По другую сторону от бронетранспортёра раздался громкий взрыв и шальное эхо приумножило его, словно по карьеру нанёс удар целый артиллерийский дивизион. Я вывалил все свои боеприпасы с замедлителем под гусеницы гаубицы, вытащил из-за пояса обычную противотанковую гранату и выдернул из рукояти шнур. Ложкин тем временем побросал в сторону вражеской машины всё, что у него было в руках, и, повинуясь моему воплю, помчался назад, под прикрытие тонкой, но зато своей, брони. Аккуратным движением я закинул гранату на корпус самоходки, прямо под маску пушки, сделал несколько длинных прыжков, отсчитывая в уме секунды, и бросился ничком на землю.

Серия взрывов слилась в сплошной жуткий грохот, от которого я, оглушённый и напуганный, чуть не потерял сознание. Когда земля подо мной перестала трястись, я вдруг понял, что не могу подняться на ноги. В теле разливалась пугающая слабость, а на лбу выступил  холодный пот.

- Командира зацепило! - заорал где-то рядом Ложкин и принялся переворачивать меня на бок. - Неси аптечку!

- Гриня, что ты несёшь? - едва ворочая языком, спросил я, и вдруг почувствовал, что спина у меня мокрая. - Я что, ранен?!

- Лежи спокойно, командир, - сказал Гриня, - сейчас починим тебя, будешь, как новенький.

- Ага, - слабо улыбнулся я. - Подать ключ на восемнадцать?

В поле зрения появились ботинки и над головой голос Зверева озабоченно сказал:

- Ничего себе располосовало. Давай йоду побольше, а то как бы зараза какая не приклеилась.

- Нельзя йод в рану лить, - сказал Серпилин. - Вот стрептоцид - им засыпай, как следует. И бинтуй нормально.

- А то вот я не знаю, как бинтовать, - буркнул Ложкин, что-то делая с моей спиной.

Больно не было, но сознание плавало, точно я долго не спал и теперь засыпал буквально с открытыми глазами. Вскоре меня начали ворочать, перед глазами мелькал белоснежный бинт, а за ним появлялись и снова пропадали деревья, столбы жирного копотного дыма, раскуроченная самоходка, трава и даже наш бронетранспортёр.

- Аккуратно под-няли! - скомандовал Серпилин и я куда-то поплыл по воздуху, а над головой моей простиралось бездонное голубое небо.

Странно, но только теперь, потеряв возможность воздействовать на игровой процесс, я задумался о собственном будущем. Спокойно, и даже несколько отстранённо, представил себе, что все мои попытки повлиять на Саурона, провалятся, и мне придётся если не до конца жизни (так далеко вперёд мне заглядывать не хотелось), то хотя бы на протяжении нескольких лет носиться по нарисованным просторам карты "Стального кулака". Ни страха, ни какого-либо уныния эта мысль не вызвала. Что-то внутри меня изменилось, словно где-то в глубинах подсознания мощный инстинкт самосохранения заставил психологически приспособиться к новому положению вещей.

Это казалось невероятным, но смирившись со своим пребыванием в игре, я вдруг начал чувствовать, что нахожусь в идеальном положении для охоты на Саурона. И даже вся его читерская мощь, базирующаяся на подленьких приёмчиках, не могла дать ему абсолютного оружия против меня. Пытаясь отрезать от привычной жизни, заставить почувствовать себя несчастным и одиноким, он лишь сэкономил мне время, поскольку рассчитывал я теперь только на свои силы. И видел вокруг себя всё больше возможностей.

На лицо мне посыпалась земля и я отвлёкся от собственных мыслей. Оказывается, вокруг вовсю рвались снаряды, но Серпилин со Зверевым уже дотащили меня на куске брезента до бронетранспортёра, а Ложкин тянул руки из люка, чтобы втянуть мою тушку под прикрытие пусть тонкой, но всё-таки брони. И я вдруг подумал, что впервые после отъезда из дома в большой город, друзья у меня появились как раз именно здесь. Я всё реже вспоминал, что Серп, Зверь и Гриня - обычные боты. Может быть потому, что на обычных ботов они как как раз и не походили. Хотя, с ботами мне вообще как-то не приходилось раньше общаться лично , и что для них считалось "обычным", я всё равно представлял весьма туманно.

Пока меня тянули и проталкивали в десантный отсек под грохот разрывов и барабанную дробь осколков по металлу корпуса машины, я размышлял о парадоксальных превратностях судьбы, отнявших у меня нормальную жизнь и подсунувших вместо неё электронный суррогат, но так и не сумевших заставить отчаяться. Было в этом что-то нелогичное, неправильное, незавершённое, словно я смотрел на детали работающего механизма, который не мог работать в принципе.

Внутри десантного отсека Зверев сноровисто сделал из гранатных ящиков импровизированный лежак, и уложил меня на него, а Серпилин тем временем занял моё место справа от водителя, прижался лицом к маске командирского прицела и скомандовал:

- Ложкин, разворот и выезд из карьера!

- Меня зовут Гриня, - буркнул Ложкин и бросил бронетранспортёр вперёд.

Я чуть не полетел на пол. Только Зверев, буквально вцепившийся в рукав моего комбинезона, едва удержал меня на ящиках. Серпилин повернулся в сторону механика и замер, словно не в силах решить какую-то задачу. Бронетранспортёр подбросило на кочке, по крыше с визгом ударил осколок, вспоров тонкую броню и проделав отверстие, сквозь которое в сумраке отсека был прекрасно виден крохотный кусочек яркого неба.

- Аптечку! - крикнул Зверев и в этот момент машина начала закладывать вираж.

Зверев уперся одной рукой в борт, второй держал меня, а телом наклонился к Серпилину, который, выйдя из ступора, рылся в большом металлическом ящике у себя под ногами. Мелькнула брезентовая сумка с широким ремнём на боку которой красовался красный крест. Зверев сделал шаг вперёд, выхватил сумку из рук Серпилина и снова вцепился в меня, не давая  упасть.

- Будешь лечить виртуальную рану виртуальным лекарством? - спросил я его с улыбкой, но он меня не услышал.

Я попробовал напрячь мышцы спины и ног, но не смог - странная слабость, больше похожая на потерю контроля над телом, не мешала думать, но исключала возможность даже просто сесть.

- Надеюсь, это не навсегда, - буркнул я себе под нос и снова погрузился в размышления.

Большая часть моих действий с того момента, как я попал в игру, виделась мне теперь необдуманной и даже хаотичной. Виртуальный мир, как, впрочем, и мир реальный, признавал только серьёзные достижения, но достичь сколько-нибудь значимых результатов мне пока не удавалось. Ведь я не концентрировался на достижении цели в игре. Игровая цель была лишь средством для решения гораздо более важных задач. И поэтому я был просто обречён с переменным успехом болтаться в массовке многих тысяч игроков и ботов. Для того, чтобы стать заметной величиной, а может даже и силой, имеющей в игре определённый вес, требовался совсем иной подход, в котором стремление вступить в общение с Сауроном должно отойти на задний план.

Острая боль в ноге отвлекла меня от мысленного монолога. Я охнул и скосил глаза, пытаясь понять, чем же меня так пробрало, при условии, что порезанная осколками спина не тревожила ни капли. Оказалось, что это Зверев воткнул мне в бедро толстую металлическую иглу на здоровом стеклянном шприце.

- Эй, а нельзя полегче?! - заорал я, пытаясь перекрыть звук ревущего двигателя.

Нос машины задрался вверх и я начал сползать по ящикам в сторону кормы - мы явно начали выбираться из карьера. К моему удивлению, моя собственная рука, инстинктивно схватившаяся за край ящика, удержала меня от падения. Я снова обретал контроль над телом!

Зверев меня не услышал и только тогда я сообразил в чём дело: мой шлемофон не был подключен к бортовой сети. Но когда этот злодей вытащил из аптечки второй шприц, я возражать не стал, только покрепче схватился руками за ящики. Второй укол оказался ещё болезненнее, и я даже застонал, не сумев сдержать, рвущийся крик. По счастью, за рёвом движка и лязгом гусениц, меня всё равно никто не услышал.

Зверев посмотрел на меня, показал большой палец и принялся складывать в аптечку многочисленные пакетики, бинты и пузырьки, которые валялись теперь повсюду на скамейках, ящиках и полу. Я подождал ещё немного и осторожно попробовал приподнять левую ногу. Нога слушалась меня!