— Да, пониманию, Михаил Иванович, — ответил Васильев.
— Ну так вот вы и проверьте это, когда передадите Норку по назначению. Собственно, поэтому мы и посылаем собак в их родные места, которые они хорошо знают.
Мастер тонкой кисти
Перед войной Николай Ильич Малинин работал художником по тканям на текстильной фабрике. Он пытливо изучал мастерство старых умельцев тонкой кисти, ходил на луга, в сады и в лес, зарисовывая цветы с натуры.
Создал Малинин два своеобразных текстильных рисунка: один был на шелковое полотно, с небесно-голубой и золотисто-солнечной полосками, а другой — на майю для детей, и назвал его Николай Ильич «Лесной полянкой». По белому полю причудливо рассыпаны лепестки цветов, листочки, ветви, ягоды земляники, грибки с красной шляпкой. А среди этих алых фигурок мелькало маленькое солнышко с красным ободком. Приглядишься и заметишь — солнышко улыбается…
Но творческая работа художника Малинина вскоре была прервана войной.
Уходя на фронт, он сказал жене:
— Маша, побереги мои эскизы… Я вернусь и закончу их…
На фронте он был командиром орудия. Однажды на их огневую позицию противник обрушил огонь минометов, и Малинина, с изуродованным лицом, в тяжелом состоянии, эвакуировали в госпиталь.
В тыловом госпитале, на Урале, он пролежал целый год, а затем приехал в родной город.
Светлый мир солнца и красок, который так любил Николай Ильич, исчез для него навсегда и сменился вечной темнотой. Он уже не чувствовал фронтового своего ранения — оно давно зажило, затянулось рубцом, а ранение другое, душевное, не давало ему покоя.
Находясь дома без всякого дела, он страдал. Подолгу на ощупь перебирал свои довоенные эскизы и мысленно вспоминал цветистые рисунки. Однажды Мария, наблюдая за мужем, сказала ему:
— Коля, я заходила в госпиталь инвалидов войны. У них нет массажиста, а нужда в нем большая… Как ты думаешь, а?
Еще в госпитале, в группе выздоравливающих, он научился делать массаж. Как-то при обходе раненых начальник госпиталя сказал Николаю Ильичу:
— Я вижу, вы скучаете без дела, товарищ Малинин. Займитесь массажем. Полезное дело. Пригодится…
Послушался Николай Ильич доброго совета и охотно принялся за дело.
Вернувшись в свой город, он сначала как-то и не думал о том, чем будет заниматься. Но без дела скучно стало жить, просто невозможно. И как кстати теперь заговорила Мария о работе! Он обнял жену за плечи и ласково проговорил:
— Машенька, умница ты моя дорогая… Спасибо.
Работая, он убедился в том, что массаж делает чудеса. Кажется, навсегда после тяжелого ранения окостенел сустав ноги, но усиленный ежедневный массаж и упражнения постепенно возвращают ему нормальную подвижность, и, глядишь, инвалид начинает ходить все лучше, свободнее, веселее.
И как приятно сознавать, что это дело твоих рук, твоего труда!
Больные любили его сильные, горячие руки, и Николай Ильич почувствовал, что он нужен людям, полезен им.
А тут еще родился сын. Мальчик был крепкий, черноволосый и кареглазый. Знакомые часто говорили:
— Смотрите, весь в отца… А глаза-то, глаза как угольки.
И тогда пришла, вернулась к Николаю Ильичу прежняя радость жизни. Лишь одно его всегда волновало. Потеряв в битве с фашизмом зрение, войну он представлял себе сплошной черной ночью и поэтому жгуче ненавидел тех, кто готовил для человечества эту ночь.
Николай Ильич хорошо знал свой город, где он родился и вырос, и ходил на работу без поводыря. Да и некому было водить его. Мария, став директором школы, целый день находилась на работе, а дочь Леночка училась. Но движение в городе становилось все интенсивнее и стало небезопасно переходить улицы, где шумы нередко так переплетались между собой, что трудно было уловить из них тот, который нес слепому опасность.
Однажды вызвали Марию Павловну в городской Совет и сказали:
— Мы послали в Москву заявку на собаку-поводыря для вашего мужа. Да, собаку. Не удивляйтесь, Мария Павловна. Дело это, правда, новое, но, говорят, надежное. Собаку привезет специальный инструктор.
Мария сообщила мужу эту новость, не скрыв своего сомнения. Николай Ильич растрогался), но четвероногого поводыря он никак себе не представлял. А Леночка, услышав разговор родителей и опасаясь, что они откажутся от собаки, радостно всплеснула ладошками:
— Пусть привозят! Я с ней играть буду…
Возвращение
Когда Васильев вел Норку по городу, она смело и свободно шла по улицам: вероятно, узнавала родные места.
Семья Николая Ильича жила в новом четырехэтажном доме, недалеко от фабрики. Возле дома был обширный двор, по краям которого росли молодые акации. В углу двора в большой куче золотисто-желтого песка копались маленькие дети. Девочки-школьницы перебрасывали из рук в руки мяч. Среди малышей вдруг возникла драка.
— Витя, оставь! — закричала светловолосая девочка, разнимая драчунов. — Нельзя драться. Ну что ты такой буян…
Черноволосый мальчик надул губы и, насупив брови, проговорил угрожающе:
— Дам! — Потом он увидел вдруг откуда-то появившуюся собаку и, просияв, крикнул — Вавака!
Все дети мгновенно прекратили игры. Во двор входил человек в гимнастерке, с крупной собакой, похожей на волка.
Девочка оставила брата и побежала к дому:
— Папа! Мам! Посмотрите, какую собаку нам привели! Как волк!
Норка недоверчиво озиралась по сторонам, плотно прижимаясь к ноге своего хозяина. Здесь все для нее было чужим.
Они вошли в просторную гостиную. Мария Павловна указала гостю на стул, а сама вышла в другую комнату.
Васильев огляделся. Все было обычным: чистым, красивым и простым, но необычное гость увидел на стенах. Они были увешаны цветистыми рисунками в рамках: тут были и огненно-алые тюльпаны, синие васильки, белые и розовые ромашки, гвоздика, анютины глазки, красные гроздья рябины. Некоторые же рисунки состояли из каких-то полосочек, точек, завитушек, горошин, но в таком сочетании, что рисунок казался привлекательным. Все эти рисунки отражались в зеркале, и казалось, что там, за стеклом, еще одна такая же красивая комната. Васильев хотел было подняться со стула и подойти к стене, чтобы рассмотреть рисунки поближе, как услышал голос девочки:
— Дяденька, а можно ее погладить?
Не дожидаясь разрешения, девочка протянула руку к голове Норки.
Собака сдержанно прорычала «рр-р-р…», и девочка испуганно отдернула руку:
— Ой, какая злая!
В это время из другой комнаты показался Николай Ильич. Он так свободно шел по комнате, будто был зрячим.
— Здравствуйте, — сказал он, безошибочно протягивая руку Васильеву.
— Папа, как же она будет тебя водить, такая злюка? — разочарованно спросила Лена.
— Вот в том-то и дело, дочка, что надо с ней подружиться.
— Это вы верно, Николай Ильич, сказали. Надо вам теперь завоевать доверие и любовь Норки, но прежде всего я должен подружиться с вами. Иначе Норка не признает вас. Она ведь у нас с характером. А тебе, девочка, надо с ней поосторожнее быть, пока она не привыкнет.
В это время через полуоткрытую дверь со двора, косолапо шагая и сопя, вошел черноглазый Витя, и смело подойдя к собаке, погладил ее по морде.
— Маленькая, — проговорил он.
Все, что очень нравилось Вите, он называл «маленькая». Так его самого называли родители.
— Мама! Она укусит его! — закричала Лена.
— Тише… — остановил ее Васильев.
Норка спокойно взглянула на малыша и вильнула хвостом.
— Не пугайтесь, — сказал Васильев, — даже самые злые собаки не трогают маленьких детей.
— Почему так? — удивленно спросила Лена.
— Наверно, чувствуют, что малыши не могут причинить им никакой боли? — спросила Мария Павловна.
— Безусловно, — подтвердил Васильев.
— Ну, а я для нее большая, что ли? — обиженно сказала Лена.
— Ишь какая хитрая! — улыбнулась Мария Павловна. — То все твердит, что большая, а сейчас захотелось быть вдруг маленькой.
