Часть вторая. Академия.

--

Я лежал на жесткой койке под белым, матово светящимся потолком и пытался понять, как этот день успел кончиться так быстро. Будто я моргнул перед вылетом с Земли, а потом открыл глаза уже вечером, во время ужина. С полной головой картинок.

Торопясь поскорей выполнить Обещание, я всеми мыслями был впереди событий, потому ни одно из них не запомнил по-настоящему. Промотав перед глазами прошедший день, как ускоренный на порядок фильм, я поймал скользкое, странное ощущение. Будто ничего этого вообще не было, не происходило со мной на самом деле. А картинки воспоминаний остались.

Никаких звуков, ощущений, отголосков чувств. Только картинки. Они казались... фотографиями людей вместо реального общения. Записью фильма вместо реальной жизни. Наблюдением со стороны вместо непосредственного участия.

Успев испугаться этого нового, непонятного ощущения, я повернулся на бок и посмотрел вниз.

Худой и подвижный темнокожий мальчишка, привязавшийся ко мне еще на Земле, теперь оказался моим соседом по комнате. Сегодня он вообще весь день тусовался рядом со мной, как приклеенный. Джерри, правильно? Его койка была внизу, и со своей я видел только две голые покачивающиеся в воздухе ноги, торчащие из под сползшего почти на пол одеяла.

- Эй, ты не спишь еще? - спросил я, свешивая голову.

Ноги замерли и втянулись под одеяло. На нижней койке завозились.

- Не-а, Ма и Па письмо сочиняю! - откликнулся Джерри. - Блин, еще суток не прошло, а я уже, кажется, скучаю...

Восстановить сегодняшний день. Слишком страшно открывать глаза и понимать, что кусочек жизни уже прожит, а тебя самого в нем как будто и не было.

Так можно проснуться однажды в семьдесят и посмотреть свою жизнь, как короткий фильм, где ты всего лишь зритель. Меня пробрали мурашки.

Я наскоро вытащил из воспоминаний сегодняшнего дня картинку Джерри, сидящего на соседнем кресле в шаттле. Рот его не закрывался весь полет, но ничего из рассказов я не запомнил. Кажется, он говорил, что...

- Ты же летел спасаться от их опеки? - почти наугад спросил я.

- Конечно! - воскликнул Джерри. - Дома мне шагу ступить не дают самому, контролируют, наблюдают, советуют что-то... Все время твердят, что раз я такой умница, то должен получать только самое лучшее. Я хочу делать свои собственные ошибки! А еще мне ужасно надоели соревнования!

Я наскоро оглядел нашу новую комнату и зацепился взглядом за полку над письменными столами. Половина ее была заставлена блестящими статуэтками и пузатыми кубками. С кровати я не мог разглядеть, но мог вспомнить мельком увиденные надписи на них. Призовые места за бег на разные дистанции, за рукопашный бой, за баскетбол и теннис. Еще я помнил, как Джерри вытаскивал их все из раздутой от обилия вещей сумки и выставлял на этой полке по линеечке, выверяя расстояния и сохраняя одному ему ведомую систему.

- Ты спортсмен, ага? - сделал я единственный логичный вывод.

- А я про что тебе сегодня пол дня рассказываю? - возмутился Джерри. - Эх, бро, ты все пропустил мимо ушей? Ма и Па думали, что я смогу стать настоящим спортсменом, в идеале безмодовым. В смысле, ты знаешь, натуральный спорт все еще популярен в Содружестве, и считается куда престижней, чем дурацкая гонка технологий, соревнования спортсменов с имплантированными модулями и улучшениями. А я заколебался постоянно доказывать, что я лучше других. Понимаешь ли, я хотел получать удовольствие от спорта как процесса, а меня заставляяли работать на результат.

- И ты послал всех на три буквы и свалил в военную школу? - спросил я.

На нижней койке тяжко вздохнули.

- Хэй, бро, если я буду рассказывать каждую историю по два раза, это будет совсем не круто! - сказал Джерри. - Да, ты прав, я всех послал и подал документы только сюда. Не, ну, а что -- место престижное, профессия нужная... Все равно быть войне! А так, хоть наверху окажемся, а не будем призваны пушечным мясом. Ух, как кричала Ма! Как Па топал ногами! Потом смирились, конечно же.

- Выходит, ты не хотел доказывать, что лучше других, но доказал это так, мимоходом, - заметил я с ехидцей, начиная слегка завидовать. - Ты не стремился попасть именно сюда? Престижных военных школ в Содружестве куда больше, чем одна.

- Академия лучшая, - ответил Джерри. - И еще она на Земной орбите. А я не хотел забираться слишком далеко от Ма и Па...

- Пойти в одну из лучших школ Содружества только потому, что она рядом с домом, - себе под нос проворчал я. - Интересно, у нас на курсе все такие?

- Думаю, большинство все-таки очень старалось, чтоб сюда попасть, - без сомнений сказал на это Джерри.

- Значит, себя ты считаешь уникумом? - уколол я, восприняв его слова по-своему. - Мистер Стану Лучше Всех Без Усилий.

- А ты себя не считаешь? - вернул мой вопрос Джерри, но в его голосе не было раздражения, наоборот, какой-то восторг. - Ты, бро, первый студент Академии Военно-космических Войск с таким... такой физической особенностью! Неужели ты менее уникум, чем я или кто-то еще?

Я недовольно заворочался с боку на бок. Отсутствие правой руки начинало болеть, если я о нем думал, и это не добавляло веселья.

- Когда все вокруг особенные, то получается просто еще одна толпа одинаковых, - сказал я, отвернувшись к стенке. - Вот стану первым на курсе, тогда посмотрим!

Джерри почему-то смеялся.

- Не втягивай только меня в свои соревнования, ладно? - попросил он. - Ничего такого я не хочу. Мне хватило в жизни соперников. Может, теперь у меня появится просто друг?

-- ***

Перед самым сном я заново прокрутил в голове все события первого своего дня в Академии Военно-космических Войск.

Первым, что я увидел снаружи, после взлета с планеты была тонкая, почти прозрачная спица, а на ней два кольца разного диаметра -- огромное жилое и небольшое техническое. Их назначения я знал из лежащих в открытом доступе в Сети схематических чертежей Станции. Рисунок чернильных теней, почти сливающихся с космосом вокруг нее, решетка солнечных батарей, ежиные колючки антенн и неизвестных мне приборов. Со стороны, из иллюминатора подлетавшего к ней шаттла, Академия выглядела крохотной, белой и хрупкой, как причудливая снежинка.

Но чем ближе мы подбирались, тем огромней она становилась. Наш шаттл уровнял скорость с вращением большого кольца и нырнул в открывшуюся прямо посреди него пасть ангара. Сперва наткнувшись на упругое сопротивление, заставившее всех слегка потрястись в своих креслах, шаттл выпустил шасси и мягко плюхнулся на брюхо.

Летевшая с нами куратор построила всех в одну шеренгу и выпускала наружу по очереди. В гигантском помещении ангара уже стояли бок о бок два других шаттла. Один, точно такой же, как наш, привез будущих студентов с Марса, а второй, значительно массивней и длиннее за счет помещений для анабиоза и отсека с гипердвигателем, прибыл с Эвридики.

Нас, прилетевших с Земли, было двенадцать. Еще трое с Марса и его спутников, а с Эвридики пятеро. Построившись перед куратором в два неровных ряда, мы прошли перекличку и отправились к выходу из ангара. Краем глаза я заметил, как боты-погрузчики вынимают из грузового отсека нашего шаттла рюкзаки, сумки и чемоданы. Марсианский и Эвридикский шаттлы уже были разгружены, вещи лежали аккуратной стопкой между ними.

Я вертел головой и оглядывал все вокруг. Заглянув каждому в лицо, я запомнил своих новых товарищей, куратора, стоящих у стен молчаливых, почти незаметных взрослых военных, наблюдавших за процессом высадки. У каждого из них на груди белел пустой семиугольник.

Правительственные войска лично контролировали прибытие новых студентов в Академию. Об этом я задумался уже сильно после, в тот момент просто сохранив все, будто на видеозаписи.