— Тебе меня не напугать и не говори мне, что тебе нельзя доверять, — в ее голосе слышится столько решимости. — Ты единственный человек... единственный человек, который помог мне, не ожидая ничего взамен. Ты понимаешь это? Понимаешь? — я чувствую гнев, исходящий из нее. Мне это нравится. — Каждый хочет получить что-то в обмен на что-то, будь то наркотики за секс, секс за деньги. Абсолютно всем было плевать на меня, никто не волновался, где я была целых два чертовых года, Блэк! — последнюю часть фразы она кричит, и по ее щеке скатывается слеза. Она старается быть сильной, пытается скрыть, что может быть слабой. — Два года, — шепчет она.

Я приподнимаю ее подбородок — ее глаза блестят от слез, когда она смотрит на меня. В ее взгляде я вижу боль от того, что у нее нет никого, кто любил бы ее, кто заботился бы о ней. Я привык к этому уже очень давно, но это непросто далось мне. Однако Роуз не должна ощущать нечто подобное, в ней нет ничего неправильного, совсем ничего.

— Время отвлечься, — заявляю я и протягиваю ей баллончик с краской. Она смотрит на него и улыбается. Я смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и тащу ее за собой к пустому вагону, стоящему на рельсах. Она смеется, когда я спотыкаюсь о камень, так как плохо вижу дорогу в темноте.

— Ты довольно милый, когда злишься, — она хихикает, как девчонка.

— Я вовсе не милый, Роуз.

— Ты очень милый, Блэк, — настаивает она, и я слышу, что она улыбается. Покачав головой, я снимаю с баллончика колпачок и бросаю его на землю. Затем начинаю выводить краской ее имя — красный для красной розы — и тут слышу, как Роуз ахает.

Я оборачиваюсь посмотреть на нее и вижу, что баллончик выскользнул у нее из рук, и она отошла на шаг от меня. По ее пораженному лицу я понимаю, что она вспомнила меня.

— Ты... — осуждающе произносит она.

— Я... — я улыбаюсь ей, радуясь, что у меня, наконец-то, получилось рассказать ей правду о том, кто я.

Роуз

Ничего не изменилось, точно такие же буквы и цвета, как мы красили тогда, когда мне было шестнадцать. Все тот же мальчик, который написал мое имя в прошлый раз, правда превратившийся во взрослого мужчину, а я даже не догадывалась, что это он. Долгие годы я вспоминала о нем, мне не удалось забыть его. Знаете, бывает так: встретишь человека и сразу же между вами вспыхивает влечение, буквально с первого взгляда. Он был привлекательным внешне — самый симпатичный парень в школе — но никто не хотел с ним общаться. У него была дурная репутация, он считался опасным. Блэк зависал с дурными компаниями, и родители предупредили своих детей, чтобы они к нему не приближались. И дети избегали его. Он всегда был сам по себе, ни с кем не разговаривал и не дружил.

Но потом у меня умерла бабушка. Мое сердце было разбито — разлетелось на миллионы осколков — и я побежала, сама не понимая куда, пока не оказалась в парке. Именно там я встретила его, красивого и сломленного, такого же, какой в ту ночь была я. Он показался мне очень красивым, но в то же время совершенно разбитым.

Теперь он превратился в мужчину, восхитительно красивого мужчину. Мужчину, который предпочел не рассказывать мне кто он такой. Мужчину, который только теперь впервые улыбается мне. Или ухмыляется, если точнее. Словно поверить не может, что я только сейчас сумела сложить дважды два.

— Ты очень изменился, — отмечаю я, и рука самопроизвольно тянется вверх, так сильно мне хочется коснуться его лица. Я легонько прикасаюсь к его щеке, и дыхание Блэка ускоряется. Я вижу, как он крепко зажмуривается, словно моя ладонь обжигает его и причиняет боль. Я быстро отдергиваю руку. Он резко распахивает глаза и касается пальцами того места, где только что лежала моя ладонь.

— Все еще хочешь дозу? — спрашивает он меня, и я качаю головой из стороны в сторону. Не думаю, что в моей голове остались какие-то желания. На данный момент я могу думать только о нем.

— Нет, — шепотом отвечаю я. — Это действительно ты?

Между нами, определенно, была связь. Никогда больше я не ощущала столь сильной связи с кем бы то ни было еще, но тогда я была молода и не понимала всего этого. Я понимала, что он мне нравится сильнее, чем прочие мальчики моего возраста. Тогда мальчики не особо интересовали меня, кроме него, и я не понимала почему. Неужели я просто хотела мальчишку с дурной репутацией? Или все же я хотела именно этого парня?

— Ты меня помнишь? — спрашивает он, пытаясь встретиться со мной взглядом.

— Разве я могла забыть?

— Люди склонны забывать меня. Так уж они устроены, — говорит он, и мое сердце разбивается. Я верю ему, верю, что они, правда, забывают о нем. Какие же они дураки. Жалкие, позорные идиоты!

— Никогда, — я качаю головой. Мне хочется снова коснуться его, но он не дает мне такой возможности, так как отворачивается и заканчивает рисовать мое имя. Я же просто стою и наблюдаю за ним. Он рисует черную розу, точно такую же черную розу, какую нарисовал тогда, когда мы в последний раз были вместе. Только теперь я понимаю. Он черный, а я роза.

— Я хочу прикоснуться к тебе, — прошу я, стоя в нескольких сантиметрах от его спины. Я чувствую исходящий от него аромат. Безумно приятный аромат. Мне хочется обнять его, прижаться головой к груди и весь день слушать, как бьется его сердце, наслаждаясь его запахом.

Я протягиваю к нему руку, и он разворачивается. Касаюсь его груди, а он внимательно наблюдает за мной, и я замечаю, что он напряжен. Я практически не касаюсь его, едва заметно провожу ладонью по груди. Мне совсем не понятна его напряженность. Я не понимаю, как кто-то может иметь что-то против прикосновений — одного из основных инстинктов человека. Кажется, будто он считает прикосновения ядовитыми. Будто они на самом деле могут причинить ему боль, и мое прикосновение тоже не принесет ничего, кроме боли.

Я крепче прижимаю ладонь к его груди и делаю шаг вперед, сокращая расстояние между нами. Блэк накрывает своей ладонью мою, прижимая ее к своей груди. Взгляд его темно-зеленых глаз, скрытых темными очками, направлен куда угодно. Куда угодно, только не на мое лицо.

Я поднимаю вторую руку и кладу ее прямо на то место, где бьется его сердце. Он вздрагивает и так резко отходит от меня, что я остаюсь стоять с поднятыми в воздух руками.

— Мы не можем делать это, — говорит он и уходит к машине. Я смотрю на нарисованное им мое имя, затем на розу, и на моем лице расцветает улыбка, после чего я тоже иду к машине.

Обратно мы едем в тишине. Он смотрит только вперед, не бросает на меня ни единого взгляда, а я не могу отвести от него глаз. Из-за него в животе порхают бабочки. Его внешность, таинственность, манера поведения. Все это привлекает меня, и у меня опять проскальзывает мысль, что я снова ищу парня с дурной репутацией. Я снова и снова размышляю об этом, так как пока смотрю на него, не замечаю ничего вообще. Я вижу мужчину, который проявляет заботу даже в тех случаях, когда не обязан делать этого. Вижу мужчину, который старается излечить других, хотя сам сломлен. Вижу человека, который прикрывается черным цветом и который даже имя выбрал себе такое, чтобы казаться еще ужаснее, хотя уверена, что ему все это совершенно не нужно.

— Лиам, — я, наконец, произношу вслух его имя. Имя, которое не произносила уже десять лет. Оно звучит прекрасно.

Он поворачивает голову в мою сторону и его лицо застывает.

— Блэк, — поправляет он меня, а затем его внимание снова переключается на дорогу.

— Нет, для меня ты не Блэк. Просто Лиам... — я улыбаюсь, у меня даже голова кружится. Я чувствую себя так из-за него? Он замечает, что я улыбаюсь, качает головой и сворачивает на подъездную дорожку возле дома Кейси. Затормозив, он сидит, не двигаясь, даже мотор не глушит.

— Думаю, будет лучше, если мы не будем общаться друг с другом. Забудь мой номер, — говорит он, глядя куда-то вдаль. Я открываю дверь и выхожу из машины. Перед тем как закрыть дверь, я заглядываю внутрь, но Лиам не смотрит на меня.