— Пожалуйста, не делай этого, — умоляет она, слезы ручьем текут по ее щекам.

— Чего ты ожидала? Почему не сбежала?

— Я сбежала. Сменила имя. Просто скажи, что не нашел меня, пожалуйста. Я отдам тебе все, что у меня есть.

— Я так не работаю, Стелла.

— Ты такой же, как они… мразь, — кричит она, глядя на меня.

— Как и та мразь, которую ты обокрала? Ты украла почти миллион долларов, Стелла. Чего ты ожидала? Что ты просто уйдешь… сбежишь? — сухо смеюсь я.

— Ты больной, знаешь это? Больной на всю голову.

— А я никогда и не утверждал, что я нормальный, детка.

— Нет, ты хуже самого дьявола. Убийца.

— Прощай, Стелла, — пресекаю я ее обвинения, достаю пистолет и стреляю. Рот Стеллы открыт, слова, которые она хотела произнести, уже никогда не будут произнесены. Ее глаза широко распахнуты от ужаса и злобы.

Я оставляю тело в кустах, как они и просили.

— Готово, — сообщаю я по телефону Президенту.

— Спасибо, сынок, — слышу я и сбрасываю вызов.

Вы, наверное, думаете, что такому человеку как я, тому, кто убивает людей и тем самым зарабатывает себе на жизнь, по ночам снятся кошмары. Когда в этот вечер моя голова касается подушки, я лежу и гадаю, почему кошмары не посещают меня. Неужели я настолько долбанутый, что даже их не заслуживаю? Или все плохое, что я делаю в жизни, и есть мое наказание?

Роуз

Я не поползу к нему, ни за что. Это моя мантра, которую я снова и снова повторяю про себя.

Не приползу.

Ни за что.

Почему я вообще думаю об этом? Мне не следует хотеть быть с ним.

Он плохой человек, он — зло.

Мне рассказали, что он сделал… делает… и этого вполне достаточно, чтобы любой сбежал, поджав хвост. А я все равно не могу. Даже сейчас, спустя неделю после нашего с Блэком последнего разговора, сидя на свидании я думаю о нем, хотя не слышала от него ни слова за все это время. Ему плевать на меня, может, и мне стоит прекратить думать о нем. Может быть, и мне стоит закрыть эту главу своей жизни.

Робби, улыбаясь, смотрит на меня и поднимает свой бокал с вином — его увлеченность мной заметна в каждом движении. А все, о чем могу думать я: Блэк не пьет вино. Я должна вырезать эти мысли из своей головы, удалить их, отправить в самые темные закоулки сознания.

— За тебя, — произносит он тост. Мы только что чудесно поужинали. Робби заметил меня вскоре после моего столкновения с Роджером. Лицо у меня было залито слезами, и он понял почему. Робби знает о моей дочери, он проверял информацию обо мне. Он знает всю информацию обо мне, какая только известна. И ему, видимо, все равно, впрочем, Блэку тоже все равно, а ведь он видел меня в самые плохие времена.

— Я не могу пить за себя, Робби, — отказываюсь я, качая головой.

— Ты понимаешь, что делаешь. Борешься за то, во что веришь.

Обнаружив меня в слезах, Робби отвел меня к лучшему адвокату, которого можно нанять за деньги. Я рассказала ему, что хочу вернуть свою дочь, хочу, чтобы она присутствовала в моей жизни. Хотя это была просто консультация, я отдала за нее все накопленные мною деньги. И у меня совсем их не осталось. Понятия не имею, где достану деньги на услуги адвоката. Зарабатываю я не много, и нет такого банка, который бы выдал мне кредит. Но у меня есть один выход, и это очень сложный выход — мне совершенно не хочется пользоваться им.

Я чокаюсь с Робби своим бокалом, хотя поводов для радости нет. Сегодня на самом деле был ужасный день. Роджер теперь знает, что я в городе, и выражение, появившееся на его лице, когда он увидел меня рядом с Изабель, сулило смерть. Очевидно, он не хотел, чтобы я возвращалась, не желал, чтобы я видела свою дочь снова. Роджер считал, что, пичкая меня наркотиками, он уберет меня с пути, верил, что может получить все, чего пожелает, в том числе избавиться от меня. Но не все так просто. Я родила мою красивую малышку и сделаю все, что только можно, чтобы вернуть ее.

Он понял это по моим глазам, по тому, как бережно я обнимала ее за плечики. Роджер знает, что я вернулась за ней. Изабель — единственная причина, по которой я решилась снова вернуться в этот город. Ничто больше меня здесь не держит.

— Думаю, что ты ведешь себя, как любая нормальная мать, — говорит Робби, тем самым прерывая мои размышления. Я улыбаюсь ему. Он симпатичный и милый. Именно с таким парнем я должна стремиться быть. Только я не стремлюсь.

— Я должна тебе кое в чем признаться, — говорю я и ставлю бокал с вином на стол. Взглянув на Робби, вижу, что на его лице появилось серьезное выражение.

— Как правило, разговоры, начинающиеся с такой фразы, никогда хорошо не заканчиваются, — поддразнивает он, но, судя по его лицу, он обеспокоен.

— Я кое с кем встречалась.

Я смотрю на него и жду его реакции. Робби не выглядит удивленным.

— Я знаю, Роуз.

— Тогда почему ты здесь? — не сдержавшись, интересуюсь я.

— Я здесь, потому что не думаю, что ты хочешь серьезных отношений с таким человеком, как Блэк. Особенно, если собираешься попытаться вернуть свою дочь.

Я, мягко говоря, шокирована. Шокирована, что он может говорить так, хотя даже не знает Блэка.

— Он не так ужасен, как о нем рассказывают, — защищаю я Лиама. Но зачем я это делаю? Понятия не имею.

— Нет, он… — Робби качает головой, — думаю, он гораздо хуже.

На мгновенье он замолкает, берет свой бокал и делает еще один глоток. А я просто сижу, не в состоянии вымолвить ни слова.

— Ты все еще видишься с ним?

— Нет!

И это правда. Не вижусь, и это пытка для меня.

— Думаю, что ты поступаешь разумно, — говорит он и кивает головой, словно пытается убедить меня поверить в это. Жаль, что я не верю.

Ужин закончился неловко, так как Робби попытался поцеловать меня. Он наклонился ко мне, а я развернулась, и он поцеловал меня в щеку. Он расстроился, но я не собираюсь целоваться с двумя парнями, если после разрыва с одним из них даже месяца не прошло.

Сегодня же новый день и я очень взволнована. Я закончила работать пораньше и теперь стою возле школы Изабель в ожидании перемены. Услышав звонок, я улыбаюсь так широко, что щеки болят. Ничего не могу с собой поделать. Увидев дочь вчера, я дождаться не могла, когда снова увижу ее. Она так выросла и такая красивая, и у меня болит сердце от мысли, что я пропустила так много всего в ее жизни. Я хочу узнать о ней все. Какой у нее сейчас любимый сериал? Раньше она так часто меняла свои предпочтения, что за ней было тяжело угнаться.

Моего плеча касается чья-то рука, и, обернувшись, я вижу Роджера с искаженным от ярости лицом.

— Тебя здесь быть не должно, — он практически выплевывает эти слова.

Я поворачиваю голову, чтобы проверить, не вышла ли из школы Изабель. Не хочу пропустить ни одной секунды с ней. Но Роджер хватает меня за руку и разворачивает к себе лицом.

— Я догадывался, что сегодня ты снова придешь. Давай отойдем и поговорим, — я сомневаюсь, так как не хочу оказаться с этим человеком наедине. Я снова отворачиваюсь от него, а он продолжает: — Она подождет тебя, — заверяет меня он.

— Я хочу видеть ее чаще, — требую я, когда иду за ним, отходя туда, где нас не будет видно из школы.

— Не думаю, что у тебя что-то получится, — возражает Роджер.

Я останавливаюсь, не желая уходить дальше от школы. Мы и так достаточно отошли.

— Тебе меня не остановить, Роджер. Я подам в суд, если придется.

Роджер сухо смеется.

— У тебя есть на это деньги? Ты работаешь не так уж и долго, чтобы покрыть такие расходы. У тебя даже собственного жилья нет, Роуз. К тому же… — он наклоняется ближе, и я чувствую его аромат, который когда-то любила и от которого меня теперь тошнит, — ты наркоманка, — последнее слово Роджер шипит мне в лицо.

Я отхожу назад, стараясь быть как можно дальше от него.