Последнюю пару месяцев было невозможно не слышать об этой молодой старлетке, медиа сходили с ума. Она была повсюду, ее популярность взвилась до небес от релиза «Девушки в Желтом Платье» и кастинга на роль в крупнейшем ремейке века одновременно. Но видеть ее по телевизору или в глянце — это не одно и то же, что быть готовой к ее ошеломляющей личности.

— Я тоже рада тебя видеть, Маделин, — рассмеялась я ее грубой натуре... или из-за нее. В любом случае, я поняла, что действительно рада.

Пламенные волосы, которые всегда казались мне продолжением ее личности, были выкрашены в цвет воронового крыла. На ком-то другом это смотрелось бы смешно, но сейчас, глядя на Маделин, я поняла, что не помню ее другой масти. Она была так же ошеломительно прекрасна, как и всегда, кошачьи зеленые глаза смотрели на меня с отточенной насмешкой.

Я уже не могла даже притворяться обиженной на нее, войдя в номер, я чувствовала лишь странную, непонятную любовь.

Френ, следующая, кто поприветствовал меня, врезаясь в меня, словно полузащитник, и крепко обнимая. Я усмехнулась этому ее энтузиазму, одновременно сражаясь с инстинктивным дискомфортом от вторжения в мое личное пространство.

Маделин засмеялась и обошла нас, направляясь в причудливую гостиную. Девушка грациозно опустилась на громадный кремовый диван, каким-то образом заняв его весь своим крошечным телом. Альфред безмолвно маячил у окна, чередуя разглядывание уличных тротуаров внизу со сканированием номера своими внимательными светло-карими глазами.

— Если ты еще не поняла, нашей Маделин гораздо легче вживаться в ее новую роль, — сказала Френ, замечая мой взгляд на томную позу Маделин.

О да, я без труда поверю, что Маделин добудет все симпатии мира для ее эгоистичной и амбициозной Скарлет О’Хара. Все так же обнимая меня, Френ подвела нас к кушетке напротив дивана. Не смотря на то, что девушка была старше меня лишь на несколько лет, в ее прикосновениях было что-то материнское.

— Мои поздравления с «Унесенными Ветром», — сказала я.

Мое сердце подскочило, и я тут же прокляла свою реакцию. Настанет ли тот день, когда малейшее упоминание о чем-то, связанном с Декланом, не будет меня волновать? Мой разум принял решение. Почему же мое сердце не могло это решение уважать?

— Ты достойна этого, и я не могу представить себе лучшей Скарлет.

— Ну, в таком случае, ты в меньшинстве, — хмуро ответила актриса. — Все остальные считают, что единственное, что я заслужила — это путь в постель Деклана Дэвиса... Печально то, что они в какой-то степени правы.

Я с трудом втянула в себя воздух. Она словно ударила меня, а затем вогнала ледяной серп мне в сердце. Моя душа, ранее переполненная им, рухнула куда-то в пропасть.

— Маделин! — рявкнула Френ и бросила мне обеспокоенный взгляд. Она крепче прижала меня к себе.

— О, ради Бога! — отмахнулась та, равнодушно закатывая глаза. — Эдли знает, что я скорее соблазню кенгуру, чем Дэвиса... Я, может, и не трахом пробила себе путь к корсетам и панталонам, как все считают, но я не могу отрицать того, что этой ролью я обязана Деклану. Джозеф предельно ясно дал мне понять, что мне не быть Скарлет без его выбора Ретта.

— Как он? — слова вырвались из меня, словно внезапный чих, я просто не смогла их поймать. Я так и не поняла, откуда они взялись, и глубокое сожаление затопило меня от того, что уже не могу затолкать их обратно.

Я не могла посмотреть на людей в комнате. Мой взгляд дрейфовал по огромному кофейному столу в опустившейся неуютной тишине.

Френ неловко пошевелилась за мной.

— Думаю, ему нравится быть дома. Деклан достает своего тренера по южному диалекту, его родной акцент стал еще четче... Полагаю, он это делает, чтобы досадить ей.

Маделин раздражено надула щеки.

— Деклан это делает потому, что в последнее время он – невыносимый ублюдок.

— Они не уживаются под одной крышей, — сказала Френ, проигнорировав свою юную хозяйку и обращаясь прямо ко мне. Было что-то натянутое и неубедительное для меня в ее бодрых объяснениях. — Мы все думали, что это была классная идея, когда он пригласил нас остановиться у него на время съемок. Я имею в виду, в его доме можно с комфортом разместить футбольную команду с семьями... Мне начинает казаться, что это не сработает.

— Потому, что он урод, — проворчала Маделин, равнодушная к осуждающему взгляду Френ.

Ее снова проигнорировали. Френ сменила тему, радостно хлопнув в ладоши, ее радость стала гораздо правдоподобнее.

— У нас для тебя кое-что есть.

— Что? Зачем?

Никто мне не ответил. Вместо этого, передо мной появилась маленькая коробочка в праздничной упаковке. Я неуверенно смотрела на невинно выглядящий квадратик, но Френ ободряюще толкнула меня в плечо, девушка выглядела слишком нетерпеливо, чтобы в здравом уме отказаться.

Мои руки дрожали от нервозности под их внимательными взглядами. Я ненавидела открывать подарки перед людьми. Слишком много давления. Что, если я неправильно отреагирую? Развернув мягкую розовую бумагу, медленно снимаю крышку с маленькой коробочки.

— Это браслет шарм, — выдала Маделин еще до того, как мои глаза успели оценить изысканную серебряную цепочку. — Мы планировали добавить только один шарм, но не сошлись во взглядах, что это должно быть... так что мы добавили три, по одному от каждого из нас.

С изящного браслета свисали три очень разных предмета, все в дорогом серебре. Я погладила пальцем каждый.

— Я выбрала катушку кинопленки на тот случай, если ты когда-нибудь попробуешь нас забыть, — подмигнула Френ. — Маделин хотела, чтобы ее шармом были пуанты.

Я кивнула. Эмоции комком стали в горле, перекрыв способность говорить.

— Я пыталась заставить Альфреда снять этот шарм, — едко добавила Маделин.

Мои глаза выхватили последнюю крошечную подвеску. Это выглядело как фантастический рыболовный крючок со слабыми насечками и острыми обратными зазубринами.

Я оторвала взгляд от прекрасного шарма и посмотрела туда, где стоял Альфред, в ожидании объяснений к его выбору. Там никого не было. Я не заметила, когда он выскользнул из комнаты, но несложно было догадаться почему. Мне было неловко принимать их милый жест, но суровому гиганту было бы еще более неловко от моей благодарности.

Правильно истолковав мое смятение, девушка добавила,

— Ал назвал это костяным рыболовным крючком. Очевидно, это, типа, гавайский символ силы... Я не согласилась, что ты это заслужила после того, как трусливо удрала из города, даже не попрощавшись. Но он не дал мне снять его.

— Почему? — я смогла отыскать свой голос, или скрипучую версию его.

Мне отчаянно нужен был его ответ. Как могла я, та, что делала правильно только одно — убегала, быть достойной знака силы?

— Он сказал, что это не награда за прошлые решения... Это напоминание о том, что в тебе есть сила в следующий раз сделать другой выбор.

С упрямым усилием я боролась с раздувающимся шаром эмоций, не в силах подавить их, сумев лишь проглотить благодарные слезы ради своей гордости. Я решила, что все под контролем. Открыв рот, чтобы поблагодарить этих людей, я услышала лишь шипение, заполнившее горло, словно только что открытое шампанское. Я закашлялась, почти подавившись от усилий и надеясь, что мои мокрые глаза скажут то, что я не могла.

— Не то, чтобы я не была в восторге видеть вас, ребята, — выговорила я, плывя в сторону более мелких вод, — но что привело вас из Шарлотты в Гринсборо?

— Ну, кто-то же должен был доставить тебе твой подарок. Летом ты слиняла от нас раньше, чем мы опомнились. И не все здесь настолько несносны, чтобы оставлять обязательства невыполненными, — отбрила меня Маделин, не упустив шанс вогнать шпильку.

Я снисходительно улыбнулась ее пассивному настроению, но оно меня не обмануло ни на секунду. Девушка отклонилась от своего маршрута, чтобы навестить меня. Это было искреннее выражение дружбы. Самый лучший признак истинных человеческих эмоций, что я когда-либо от нее получала.