— Я не знала. Все, что он говорил… а ты, казалось… казалось, делала все неправильно. Я просто хотела для нее самого лучшего, Роуз.

— Но не то, что лучше для меня? Твоей родной дочери.

— Для меня ты под номером один в списке приоритетов, всегда была. Я долгие годы искала тебя.

— Видимо, недостаточно усердно.

— Мы можем начать все сначала?

— Не думаю, что сейчас подходящее для этого время. Я прошу тебя уйти. Роджер уже едет, чтобы забрать ее, а мне не хочется тратить наше с Изабель время на пустые споры с тобой.

— Ладно, — наконец-то соглашается она, но в этот момент как раз подъезжает Роджер. Его подружка, гордо восседающая на переднем сиденье, поправляет макияж. Она даже не поднимает голову, ей все равно. Роджер замечает мою мать, но сразу же проходит в дом, мимо нее. Я закрываю дверь перед ее носом и следую за ним.

— С кем ты трахалась, чтобы купить этот дом, Роуз? — задает мне вопрос Роджер, оглядываясь вокруг. Я только недавно переехала. Сначала я обустроила комнату Изабель, над остальными комнатами еще придется потрудиться.

Я игнорирую его нападки и направляюсь в комнату дочери. Изабель сидит на полу и играет в куклы, как я ее и попросила. Когда она замечает меня, на ее лице расцветает улыбка, и она бежит ко мне, но Роджер проталкивается мимо меня в комнату, хватает ее за руку и дергает к себе. Изабель недовольно мотает головой, и мое сердце разрывается.

— Пора идти, Изабель, — велит он, поднимает голову и бросает на меня свой самый жуткий взгляд.

— Пока, детка. Увидимся в следующие выходные, хорошо? — малышка смотрит на меня глазами такого же цвета, как мои, и кивает. Я провожаю их и машу ей рукой, пока она забирается в машину. Роджер притормаживает у двери, а затем подходит ко мне.

— Не пытайся бороться со мной за нее. Для тебя это закончится плохо.

— Она и моя дочь. Я не намерена выслушивать твои угрозы, — я качаю головой, а он улыбается.

— В следующий раз будет хуже, чем наркотики, Роуз. Я просто уничтожу тебя, — Роджер буквально кипит от ярости. Я отступаю, пока не оказываюсь на пороге дома, и захлопываю дверь у него перед носом. Все мои тревоги по поводу незнакомца растворились, так как теперь мне следует волноваться скорее о том, что запланировал Роджер. Он вполне способен причинить мне боль, в этом я ничуть не сомневаюсь.

Я видела Блэка один раз. Он наблюдал за мной, его глаза следили за каждым моим движением. Он не знал, что я заметила его, на мне были очки, и я наблюдала, как он следит за мной. Я тогда вышла из здания суда и пребывала в смятении. Меня поразило, что мне удалось увидеть его хотя бы краем глаза. Но, увидев его, я забыла обо всех невзгодах. В жизни мелькнул лучик света. Он, видимо, уехал почти сразу же после того, как вслед за мной вышел Робби и положил руку мне на талию. Я подняла голову, чтобы снова посмотреть на Блэка, но он просто испарился.

Робби приезжает ко мне почти каждый день после работы. Обычно он приносит вино или цветы, или еду на вынос — каждый раз что-нибудь новое. Кроме поцелуев у нас с ним ничего нет. Знаю, что он хочет большего, чувствую это по тому, как он целует меня. По тому, как крепко прижимает к себе. Мне он кажется симпатичным — Робби очень обаятельный — и я понимаю, как мне повезло, что у меня есть такой человек рядом. Человек, который заботится обо всем, что касается меня и того, что я делаю. Просто все это мне кажется неправильным, хотя, по сути, и не должно бы, ведь я больше не с ним. И уже очень давно. Думаю, пришло время двигаться дальше. Позволить Робби войти в мою жизнь.

Он, кстати, должен приехать с минуты на минуту. На мне шелковая ночнушка. Она облегает во всех нужных местах и выставляет ложбинку на показ. Я уложила волосы в сексуальный неряшливый пучок, губы накрасила красной помадой в тон к сорочке. Услышав звонок в дверь, я набрасываю на плечи шелковый халатик и открываю дверь. Робби широко улыбается, оглядывая меня. На нем джинсы и белая футболка. Когда я смотрю на него, по-настоящему смотрю, он очень привлекательно выглядит, занимается в зале и уважает меня. Например, прямо сейчас у него в руках букет цветов и коробка конфет. Я забираю их у него из рук и целую его в щеку, а он, желая большего, наклоняется и, едва касаясь, обнимает меня за талию. Я отступаю, и, схватив его за руку, тяну внутрь. Робби закрывает дверь бедром и охотно следует за мной.

— Останешься на ночь? — спрашиваю я, и он выглядит потрясенным. Я никогда не позволяла ему оставаться на ночь. Наши отношения, если их так можно назвать, странные. Для меня это скорее дружба, но не для него.

— Серьезно? — спрашивает он, не веря своему счастью. Я киваю головой, и он улыбается.

Блэк

Время пришло — я больше не могу защищать ее, как бы сильно ни пытался. Все уже в курсе. Знают, кто она. Ее жизнь близка к завершению. И в настоящий момент, я ничего не могу поделать с этим. Я не в состоянии защитить ее. Я наблюдал за ней несколько месяцев, но не приближался к ней. Я сохранял безопасную дистанцию. Она все еще с этим мужчиной, с копом. Я его знаю, он изменился. Он был одним из первых следователей, когда я совершил свое первое убийство. В итоге он догадался, что это я, но у него не было веских доказательств, чтобы подтвердить догадки.

Сидя снаружи, я наблюдаю, как члены клуба выходят из здания, но только трое уезжают — Президент, Джейк и еще один новобранец. Они не замечают меня, и я следую за ними в город. Паника накрывает меня, когда они сворачивают на улицу, где теперь живет Роуз. Парни держатся поодаль, а Президент едет вперед. Он притормаживает возле дома Роуз, слезает с байка и подходит к двери. Роуз открывает дверь и улыбается. Я сосредотачиваю свое внимание на ней, наблюдаю за ее реакцией. Она морщится, ей не нравится то, что он ей говорит. Затем она закрывает дверь. Президент снова надевает шлем, кивает парням, и они уезжают.

Я же сижу и раздумываю, как поступить. Должен ли я защищать ее? Я запутался, совершенно запутался. Но ее дочь не должна проходить через то, что пришлось в свое время пройти мне. Никто не должен оказываться в ситуации, в которой оказался я. Никогда.

Лиам

Пятнадцать лет

Я не всегда был плохим парнем, и меня не всегда били. Когда-то меня любили. Хотя вместе с этой любовью пришла и любовь жестокого человека, который вытворял ужасные вещи с моей матерью, когда никого не было поблизости. Мама любила пламенно, и это пламя могло осветить все вокруг. То, как она улыбалась, танцевала, обнимала — незабываемые ощущения. Она во все вкладывала душу, но у нее был ужасный вкус на мужчин. И мой отчим не оказался исключением.

Помню тот день так же отчетливо, как будто это было вчера. Тот день стал поворотным в моей жизни, в тот день я начал делать плохие вещи, в тот день я стал плохим. Я вовремя собрался в школу, мама поцеловала меня в щеку на прощанье и сказала, что очень сильно любит меня.

Мне следовало понять, что что-то не так, так как слова, которые она сказала мне, звучали не так, как обычно. Словно она хотела, чтобы я запечатлел их в памяти.

— Я очень сильно люблю тебя, Лиам. Никогда… никогда не забывай об этом. Ты мое солнышко.

Эти слова до сих пор не дают мне покоя. Взгляд ее зеленых глаз, то, как она обнимала меня дольше положенного. Мне следовало остаться дома.

У нас было немого вещей. Мы жили в двухкомнатной квартире. Гостиная служила мне спальней, но я не жаловался, мне было этого достаточно. С мамой у меня не было поводов для жалоб.

В тот день, когда я вернулся домой со школы, в доме было тихо. Обычно дома у нас шумно, всегда какие-нибудь звуки — готовка, песенки, еще что-то. Мама всегда чем-нибудь занята.

Я попытался открыть двери, но что-то изнутри мешало мне сделать это. Я стал звать маму, но она не откликнулась. Тогда я пнул дверь, и она распахнулась. Свет в доме был выключен, окна зашторены. В квартире ощущался какой-то жуткий запах, который тревожил меня.