— Это нарисовала твоя сестра?

— Представляешь, она встретила координатора в рекреационном парке. Вот просто так взяла и встретила. Теперь этот рисунок висит в зале верховного совета, представляешь?

— Не очень, — призналась Мата. — Координатор — ваш главный? А верховный совет самый главный из советов?

— Как-то так. Когда-то давно мою страну даже называли «страной советов».

— Потому, что там все друг с другом советовались? Если кто-то не знал ответа, то ему на помощь приходили всем миром и вместе решали задачу?

— Что-то в этом роде. Только координатор не самый главный. Он временно главный. Тот, кто лучше всех сможет решить поставленную задачу. А когда решит, то перестанет быть главным. Я ведь тебе рассказывал, что за глобальная задача сейчас стоит перед лунной республикой?

— Защитить домен Ан-фееро.

— Именно так, — подтвердил Констант, — защитить и принести справедливость. Потому, что несправедливо, когда одни люди считают себя высшими, а других низшими и вообще не людьми. Справедливость — девиз лунной республики.

…и месть — подумал Констант. — Справедливость и месть. Но за что мстить местным высшим будь они хоть трижды фашистами, но прекрасную Землю уничтожили маги из другого мира веера, не эти.

Пикнул наручный коммуникатор, а изображение на видеостене пошло волнами.

— Вот, кажется, он и освободился.

— Он?

— Ну, может быть и она, оно. Язык сломаешь.

Констант включил голографический проектор. Мигнул и загорелся зелёный огонёк, а воздух над проектором начал течь и плавиться: — Можешь проявляться.

И он проявился.

Или она.

А может быть оно. И вправду сломаешь язык.

Сначала вспыхнуло облако быстро гаснувших искр. Потом туманное облако вытянулось и обрело подобие человеческой фигуры. Констант только покачал головой: маленький, а уже позёр. По превратившемуся в фигуру человека облаку побежали цветные полосы, сменяя друг друга. Потом как-то разом всё закончилось и с подставки голографического проектора Константу и Мате улыбалась… вторая Мата. Интеллект до мельчайшей детали скопировал облик девушки, её мимику и её характерные движения.

— Привет! Ничего, что я так?

— Почему ты выглядишь как я? — спросила Мата. Она вроде бы уже привыкла к фокусам чужаков и даже стала немного разбираться в них, но сейчас ей было очень страшно и только близкое присутствие Константина Игоревича не давало панике затопить разум. Хотелось взять куратора за руку, но Мата сдержалась.

— Определяюсь с обликом, полом, именем. Примеряю, пробую, — интеллект дёрнул плечами, как дёрнула бы сама Мата, если бы считала, что заданный вопрос не стоит ответа и отвечала бы только из вежливости.

— Кто ты?

— Я электронный повелитель, великий и ужасный. Склонитесь перед мною.

Может быть она бы и склонилась. Вот прямо взяла бы и встала на колени, как вставала много раз перед высшими, когда была в отряде наёмников и позже, когда корчевала мокрый и ядовитый лес. Когда-то очень давно. Но при этом относительно недавно — в прошлой жизни, меньше чем полгода назад.

Но резкий и недовольный голос Константа разрушил иллюзию: — Прекрати и не шути так больше! Только не здесь, где «высшие» отказывают «низшим» в праве называться людьми. Немедленно извинись.

Голографическая Мата смущённо потёрла рукой подбородок: — И правда переборщил. Ты не обижаешься? Мир?

Мата что есть силы замотала головой. Обижается ли она? Нет, конечно нет. Она просто в ужасе.

— Не бойся, — попросила причина её страха, — я на сам деле хороший! Давай познакомимся заново?

— Как мы можем познакомиться, если у тебя нет имени? — удивилась Мата. От удивления она даже стала бояться немного меньше. А Констант стоял рядом и, как будто бы, совсем не замечал её страха. Может быть и правда не замечал.

— Действительно, проблемка, — согласился интеллект, — тогда получается, что это половинчатое знакомство. Твоё имя мне известно, а тебе моё нет. Но я сообщу его тебе сразу, как только выберу. Хорошо?

Мата послушно согласилась: — Хорошо.

— Ой, меня уже зовут обратно. Приятно было наполовину познакомиться с тобой, Мата!

Он, она, оно исчезло в вспышке искр, и только лёгкая дрожь в воздухе показывала, что голографический проектор ещё работает, но больше не транслирует изображение. Констант подошёл и щёлкнул выключателем.

Они вышли из переговорной комнаты и из здания лаборатории.

— Всё-таки у вас очень странные боги-повелители, — поделилась впечатлениями от знакомства Мата.

Констант мрачно пообещал: — Я определённо надеру кое-кому его электронные уши.

Небо было синим, прозрачным и хрупким, каким оно и должно быть в начале осени. Попадающие по пути редкие деревья стояли в жёлтом и зелёном, словно застигнутые в момент переодевания девицы. Опавшую листву растащили дроны и от того казалось будто осень ещё не наступила, а на деревья кто-то очень тщательный вылил банку краски, покрасив каждый жёлтый листок в отдельности.

Пока Мата шла в казарму, где квартировалось её подразделение, она думала о том, что чужаки очень странные. Иногда казалось будто она понимает их и даже будто она думает теперь так же, как и они. А иногда эта странность неожиданно проявлялась в чём-то, и она снова их совсем не понимала. Странные чужаки. Пришельцы из другого мира. Наверное, поэтому они создали себе странного электронного повелителя-бога, который на самом деле не бог и не повелитель. Такого же странного, как они сами.

Небесный Молот был недоволен своим первым учеником. АнТолоф прекрасно знал насколько опасным может быть недовольство учителя и старался лишний раз не привлекать по пустякам его внимание. Однако обязанности первого ученика предполагают частые встречи.

Вот и сейчас, первый ученик замер в дверях, осмелившись лишь обозначить своё присутствие и не более того. АнМонох, мизинец правой руки повелителя, стоял у окна, рассеяно перебирая цветы в тонкой, с высоким горлышком, вазе. Пальцы мяли и отрывали тонкие лепестки, сбрасывая их на пол. АнТолоф тоже замер, не решаясь прерывать размышления учителя. Лепестки падали, один за другим. Где-то спустя два десятка лепестков, АнМонох вспомнил о присутствии первого ученика.

— Ты здорово опростоволосился.

АнТолоф молчал, не в первый раз выслушивая подобное.

— Я думал сменить первого ученика, но снова вводить кого-то во все тонкости довольно утомительно, поэтому радуйся.

— Радуюсь, мастер, — АнТолоф отвесил глубокий поклон.

— Щит вот-вот треснет, счёт идёт на недели, в худшем случае на дни. Чужаки предложили повелителю рискованный план и повелитель принял его. Мы сами убираем щит по всей границе. После чего несколько смешанных групп из чужаков с их цепными низшими и высших нанесут удары по важным объектам враждебных доменов вынуждая их оттянуть силы для защиты. Если же они решат продолжить наступление, то отдельная группа должна будет задержать их до того, как другие, ушедшие вглубь вражеских доменов, не вернутся и не ударят в спину. Чужаки называют такие группы мобильными армиями подчёркивая, что они передвигаться очень быстро. Вся суть в скорости. Тактика «ударил-отошёл». Или продолжать бить, если сопротивление слабо, сковывая силы противника.

— Очень хороший план, — решился высказаться АнТолоф подумав, что если план одобрил повелитель, то он не может быть плохим.

— Может быть, — ещё один лепесток, скрученный и смятый, отправился в недолгий полёт к полу. — Но есть одна проблема. Гвардейцы повелителя больше не хотят сражаться вместе с чужаками. Они поведут собственную войну и самостоятельно докажут, что повелитель не зря выделял их. Но кто тогда отправиться вместе с мобильными армиями чужаков? Чужаки ещё плохо ориентируются в наших делах. Им нужно подсказывать, помогать, следить за ними.

Кажется, АнТолоф уже догадывался кому выпадет эта высокая честь.

Небесный молот поспешил подтвердить его догадки: — Так как повелитель изначально приказывал мне заниматься чужаками, то именно мои ученики пойдут с ними. И ты, как первый из учеников, пойдёшь вместе с первой мобильной армией. Ты ведь хочешь искупить свою вину предо мной?