Хайбер вздохнула, когда все разошлись. Казалось, будто с ее отлетом ничего не изменилось, и все–таки она не могла избавиться от ощущения, что находится в самом начале путешествия, которое в итоге изменит саму жизнь.

Весь день они летели на юг через проход Кеннон, а потом повернули на восток и следовали вдоль Зубов Дракона, изредка сквозь туман и мглу замечая блеск Радужного озера; расстилавшаяся внизу земля напоминала сотканный из разных лоскутов ковер. Около полудня они пересекли реку Мермидон в том месте, где она поворачивала на юг через долину, образованную Рунными горами, и, когда горы расступились, а леса исчезли, земля под ними приобрела суровый и голый вид.

Какое красивое, дикое место, подумала Хайбер, осматривая расстилающийся пейзаж в свете уходящего дня. Впереди зазубренными шпилями поднимались горные вершины, их склоны простирались далеко на север, насколько мог видеть глаз. Темной волной с востока накатывала ночь, поглощая все по мере своего приближения. Позади, где солнце клонилось к горизонту, лежала обширная полоса равнин Каллахорна и Стрелехейма, соответственно южнее и севернее Мермидона, вся их поверхность все еще ярко зеленела при солнечном свете.

Ей вдруг пришли на ум другие времена, давно минувшие, и другие путешествия, предпринятые в дальние страны с примерно такими же целями, как и сейчас. Она смогла вспомнить подробности, несмотря на свой возраст и прошедшее время — особенно, те, которые относились к Грайанне Омсфорд, бывшей Ард Рис до нее. Если бы не Грайанна, ее брат Бек и его сын Пендеррин, Хайбер бы по–прежнему жила в Западной Земле в своем доме в Арборлоне и вместе со своей семьей, и не стала бы Ард Рис Четвертого Ордена Друидов. Однако события, окружавшие исчезновение Грайанны в Запрете и неудавшуюся в итоге попытку друида Шейди а'Ру взять под контроль орден, все изменили для Хайбер и всех тех, кто встал на сторону Грайанны против Шейди и ее союзников.

В конце концов Грайанна одолела Шейди, но друиды были почти уничтожены, и после исчезновения Грайанны Хайбер стала Ард Рис и главой Четвертого Ордена. Она не стремилась к этому положению, но приняла его из чувства ответственности за будущее друидов, а также из–за тех, кто изо всех сил боролся, чтобы это будущее наступило. К тому времени она превосходила любого в обращении с магией, и поэтому являлась, по ее мнению, самым вероятным кандидатом. Поэтому эльфийка пришла к выводу, что либо она примет эту ответственность на себя, либо откажется и переложит ее на плечи кого–то еще.

Она с самого начала знала, какое примет решение. Ее друзья, а также личный интерес и тяга к изучению магии убедили ее, что ей нужно сделать все возможное, чтобы сохранить Орден друидов. Зайти так далеко и заплатить такую огромную цену только ради того, чтобы увидеть, что все это было напрасно — нет, с эти она не смогла бы жить. Поэтому она сделала то, что сделала, чего от нее и ожидали все те, кто боролся рядом с Грайанной.

Хайбер грустно улыбнулась, вспоминая об этом. Казалось, это было так давно. Всех, кого она знала в те времена, кто оказал такое большое влияние на формирование ее образа жизни, уже не было — умерли, кроме Грайанны, которая претерпела трансформацию и теперь стала чем–то совершенно иным. Иногда она задумывалась о ней, о том, что та чувствовала, когда отказалась от своего человеческого облика. Ей хотелось знать, сожалела ли об этом Грайанна, почувствовала ли она, что теперь в ее жизни появился новый смысл, и верила ли она, что сделал правильный выбор, настолько изменившись. Хайбер не могла этого узнать, и, как ей казалось, вряд ли когда–нибудь сможет. Но ей очень хотелось, чтобы она смогла это сделать.

Ей бы очень хотелось еще раз увидеть Грайанну.

Хотелось бы повидаться с кем–нибудь из них.

Рядом появился Гарронек, привлек ее внимание и указал вперед в сгущающийся мрак, туда, где горы расходились в стороны. Там лежала длинная, крутая тропа, поднимавшаяся от предгорий до вершины далекого хребта, где находился вход в Сланцевую долину к Хейдисхорну. Хайбер кивнула, показав, что поняла его, и повернула нос «Вендавэя» налево к поднимавшемуся склону. Сдвинув назад рычаги двигателей, она замедлила ход скиммера и спустила его с небес к расколу в горе. Остальные стражники находились у радианных тяг, готовые отсоединить их концы и вытянуть для укладки.

Гарронек жестом указал на штурвал:

— Позвольте, госпожа?

Она уступила ему место, передав управление, и прошла вперед на нос, откуда смогла наблюдать верхнюю точку появившегося прохода. Эльфийка осмотрела ландшафт, выискивая какое–либо движение, но земля повсюду была пустой и безжизненной, на ней не было ничего, кроме валунов, пучков жесткой травы и потрескавшейся поверхности. Это была убогая, проклятая земля, непригодная для всего, что дышало и двигалось, а если что–то живое и появлялось здесь, то лишь для того, чтобы как можно скорее покинуть это место. Далеко впереди, за входом в долину, из–за гор поднималось странное зеленоватое свечение, которое становилось все заметнее с приходом темноты.

Хейдисхорн.

Целый мир духов мертвых.

Гарронек и его тролли поставили на якорь «Вендавэй» рядом с узким проходом, который вел в горы, сбросили веревочную лестницу и помогли Хайбер перелезть через ограждение. Она не нуждалась в их помощи, но и не стала от нее отказываться. Оказавшись внизу, она прошла вперед к тому месту, где стоял Гарронек.

— Ждите меня здесь. И сохраняйте осторожность. На этих склонах вас увидит любой, кто будет проходить мимо, особенно, на воздушном корабле — по крайней мере, пока не станет темнее, чем сейчас.

— Я буду очень осторожен, госпожа. — Большой тролль бросил краткий взгляд на пустое небо. — Думаю, с нами все будет в порядке.

Он передал Хайбер черный посох, который она предпочитала всем другим, и Ард Рис с кивком взяла его.

— До утра я не вернусь. Не беспокойтесь за меня.

Тролль моргнул:

— Должен ли я также перестать дышать?

Она положила руку ему на плечо и слегка пожала, а потом отвернулась.

— Я буду осторожна.

Она стала подниматься по крутому склону, используя посох для равновесия, пробираясь по сыпучим камням, не торопясь, чтобы не поскользнуться и не упасть. Она сняла одежды друида и была одета в штаны и тунику, а вокруг ее пояса висел целый набор длинных ножей. Хайбер обладала магией в достаточной степени, чтобы защитить себя, если возникнет какая–либо угроза, хотя и сомневалась, что такое случится на самом деле. Сланцевую долину посещали только случайные путешественники, которые стремились найти выход, и такие, как она, друиды, которые намеревались поговорить с мертвыми. Она верила, что никого не встретит этой ночью.

Через час эльфийка оказалась на вершине перевала и направилась по длинному, петляющему проходу, который вел в долину. Ночь была темной и тихой, и если на полоске неба над головой мерцали звезды, то луны видно не было. Она часто останавливалась, чтобы сделать глоток из водяного мешка и прислушаться, не появились ли в этой ночной тишине какие–нибудь звуки. Ее органы чувств рыскали вокруг в поисках чего–то живого, но каждый раз они убеждали Хайбер, что она совершенно одна. Она представляла, упорядочивала и пересматривала вопросы, которые намеревалась задать духам, которые явятся к ней, а затем снова обдумывала их. Ард Рис размышляла, что именно она хотела узнать и как ей убедиться, что она получит именно нужные ей ответы, понимая, насколько важны сами фразы.

Но, в конце концов, она отбросила все, сознавая, что все сводится к готовности духов говорить напрямую. Хайбер знала, что они редко дают четкие ответы — если вообще отвечали, — потому что понимание истины у мертвых отличалось от истины для живых. Мертвые больше знали о жизни, потому что прожили ее и оказались за ее пределами, и могли на досуге всю ее изучить. Однако их способность говорить о том, что они видели, была ограничена. Они часто отвечали загадками и, в свою очередь, задавали вопросы, и почти никогда не давали четкого и ясного ответа.