Дождь за окном хлестал все сильней, на лестничной клетке горела одинокая тусклая лампочка, оставляя половину лестницы и дальние углы в полном мраке, потому можно было надеяться на элемент внезапности. Я прислонился к стене и стал ждать.

Что делать-то? Просто поговорить? А если его дружки будут с ним? С толпой мальчишек разом я не справлюсь.

А если он меня с лестницы толкнет и скажет, что так и было? До конца доведет задуманное.

Мы так ни разу и не пересекались с того самого дня. А что, если он просто выжидал момент, чтоб заново попытаться меня прикончить?

Черт, боюсь, прямо как маленький!

Я успокоил дыхание и постарался выкинуть все это из головы.

Минуты тянулись медленно, словно липли друг к другу. Далеко внизу слышались шаги и голоса.

Я представил, как я сливаюсь со стеной, как моя кожа растворяется, становясь одним целым с подъездной краской. Закрыв глаза, я мысленно соединился с домом, и вдруг почувствовал, сколько же в нем людей. Мужчины и женщины, дети и старики, там, внизу жили тихой вечерней жизнью десятки семей. Я чувствовал их, осязал исходящее от них тепло. Мое воображение представило на месте каждого крошечный огонек свечи. Маленький плюшевый теплый шарик. Крупинку невидимого за тучами солнца.

По лестнице сверху кто-то шел, я не слышал шагов, но чувствовал их кожей. Мне даже не надо было открывать глаза, я знал, где он сейчас находится.

Это точно Швабра. От него в моем воображении не было тепла.

Он не видел меня, а я его ощущал. Он не догадывался о моем присутствии.

Я сделал шаг из темноты, собираясь приставить кухонный нож к его горлу.

Предательская лампочка над нами вспыхнула крохотным взрывом сверхновой, загоревшись с утроенной силой.

Швабра вздрогнул и обернулся на долю секунды раньше, чем было нужно. Лицо его перекосила гримаса злости.

Страшный - жуть!

Резким взмахом руки он выбил нож и толкнул меня назад.

Спиной я впечатался в стену. Швабра навалился на меня, локтем пытаясь достать мне до горла. Я изо всех сил этому мешал. Сквозь наше пыхтение я слышал его скрип зубов.

Сознание мое по прежнему было пусто, я закрыл на секунду глаза, а потом ясно увидел черную сосущую пустоту на уровне сердца Швабры. Во все стороны от его тела расходились тонкие светящиеся нити, цепляясь концами за меня, за стены, за лестницу, одновременно проходя преграды насквозь.

Что это?..

Дьявольская лампочка над нами снова вспыхнула, едва не лишив меня зрения. Видение пропало, будто его и не было. Швабра растерялся всего на пару мгновений, но я успел выскользнуть из под него и упасть на пол.

А я же просто хотел поговорить - пронеслось в голове.

В следующую секунду под моей рукой оказалась спасительная рукоять ножа. Швабра уже наседал на меня, скрюченными пальцами хватая за горло.

Ножом я махнул не глядя, не целясь, не ожидая спасения. Швабра только помог, в тот же самый миг пытаясь навалиться сильнее.

Его длиннопалые руки на миг сжали мое горло и тут же ослабли. По мне потекло что-то теплое, даже горячее. Снизу вверх я смотрел в безумное лицо напротив и понимал, что теперь-то все кончено.

Швабра обмяк. Глаза его еще бегали, ноги скребли по полу, он пытался что-то сказать, но я мало что разобрал.

- Надо было... С самого начала... А я им поверил... Не стал сразу... добивать.

По его подбородку потекла струйка крови, глаза остановились, глядя в одну точку.

Я кое-как разжал свои сведенные судорогой пальцы, отпустил рукоятку ножа. С трудом выбрался из под неожиданно тяжелого тела Швабры, оттолкнув его в сторону, на бок. Он лежал на полу манекеном, куклой, мой жалкий кухонный ножичек торчал у него прямо из под ребер.

Мой разум отказывался признавать происходящее. Я все еще чувствовал себя частью окружающей обстановки, будто слился со стеной, с этажом, с домом, в котором стало на одного жильца меньше.

Все так же, в полном оцепенении, я спустился на улицу, ухитрившись не попасться никому на глаза, медленно вышел под дождь, и только тогда до меня дошло.

Мне не было страшно, стыдно или грустно.

Чувства молчали, будто их и не было. Возможно, сперва это был шок, но понимание просачивалось сквозь него по каплям.

Отдельными, крохотными кусочками.

Это правда? Это действительно произошло?

Хотел просто поговорить, а в итоге?..

Да. Я убил Швабру. Так и не выяснив, почему он пытался прикончить меня самого, не получив ни единого ответа, но удовлетворив свое желание отомстить.

Пусть не специально, пусть защищая себя, но я оборвал его жизнь и испытывал только одно чувство по этому поводу. Это чувство...

Я думал об этом, пока никем не замеченный брел под дождем до кустов, где спрятал свою сумку.

Я думал об этом, пока шел по путям, а дождь хлестал мне в спину, будто подгоняя.

Я думал о том, почему же я чувствую радость?

-- ***

Сколько я шел вдоль железной дороги - не помню. Мимо проезжали набитые рудой тяжелые составы, навстречу шли порожние, громыхая пустыми вагонами на стыках рельс. Всю дорогу было темно, так что я давно перестал гадать, ночь еще или утро. Желудок недовольно напоминал о еде. Сбитые о гравий ноги ныли, полная воды обувь сильно мозолила пятки.

Последние мысли ушли, оставив только перестук холодных капель по моей макушке. Вечный кислый дождь набирал обороты, вскоре превратившись в настоящий ливень. Где-то сбоку в землю ударила молния, сразу за ней прокатился по округе гром.

Дальше идти я просто не мог и стал посматривать по сторонам в поисках какого-нибудь убежища, но насколько хватало взгляда вокруг была только болотистая, мрачная пустота.

Вскоре впереди показался сложенный из серых каменных блоков железнодорожный мост, проходящий над грязной бурлящей речкой. Выбирать не приходилось, потому через несколько минут я уже был рядом, промокший до нитки. Подойдя к невысокой железной оградке моста, я схватился рукой за холодные скользкие прутья. Прячущаяся под мостом мелкая речка из-за дождя превратилась в ревущий поток грязи и мусора.

Не упасть бы...

Почва речного склона плыла подо мной, медленно сползая вниз, засасывая мои ботинки так, что приходилось с силой выдирать ногу для каждого шага. Кое как цепляясь одной рукой, балансируя на скользком склоне, я попытался спуститься, чтоб залезть под спасительный мост.

Наверху снова грохнуло. Рука соскользнула с очередного прута, грязная каша под ногами просела, я не успел даже закричать. Кубарем скатившись вниз, я с головой окунулся в бурлящую реку.

Вода обступила со всех сторон, заливаясь везде, в рот и в глаза, лишая понимания, где верх, а где низ, куда двигаться, чтобы выбраться.

Меня сжала, сдавила, сплющила тяжесть воды. Я никогда не учился плавать, а уж с сумкой за плечами и всего одной рукой...

Колотя ногами, пытаясь выплыть, выбраться из глубины, я открыл глаза, в надежде увидеть хоть проблеск света, но со всех сторон была только грязная муть.

Легкие обожгло удушьем, словно раскаленным паром. Я умирал, задыхался, тонул, еще немного, и я вдохнул бы воду, смиряясь с неизбежным, но тут...

Будто молния ударила в воду, я увидел яркую вспышку света прямо над собой.

Через миг что-то плюхнулось рядом. Меня крепко схватили за руку, стремительно вытаскивая из круговерти течения.

Не успел я опомниться, как оказался выкинутым на берег, вышвырнутым, как рыба на мокрые камни, кашляющим от неожиданно колючего и холодного воздуха, блюющим остатками воды, мокрым теперь уже точно целиком и полностью, но по-прежнему живым.

Откашляв последние капли воды, я поднял голову и увидел стоящего надо мной человека. С земли мне были хорошо видны его серые ботинки, явно военного кроя, на массивной подошве с забитым грязью протектором. Все, что было выше я разглядеть не успел. От усталости я лег прямо в грязь перед этими ботинками и закрыл глаза.

Ливень все еще шел, больно колотя меня по спине.

- Эй, не хочешь ли перебраться в более сухое место? - спросил меня насмешливый мальчишеский голос.