Мы несколько минут поговорили о церкви и о том, как там идут дела. Он, как всегда, слушал, задавал дельные вопросы и не утратил способности читать между строк. Я рад был поделиться с ним, что на утреннюю воскресную службу стало приходить больше людей и что мы смогли свести бюджет. Для меня это стало огромным облегчением. Финансы постоянно причиняли беспокойство.

– Но хватит о сиэтлском приходе,  – сказал Джо.  – Я хочу узнать о тебе. Как твои дела?

– Гораздо лучше,  – сказал я без объяснений.

В течение долгой неловкой минуты он рассматривал меня, давая понять, что мне не стоило медлить с этим визитом. Никто из нас не говорил этого вслух, но мы оба знали, почему я не приезжал. Все это стало ясно без лишних слов.

Несколько мгновений спустя Джо спросил:

– Сколько лет прошло с тех пор, как ты потерял Кэти?

– Четыре года.  – Самых долгих, самых горьких года моей жизни.

Несколько раз во время разговора Джо закрывал глаза, и я боялся, что утомляю его. Но он быстро приходил в себя и сохранял свое заботливое и любящее отношение.

– Почти пять лет с тех пор, как ей поставили диагноз,  – повторил он после очередной короткой паузы, давая отдых глазам.  – У тебя кто-то появился?

Я не знал, как у Джо это получалось, но у него был непревзойденный талант выбирать самую трудную для меня тему разговора. За прошедшие годы он делал это не раз. Иногда у меня даже складывалось впечатление, что он способен читать мои мысли.

– Забавно, что ты спросил.

Он ответил слабым подобием улыбки.

– Значит, появился.

Так что следующие полчаса я рассказывал ему о Шей, начиная с того, как мы познакомились с ней в церкви тем утром в конце декабря, больше года назад. Я объяснил, что, помогая ей попасть в «Центр надежды», сам сумел справиться с упадком духа, от которого страдал. С ощущениями бесполезности и потери, со своим гневом.

Джо приподнимал брови, несколько раз кивнул, а затем спросил:

– Что тебе нравится в Шей?

– Сара…

Он поднял руку, останавливая меня.

– Я не спрашивал о Саре, я спросил о том, что привлекает тебя в этой женщине.

Его вопрос заставил меня задуматься, и я понял, что испытывал вину за свои чувства к Шей. Я размышлял о ней совсем не так, как о других женщинах. Несколько раз дамы из церкви пытались устроить для меня свидания вслепую со своими дочерьми, племянницами или дочерьми друзей. И ни разу мне не хотелось продолжения. С Шей все ощущалось свежим и новым.

– Я вижу, тебе довольно сложно ответить на мой вопрос.

– Нет,  – возразил я.  – Не сложно. Просто я только сейчас кое-что понял.  – Я подался вперед, упираясь локтями в колени.  – Она отличается от всех женщин, которых я когда-либо знал. В ней есть резкость, порожденная ее непростым прошлым. Она не была воспитана в лоне церкви, она пришла к вере по своей воле и по такому пути, который сломал бы любую женщину, не обладающую ее стойкостью. Она с боем прорвалась туда, где находится сейчас, и впереди ее ждет долгий путь. Я восхищаюсь ею.

– Она познакомилась с детьми?

Я кивнул.

– И очень им понравилась, особенно Саре. Марк мало говорит, но по тому, что он все же проронил, я понял, что и ему она нравится. А мне доставляет удовольствие смотреть, как она общается с детьми и как улыбается, когда счастлива.

Она улыбалась довольно редко. И я замирал всякий раз, когда видел ее улыбку, восхищаясь тем, какая же она красивая.

– Шей словно принесла свет в темные уголки моей жизни,  – добавил я, всерьез задумавшись.  – И в то же время мне, похоже, хочется оправдываться за то, что меня влечет к ней, и я беспокоюсь о том, что скажет моя паства, если я начну с ней встречаться.

Джо замолчал и снова закрыл глаза.

Я подождал несколько минут.

– А еще чувствуешь свою вину,  – добавил он, намекая, что я могу чувствовать себя виноватым, потому что искренне и сильно любил Кэти.

– Да, полагаю, и это тоже. Я любил свою жену.

Я никогда не смог бы отрицать или преуменьшать глубину своей любви к Кэти. Каждая минута с ней была для меня драгоценной. Знай я до нашей свадьбы, что она умрет молодой, я ничего не стал бы менять. Разве что еще больше дорожил бы каждым проведенным с ней днем.

– Кэти любила тебя и не хотела бы, чтобы ты до конца своих дней оставался один.

Перед смертью Кэти говорила именно об этом. В то время я не мог даже представить себе, что сумею полюбить другую женщину с той же глубиной и страстью, с которой любил ее. Тема была неприятной, и я оборвал разговор, чувствуя, как это на меня давит. Теперь, оглядываясь назад, я жалел, что не мог видеть ничего, кроме боли и неизбежности ее ухода, и что не хотел обсуждать с ней будущее.

– Ты знаешь, что Джоан – моя вторая жена? – спросил Джо.

Я в изумлении покачал головой.

– Нет.

Я бросил взгляд в другую комнату, на Джоан, которая готовила печенье, чтобы передать его моим детям.

– Я женился рано. Слишком рано,  – сказал Джо.  – Это была ошибка, и моя жена в первый же год бросила меня ради другого мужчины. Развод меня опустошил. Пробрал до печенок. Я был уверен, что стану бесполезен как священник и служитель Божий, едва кто-то узнает, что я не сумел сохранить собственный брак. Я сделал все возможное, чтобы спасти его, Дрю. Все возможное. Но ничем хорошим это не закончилось. Три года спустя я встретил Джоан. Мы встречались с ней в течение двух лет, пока она наконец не захотела узнать, насколько серьезно я к ней отношусь. Она любила меня, но не желала ждать, пока я соберусь – и соберусь ли вообще – с силами, чтобы сделать ей предложение.

Джоан, судя по всему, слушала наш разговор, потому что принесла нам тарелку с еще теплым печеньем из духовки. Она поставила тарелку на столик рядом со мной и сказала:

– В итоге я сама сделала ему предложение.

– А я был не дурак.  – Джо потянулся к руке жены.  – Я сказал «да» и с тех пор ни разу не пожалел об этом.

Джоан, улыбнувшись, уперлась рукой в бок и склонила голову.

Джо покачал головой.

– Ни единого дня, Джоан. Да, я порой расстраивался, и за эти годы нам пришлось преодолеть немало сложных ситуаций. Но не было ни минуты, когда я хотел быть с кем-то, кроме тебя.

Джоан наклонилась и поцеловала мужа в лоб, а когда выпрямилась, я увидел, что в ее глазах блестят слезы.

– Значит, ты очень медленно входил в новые отношения.

– И именно это я советую тебе по поводу Шей. Не спеши,  – сказал Джо.

И это было именно то, что мне требовалось услышать.

– Вскоре после развода отец дал мне хороший совет. Он велел мне найти женщину, которая любит меня и любит Бога. Именно это я и сделал. И ты поступай так же, Дрю. Я знаю, что Господь предназначил тебе особенного человека. Это может быть Шей, но может быть и совсем другая женщина. Так что не спеши заключать, что именно она – та единственная.

Та единственная? Я пока еще не делал никаких заключений по поводу Шей. Мы с ней еще даже за руки не держались. Хотя я и думал о том, чтобы поцеловать ее. Мои мысли двигались в этом направлении куда чаще, чем я готов был признать.

Судя по некоторым ее откровениям, я понял, что она обладала опытом в отношениях с мужчинами. Как-то она упомянула, что долгое время встречалась с членом банды, который теперь находился в тюрьме. Их отношения совершенно точно не были платоническими.

– Она не похожа на женщин, которых я раньше знал,  – признался я.

– Разве это плохо? – спросил Джо.

Я отвел глаза.

– У нее богатое прошлое, если ты понимаешь, о чем я.

Джо встретился со мной взглядом и расхохотался так, что Джоан примчалась в комнату и помогла ему податься вперед в кресле, чтобы отдышаться.

– Прости, прости,  – пробормотал Джо, когда снова смог говорить.  – Мой дорогой мальчик, Господь может найти дело каждому из нас, вне зависимости от нашего прошлого. Через Шей он уже коснулся твоего сердца и сердец твоих детей. И он не требует ни от кого из нас быть идеальным.