Я стоял, зачарованно разглядывая аэробусы, вцепившись пальцами уставшей руки в проволоку забора, и пытался вспомнить, что же собирался делать дальше. Нос чуял неподалеку еду, разум отказывался работать без подпитки. Пришлось отвернуться от аэробусов и заставить себя преодолеть гордость, занявшись сперва поисками ужина. К тому же, на улице быстро темнело, а глухая ночь на мой взгляд куда больше подходила для моих сверхсекретных планов.
Обойдя забор по периметру, у входа в аэровокзал я наткнулся на крохотную покосившуюся забегаловку, из дверей которой просто волшебно пахло мясом со специями. Вывески над дверями не было, на стенах белели остатки штукатурки, местами облезлые, местами покрытые граффити. Но запах был не сравним ни с чем.
Стараясь не шуметь, я осторожно приоткрыл дверь и вошел в густой полумрак.
В маленьком зале на выложенном плиткой полу теснился десяток высоких столиков, за ними ели и пили большие люди в форменных куртках с эмблемами компаний, такими же, как на бортах аэробусов за забором. Они громко смеялись, много говорили, хлопали огромными руками по столешницам, курили вонючие дымные сигареты, спорили на десятке разных языков.
Они отличались от серых людей на улицах, правда сказать, в чем именно, я бы не смог. Может быть от них пахло дорогой, а не застойной грязью переулков.
Обойдя всех стороной, я пристроился в уголке, кое-как вскарабкавшись на высокий шаткий стул. Открыв рюкзак, я нашарил кошелек со своими сбережениями, надеясь, что их хватит хотя бы на порцию бульона или кусок хлеба.
Внезапно прямо над головой раздался громкий голос, заставивший меня подскочить на полметра:
- Что такая грязнющая козявка делает в нашем шикарном ресторане?
Я обернулся, увидев за спиной крупного мужика с пышными черными усами и мясистым красным носом. Он был в форменной куртке водителя аэробуса, туго натянутой на круглом, торчащем вперед, как бочка, пузе. На груди светилась надпись "Венера Энерджи".
- Пахнет тут вкусно, - я не растерялся и сказал так, как есть. - Вот, решил зайти. А нельзя?
Внутренне сжавшись в комок, я был готов к ругани и злости.
Но усатый мужчина рассмеялся от души.
- Я запрещаю что ли, нэ? - качая головой, сказал он. - А мамка твоя знает, где детеныш пропадает ночами?
Широкая ладонь мягко, но предостерегающе легла мне на здоровое плечо, заставляя напрячься сильнее.
Чего ему надо от меня, блин?
- Нет мамки у меня, - я повел плечами, сбрасывая его руку. - Где хочу, там и пропадаю.
- Не местный, нэ? - спросил мужик уже не так громогласно, как прежде. - Погорелец что ли?
Я молчал, глядя перед собой в одну точку. Если не обращать внимания, то он уйдет... так ведь? Покажу ему, что не заинтересован в разговоре.
Мужик явно сделал для себя совсем иной вывод, потому что довольно грустно вздохнул, отодвинул стул и сел рядом.
- В новостях уже было об этом, понятное дело, - тихо сказал он, наклоняясь ко мне. - Пробежались среди прочего, будто игрушки все это. Пришлось самому потом в Сети искать. Случайное возгорание, говорят. Да, только я знаю, что в такой ливень дотла выгореть целый дом не может.
Я навострил уши, сохраняя безучастное лицо. Усатый мужик снова воспринял это по-своему.
- Да, я все понимаю, ты не парься, - сказал он сочувственно. - Сбежал ты, там же у вас мало что осталось - слыхал я про ваш поселок, кучка домишек вдоль железной дороги. Как оно там сгореть могло - ума не приложу. Всю ночь и с утра еще ливень такой шел - жуть. Сколько там этажей было, одиннадцать, нэ? И все до фундамента. Видел-видел я фото в Сети. Страшная картина.
Где-то посреди его проникновенного рассказа я не смог удержаться и повернулся к нему всем телом, даже не пытаясь скрыть удивление. Он явно говорил о моем родном городке, но пожар?
Одиннадцать этажей, до фундамента. Мой дом?
Усач продолжал качать головой с выражением вселенской грусти на лице.
- Люди пишут, один мальчик только погиб, - сказал он, смахивая толстым пальцем невидимую слезу. - Совсем юный был, а даже костей почти не осталось. У меня племяшка троюродная махонькая, прям как он или ты. Остальные успели выбежать, нэ?
Он явно ждал моей реакции. Я кивнул головой, изображая вселенскую скорбь и печаль. Получалось, на мой взгляд, не очень, но ему хватило, чтоб продолжить:
- Пишут, с крыши пожар начался... Только чему там гореть, в бетонной коробке, под проливным дождем?
Он нагнулся ко мне еще ближе, усы его встопорщились, таинственно покачивая кудрявыми кончиками. Глубокомысленно подняв палец, он заглянул мне в лицо.
- И потому думаю я, что это был не простой пожар. Лунному Союзу только дай волю... Ежу понятно, что это была бомба! Хотели взорвать шахты по добыче руды, да, видно, промахнулись! Понимаешь, нэ?
Усач похлопал меня ручищей по плечу, и только тут заметил пустой рукав куртки.
- Это тебя на пожаре так? - сразу нахмурился он.
- Нет. С поездом подрался, - ответил я, резко поворачиваясь к нему другим боком. В мозгу заскреблось опасение, что не в меру эмоциональный мужик начнет меня жалеть, как остальные взрослые.
- Надо же, урок на всю жизнь! - вместо этого сказал он, поднимаясь со стула. - Ладно, вставай, мальчик. Идем, кормить тебя будем!
- Но у меня почти нет денег, - слабо запротестовал я, чувствуя, как желудок встрепенулся на слово "кормить".
Усач скривился и только рукой махнул. Я покорно пошел за ним к барной стойке, уже с меньшей опаской глядя по сторонам. Пока все складывалось довольно неплохо.
После порции мяса и овощей, щедро начинявших огромную хрустящую лепешку, я уже точно не мог никуда лететь, бежать или прятаться. Хотелось только свернуться в клубок и спать. Даже рука стала тревожить меньше, соглашаясь с остальным организмом.
Я клевал носом, пытаясь не упасть лицом в тарелку с остатками соуса.
Усач рассмеялся надо мной, уже привычно качая головой.
- Да, парень, тяжело тебе пришлось. Жаль, не могу тебя ночевать устроить, через час мне в Нью Кэп лететь.
Я боролся с сонливостью изо всех сил. Подняв подбородок повыше, я выпрямил спину и упрямо сжал кулак.
- Я хочу лететь с вами. Возьмите меня с собой.
Усач вздохнул.
- Совсем идти некуда, нэ?.. Зовут-то тебя как, мальчик?
- Джейк, - ответил я, уже не осторожничая. - Мне девять с половиной лет, я учусь на отлично и всю жизнь мечтал стать военным! Потому мне очень, очень нужно наверх!.
- Уверен, что оно тебе надо? Конечно, нет сейчас людей более уважаемых, чем вояки, да вот мрут они куда быстрее обычных людей... Ладно, раз так хочешь, сейчас решим, как оно будет, - сказал усач, доставая плоский комм из кармана куртки и набирая несколько цифр номера.
- Бабуля, дорогая! Триста лет не слышал тебя! Спите уже, нэ? Прости, прости. Как сама, как Долли? Да, прекрасно, все прекрасно, ночью буду у вас! Бабуля, у меня к тебе есть такое дело!..
Дальше я не слышал. Усач отошел в дальний угол, звук его голоса утонул в шуме других голосов. После разговора с бабулей он набрал еще чей-то номер и сказал всего пару слов, оборачиваясь на меня. Это выглядело довольно подозрительно, но у меня просто сил не было об этом беспокоиться.
Будь, что будет.
- Давай, в общем, решай, мальчик Джейк, - сказал Усач, возвращаясь к моему столику. - В Нью Кэп у меня есть дальняя родственница, вроде как бабуля. Она старая больная женщина, воспитывающая маленькую внучку, им не помешает мужская помощь дома. Уверен, что можешь просто взять, и сбежать наверх? Если тебе некуда пойти, то ты можешь... так, у тебя какие отметки о родителях на удостоверении?
- Никаких, - сразу заверил я. - Вместо всей родни прочерки, я сирота. И пойти некуда, точно-точно. Хочу в Верхний Город!
- А с учебой как? - продолжал беспокоиться Усач. - Искать же тебя будут, как минимум в школе!
- Попрошу перевода туда, где буду жить дальше! - настаивал я. - У меня по всем предметам выше девяноста, мне не откажут, нужно только попасть наверх!
