Недалеко от того места, где он стоял, Драст наблюдал, как Тиннен Марч вскарабкался по лестнице на стену и подбежал к ним.

— Мы должны убираться отсюда, — заявил Стун, хватая за руку Драста Чажала и оттаскивая его прочь.

Они спустились по ступенькам во двор и нырнули в коридор, который вел к одной из небольших дверей, ведущих на выход. Драст был настолько сильно потрясен, что ему даже не пришло в голову спорить. Он позволил вести себя, как ребенка, по коридору, а потом и наружу через бесплодную вырубленную полосу земли к стоявшему за ней лесу.

Когда они оказались под прикрытием деревьев, то обернулись, чтобы посмотреть, что происходит сзади. Зеленоватый свет окутал всю крепость друидов. Он поднимался по стенам, как нечто живое. Он охотился. Какое–то странное испарение поднималось с древних камней, когда он скользил по ним, напоминая пар от кипящей воды, а крики, исходящие изнутри, начали затихать, превращаясь во вздохи и стоны, пока наконец не затихли совсем.

— Кажется, что твоим планам по разграблению этой крепости придется подождать, — сухо заметил Стун.

— Только до утра, — заявил Драст, показывая уверенность, которую совсем не чувствовал. В чем он был точно уверен, что он никогда туда не вернется. — Тогда мы снова отправим туда людей.

— Вряд ли ты найдешь добровольцев.

Драст почувствовал, как на все его тело навалилась слабость, когда он смотрел на бесшумное свечение в темноте.

— Интересно, сколько там погибло?

Стун покачал головой:

— Ты, действительно, хочешь это знать?

— Большая часть должна была выбраться.

Стун не ответил.

— Ну, это не наша проблема.

Драст резко развернулся и направился через лес к лагерю Федерации, уже раздумывая над тем, что он должен сделать, чтобы минимизировать ущерб. Он не мог вернуться и предстать перед Коалиционным Советом, не добившись большего. Он сумел изгнать из Паранора друидов, но крепость по–прежнему была цела и не находилась в руках Федерации. Сотни солдат Южной Земли погибли, еще больше были ранены. Его правлению в качестве Премьер—Министра придет конец, если это будет все, что ему придется показать после этой экспедиции.

— Завтра мы вернемся, — твердо повторил он. — Когда снова рассветет. Мы разграбим ее и начнем сносить стены. К тому времени этой зеленой дряни уже там не будет. Вот увидишь.

— Правда? — тихо спросил Стун. — Возможно. Но я не уверен, что ты это увидишь.

— О чем ты говоришь? — резко произнес Драст, раздраженный несговорчивостью собеседника.

— Я просто говорю, что думаю, тебя завтра здесь не будет.

Драст яростно повернулся к нему:

— Конечно же, я здесь буду завтра! Где мне еще быть…

Его грудь обдало раскаленным огнем, а грубая рука Стуна зажала ему рот, частично заглушив непроизвольный вскрик. Он вдруг заметил торчавший из его тела нож, когда другая рука Стуна, державшая этот нож за ручку, повернула его.

Стун еще глубже воткнул нож:

— Я терпел тебя достаточно долго, Драст, — прошептал он. — Больше я не собираюсь этого делать. — Нож выскользнул из тела, а потом снова воткнулся, принося новую боль и шок. — Ты никогда даже наполовину не был таким умным, каким себя считал.

Он отпустил Премьер—Министра Федерации и позволил тому упасть. Драст Чажал умер до того, как свалился на землю.

На борту «Вендавэя» Афенглу Элессдил сидела рядом с Бомбаксом, который лежал без одежды под простыней на кровати в каюте передней части корабля. На все его тело была нанесена мазь, обеспечивавшая хоть какое–то облегчение его ожогам. Он сломал обе ноги, одну руку и несколько ребер, а внутренние повреждения были настолько тяжелыми, что не было никакой возможности их вылечить. Его дыхание было слабым, а пустой взгляд был устремлен куда–то вдаль.

— Все болит, — пробормотал он.

Она дала ему лекарства, которые должны были ослабить боль, но они особо не помогали. Эльфийка держала его за руку, чтобы он знал, что она здесь.

— Я умираю, Афен.

— Шшшш, шшшш, — прошептала она. — Не разговаривай.

Арлинг, стоявшая рядом с ней на коленях, поднялась и вывела всех из комнаты.

— Я буду снаружи, — перед уходом сказала она.

Ее сестра понимала. Она оставила Афен в эти последние минуты наедине с друидом. Она ничего не могла сделать. Никто из них больше ничего не мог сделать. Слезы лились по щекам Афенглу и падали на простынь, которой был укрыт ее любимый.

— Я не должна была позволить тебе пойти без меня, — наклоняясь, сказала она. — Я должны была пойти с тобой.

Он вздохнул:

— Подумай, насколько мне… было бы хуже… если бы так поступила.

— Я так сильно тебя люблю. Я не могу потерять тебя.

— Этот выбор… не твой… или мой.

— Останься со мной. Постарайся держаться.

Слабое подобие улыбки скривило его обгоревшие губы:

— Я ведь… здесь.

Затем он медленно выдохнул и скончался.

— Храбрый Бомбакс, — прошептала она и выпустила его руку.

Всю ночь они летели на «Вендавэе» на север, в страну троллей, в деревню, которую Гарронек, Кроллинг и их товарищи называли своим домом, и где оставили раненых троллей на попечение семей и друзей, прежде чем повернуть на запад. После этого они направились в Арборлон. Пассажиры воздушного корабля старались по возможности хоть немного поспать, остальное время иногда разговаривали друг с другом или просто разглядывали расстилавшуюся внизу местность, пока «Вендавэй» пролетал над Стрелехеймскими равнинами и долиной Ренн до родного города эльфов.

Оставив по их просьбе Вустру и троллей на борту «Вендавэя» — но только после того, как обеспечили их пищей, водой и свежими постельными принадлежностями, — Афенглу, Арлингфант и Симриан завернули Бомбакса в простыню и отнесли его тело с летного поля в Ашенелл, когда день уже клонился к вечеру, остановившись у небольшого участка земли, близко расположенного с погребальной территорией Элессдилов. Вместе они вырыли могилу, опустили туда его тело и молча стояли, глядя вниз, пока Афен не начала произносить речь. Она говорила о его характере и решимости, о его вкладе в орден друидов. Она не сказала ни слова о том, что они были парой. Она могла бы рассказать об этом, о том, какое значение он имел для нее лично, о том, кем они были друг для друга — Бомбакс и она, любовники и партнеры, — но не сумела этого сделать. Это было слишком личным и причиняло сильную боль, и говорить об этом было большим, чем она могла вынести. С момента его смерти она проговаривала про себя все эти слова. И решила, пусть они останутся при ней. То, что он значил для нее, принадлежало ей, было надежно спрятано в ее воспоминаниях. Когда–нибудь она сможет рассказать обо всем кому–нибудь, но не сегодня.

После погребения они вернулись к воротам кладбища и посмотрели на город. Никто ничего не говорил. Уже было решено, что утром Афенглу и тролли полетят в дебри Западной Земли на поиски Ард Рис и остальных друидов. Вустра будет ждать их возвращения в Арборлоне. Арлингфант, несмотря на ее возражения, тоже останется в городе, вновь приступив к выполнению своих обязанностей, как одна из Избранных.

Симриан, к удивлению и смущению Афенглу, настоял на том, чтобы отправиться с ней на поиски остальных друидов. Она сказала ему, что в этом нет необходимости; он же заявил, что такая необходимость есть. Она ответила, что он сделал все, что от него требовалось; он же сказал, что в этом она не может быть уверена.

— Ты по–прежнему не знаешь, кто посылал тех людей, чтобы украсть дневник и, возможно, попытаться убить тебя. Ты не знаешь, что больше не предпримут таких попыток, даже если тебя не будет в Арборлоне. Я взялся за работу твоего защитника и не думаю, что настало время от нее отказаться. Если, конечно, ты не уволишь меня.

— Нет, нет, я этого не сделаю. — Она была раздосадована, оказавшись в ловушке обязательств перед ним. — Просто ты уже столько всего сделал, и я не хочу, чтобы ты считал, что должен сделать еще больше.