватало.

Нежные отблески цветной глазури плыли перед глазами. Голубые и зеленовато-серые селадоны кинута сэйдзи, благородная синева венсенских росписей, изящная сетка трещин жу-яо. К тонкому фарфору Сула испытывала настоящую страсть и часто засыпала, любуясь коллекцией ваз, сервизов и статуэток, спроецированных в случайном порядке на зрительные центры мозга.

Изысканные формы и цвета успокаивали, словно ласковые прикосновения кончиков пальцев к гладкой прохладной поверхности реальных предметов. Экзотические сочетания звуков — ко-ку-яо-лян, дойче блюмен, куэй-кун, роз помпадур, флора даника, сграффито, пате тендр — вызывали из небытия странные пейзажи и древние времена, забытые дворики и тенистые аллеи старой Земли. Язык беззвучно повторял слова, смакуя каждый слог с чувственным наслаждением, растворяя сознание в блеске непреходящего совершенства, заставляя забыть о немытом теле, усталости, тяжкой борьбе за каждый глоток воздуха. Члены команды «Дели» почти не общались. Они выкарабкивались из амортизационных кресел лишь затем, чтобы проглотить очередную порцию пищи и выполнить самую необходимую работу, а остальное время лежали без сил в пропотевших скафандрах, загружая мозг бесконечными движущимися картинками: комедиями, сто раз пересмотренными и уже не смешными, и трагедиями, до смешного тривиальными в сравнении с тем, что не так давно пришлось пережить. Тяжесть перегрузок изо дня в день становилась все невыносимее.