— Четыре к одному против тебя, Плейзия. Я разбужу Ард Рис.

— Нет, я разбужу, — сразу же произнесла Афенглу. — В основном, это все из–за меня. Я возьму всю ответственность на себя.

Не дожидаясь ответа, она отодвинула свое кресло, встала и вышла за дверь, чувствуя спиной направленные в ее сторону взгляды.

Ее сон был глубоким и бесконечным, долгим медленным раскручиванием времени и пространства. Она плыла по воздушным потокам мира, оседлав ветер, скользя, как птица, по небу от света в темноту, от дня к ночи. Ее путешествие было плавным и неторопливым, она дрейфовала в своих снах от реального к воображаемому и обратно. Время от времени она задерживалась в прошлом среди воспоминаний о том, что было когда–то, а теперь навсегда пропало, как будто пролистывая книгу, в которой картинки точно запечатлели годы ее жизни. А иногда она оказывалась окутанной чернотой без каких–либо картин, без воспоминаний, без ощущений того, что было или могло быть; только теплое, уютное чувство благополучия.

Раз за разом она могла слышать, видеть, ощущать запахи и вкусы окружающего ее мира, того самого, который был настоящим, реальным и активным, несмотря на то, что она лежала в полном покое. Она могла видеть лица знакомых ей людей и слышать их разговоры, пока они жили своими дневными заботами, а она в это время спала. Эти шепчущие и жужжащие голоса рассказывали ей о страхах, надеждах, радостях и обещаниях людей, за которыми она наблюдала в своем подсознании, отслеживая их передвижения и читая их мысли неторопливым томным распутыванием, которое было способно проникнуть в самые глубокие слои ее сна. Этот процесс был непрерывным и являлся следствием магии, которая создала этот ее продлевающий жизнь сон, поэтому он был всегда, вплетаясь сквозь просторы темноты и внезапные всплески видений и короткие моменты воспоминаний. Именно он заставлял ее дышать, функционировать ее тело, вызывал необходимую реакцию, чтобы она оставалась живой и информированной о событиях в мире во время своего странного, специфического сна.

Она парила и кружилась, ожидая, когда придет время проснуться. Она безмятежно дрейфовала, зная, что однажды, в нужное время, наступит пробуждение, вызванное касанием руки до ее плеча или голосом, произнесенным возле ее уха.

Или когда ее собственное наблюдение за миром скажет ей, что пора…

Пора…

Пора…

Ее глаза моргнули и открылись, и Хайбер Элессдил, Ард Рис Четвертого Ордена друидов, проснулась.

Она лежала, закутанная в покрывала, в комнате, стены которой были завешены гобеленами, а окна скрывались за плотными шторами. Тут не было ни ламп, ни свечей, лишь только бледно–серый свет просачивался по краям штор. Было либо раннее утро, либо вечер. Поначалу она не шевелилась, а лежала, собираясь с мыслями и восстанавливая воспоминания оттуда, куда она их запрятала, когда впервые воспользовалась сном друидов. Теперь уже несколько лет назад, предположила она, однако точно сказать было невозможно, не поговорив с кем–нибудь, кто бодрствовал и знал о том, сколько прошло времени, пока она спала.

Насколько все изменилось? Как сильно отличается мир, в котором она проснулась, от того мира, в котором она заснула?

Что–то вырвало ее из сна, мысль или видение, голос или действие, но такой силы и безотлагательности, что привлекло ее внимание и потребовало ее присутствия. Никто не пришел к ней; никто не нарушил ее сон. Это было что–то другое. Это был врожденный инстинкт, который подсказал ей, что настало время проснуться.

И она ему повиновалась.

Хайбер медленно, не спеша, приподнялась, отбрасывая покрывала, чтобы сесть на краю кровати и определить, не подведет ли ее чувство равновесия и хватит ли сил в ее конечностях и теле, чтобы организм пришел в нормальное состояние. Удовлетворившись результатами, она встала, подошла к ближайшему окну и выглянула наружу. Она посмотрела на запад и увидела, как солнце скользит за горизонт, как своеобразными черными пальцами тянутся к стенам и башням Паранора тени от лесных деревьев.

Она отвернулась и уставилась в темноту своей комнаты. Она должна выяснить, почему проснулась, что же принудило ее к этому в снах или подсознательных размышлениях.

Хайбер закрыла глаза, сконцентрировавшись, и подождала.

Эльфийские камни.

Эти слова возникли сами по себе, но она не могла понять, что они знаменовали.

Она подошла к туалетному столику, сбросив свою пижаму, намочила мочалку, которая всегда лежала рядом с тазом воды, которую ежедневно меняли, и начала мыться. Когда эльфийка закончила, то вытерлась и оделась в чистую одежду, которую взяла из своего гардероба. Ее сон друидов окончен. Она вернулась в реальный мир, чтобы разобраться с любой проблемой, которая ожидала ее.

Она подошла к зеркалу и стала расчесывать свои длинные, когда–то темные, а теперь с проседью волосы; годы берут свое, несмотря на временные отсрочки, дарованные ей сном друидов. Она воспользовалась им уже в пятый раз с тех пор, как стала Ард Рис, каждый период выбирался очень тщательно и с учетом того, как обстояли дела внутри и снаружи стен крепости. Она прожила почти 110 лет, хотя выглядела лишь на 50. Хайбер взглянула на отражение своего лица, на котором почти отсутствовали морщины. Возможно, даже еще моложе, поправила она себя. Она пользовалась этим сном не из тщеславия или желания продлить свою жизнь; а из необходимости и беспокойства. Прежде, чем предать себя в руки смерти, которая ожидала всех, пользовались ли они сном друида или нет, ей нужно найти следующую Ард Рис. Среди членов ордена, среди тех, кто решил посвятить свою жизнь служению ей и остался верен своим клятвам, она должна найти нового лидера.

Ее заинтересовало вдруг, много ли осталось из тех, кого она оставила.

Вскоре узнает. Она надеялась, что все на месте. Бомбакс, Афенглу, Плейзия, Кэррик, Ренделлин и Сирша — они были самыми лучшими из тех, кто состоял в ордене. Все те, с кем она начинала создавать этот новый орден, когда исчезла Грайанна Омсфорд. Возраст не щадил их. Никто не спал сном друидов, кроме Ард Рис, поэтому в какой–то момент она неизбежно окажется в одиночестве.

Другие до нее шли по тому же пути, поэтому она не жаловалась. Давным давно она сделала свой выбор. Теперь уже было бессмысленно сожалеть об этом.

Она закончила причесываться и стояла, глядя на свое лицо: эльфийка до самых корней волос со всеми отличительными чертами. Элессдил, как и Афенглу, и это заставляло ее время от времени задумываться, что эта молодая женщина будет наилучшим выбором, чтобы возглавить тех, кто останется. Однако Афенглу испытывала беспокойство от того, что сделала выбор в пользу жизни в ордене друидов, а не остаться в эльфийском обществе. Обида и разочарование эльфов преследовали ее. Она не смирилась, и Хайбер не считала, что она сможет возглавить орден до тех пор, пока не смирится с таким положением.

Остальные представляли собой смесь необработанного таланта и опасных недочетов. Однако, не стоит ей сейчас заниматься этим вопросом и она отмахнулась от него.

Хайбер закуталась в свои друидские одежды и стояла прямо у двери, намереваясь выйти, когда услышала, как защелка открылась, и быстро отступила назад.

В дверном проеме появилась Афенглу и, увидев ее, так испугалась, что слегка вскрикнула:

— Госпожа! Я не… я думала…

Хайбер протянула руки, приветствуя ее:

— Все в порядке, Афен. Я проснулась сама. Именно поэтому ты здесь? Чтобы разбудить меня?

Молодая женщина кивнула:

— Мое возвращение из Арборлона стало причиной, по которой стало необходимо вас разбудить, и я посчитала, что сделать это я должна сама.

— Что–то насчет Эльфийских камней?

Афенглу выглядела потрясенной:

— Откуда вы узнали? Я обнаружила дневник всего три дня назад! Но вы уже знаете?

Хайбер улыбнулась:

— Я знаю всего чуть–чуть. Остальное ты мне расскажешь. Остальные ждут тебя? Хорошо, тогда не будем заставлять их ждать еще дольше. — Она немного помолчала. — Скажи–ка. Как долго я спала?