— У Вас есть какие-то комментарии по поводу слухов о том, что вы встречаетесь, мистер Дэвис? — мое молчание спровоцировало только больше плохих новостей, и журналюга не собиралась останавливаться.

— Фотографии Вас и мисс Эдер выглядят очень стильно. Вам нечего стесняться.

Да... Я точно не ожидал такого поворота событий.

— Без комментариев, — пробормотал я, захлопывая телефон, не зная, слышала ли она.

На размышления нет времени.

— Вас ожидают на съемочной площадке прямо сейчас, мистер Дэвис, — я и не обратил внимания на члена съемочной команды, присланного за мной.

Я не мог сказать Эдли. Она сойдет с ума. Полностью и абсолютно, на сто процентов. Выйдет из себя. Запаникует. Может, даже уйдет.

Нет, она точно от меня уйдет.

Это не оставляло мне выбора. Я не мог сказать ей.

И не скажу.

Я смягчил свои муки выбора осознанием, что статья выйдет, вне зависимости, узнает она об этом или нет. Я просто не могу сейчас рисковать, сообщая ей. Эдли не может уйти.

Все не могло сейчас закончиться.

Я не мог остаться без нее.

Не мог позволить ей уйти... пока не мог.

— Не могу поверить, что это случилось, — я сидела в потрясении. Это было сумасшествие. Безумие. — Какого черта?

Маделин перевернула страницу глянцевого журнала. Она элегантно лежала на диване в своем трейлере. Я отвернулась из-за ее незаинтересованности, но оказалось, что и Френ меня не слышала. Ее внимание разрывалось между тремя телефонами, ноутбуком и множеством юридических документов, разбросанных вокруг нее. Она сидела на мини-кухне, которая в настоящее время служила ей рабочим кабинетом.

Три сильных стука заставили дверь задребезжать. Я испугалась.

— Не открывай!

Верхняя губа Маделин затрепетала от отвращения к моему всплеску эмоций. Френ даже не вздрогнула, полностью сконцентрированная на множестве безумных сообщений. Несмотря на их равнодушную реакцию, я все еще была удовлетворена, потому что никто из них не двинулся с места, чтобы открыть дверь.

— Это я, — прогремел голос Альфреда снаружи.

Я подлетела к двери. Никогда еще не была так счастлива скромному гавайцу в своей жизни.

Его огромная фигура заполнила весь внешний мир, когда он сгорбился, чтобы пролезть в дверной проем. Мужчина говорил с нами спокойно.

— Полиция отвезла его в отделение. Они собираются продержать его там как можно дольше.

Я тяжело выдохнула, облегчение наполнило все пространство окружающее меня. Я наконец-то поняла, почему Маделин таскала своего охранника за собой, куда бы не пошла, даже на, казалось бы, безопасную съемочную площадку.

Мужчина как-то пробрался на участок с одной из туристических групп и обходным путем прошел к тому месту, где мы снимали. Он был невменяем, кричал что-то о Маделин, что вызвало бы интерес у психиатров. Он обвинял нас, пока я стояла в оцепенении и страхе, от происходивших передо мной событий и внезапно все закончилось. Альфред был на нем до того, как маньяк подошел к нам так, чтобы мы хорошо могли его рассмотреть, и оттащил без помощи дополнительной охраны, которая прибежала следом за ним.

Все эти три месяца я удивлялась безумию Голливуда. Мне казалось, что я погружена в него, как беспомощная жертва, оказавшаяся на ярмарке в будке для швыряния шариков и застреленная этими циркачами. Но сейчас у меня такое ощущение, что я сама попала в кокон тех страхов, которые Маделин и Деклан переживали каждый день.

Разница была в том, что они выбрали такую жизнь, а я нет. Это была жертва, которую они принесли, чтобы добиться того, что любили и чего так страстно желали. Я определенно была не в праве их винить, но, без сомнений, такая жизнь не для меня. Анонимность была моим спасательным жилетом в этом бушующем море. Я вцепилась в него сильнее, чем когда-либо, уверенная в том, что это единственный способ сохранить хоть какой-то клочок здравого смысла.

— Съемки остановлены до дальнейших указаний, — Альфред не выглядел взволнованным, когда делился новостями.

— Что? — завизжала Маделин. Конечно, это ее расстроило. Чокнутая стерва. — Мы не можем позволить себе потерять целый день съемок, когда они почти закончились!

После этого я отключилась и не слышала, как Френ вскочила, чтобы успокоить ее от угрожающего оранжевого уровня опасности, что вот-вот должен был начаться.

— Тебя ждут снаружи, — здоровяк пробормотал мне вниз уголком рта. Он мог быть чревовещателем с таким не двигающимся ртом.

Я кивнула, нервы совсем были на пределе, чтобы заботиться о том, кто мог меня позвать. Я даже не спросила разрешения, проходя мимо спокойной Френ и разгневанной Маделин. Мои каблуки тяжело стучали при каждом шаге, когда Альфред пропустил меня.

Это был Деклан.

У него даже не было времени переодеться в съемочный костюм, и он был все еще одет в темные джинсы и черную рубашку, в которой находился с утра. Рукава были закатаны, складок на ткани было больше, чем в последний раз, когда я его видела, демонстрируя напряжение дня.

Я была рада последовать за ним в трейлер и избавиться от сумасшествия под названием Маделин Литтл. Мой разум был затуманен с тех пор, как этот псих ворвался к нам, его взгляд поражал своей напряженностью, а тело спокойствием и решительностью.

— Пообедаем? — спросил Деклан, попятившись назад в маленький кухонный уголок.

Его пальцы выстукивали ритм по граниту из-за его молчаливых переживаний, и я просто кивнула, давая мужчине возможность это делать. Я сомневалась, что вообще способна что-то съесть, но шансы на то, что он сможет приготовить что-то съедобное, были ничтожно малы. Это была беспроигрышная ситуация.

Я сидела на мягкой софе напротив него, поглядывая на жалюзи, пока он готовил. Одна прочная пластиковая перегородка согнулась под тяжестью моего пальца, позволяя мне наблюдать за внешним миром. Снаружи все выглядело немного по-другому, каждый человек казался подозрительным.

Микроволновая печь раздала сигнал, и аппетитный аромат наполнил комнату, возвращая мое внимание. Я наблюдала за ним, любуясь его широкими плечами и иногда поглядывая на его зад. Дек сел напротив меня, ставя горячую миску макарон для нас.

Мой аппетит внезапно проснулся, и я ела без всяких вопросов. Это было чертовски вкусно. На самом деле я даже не знала, что это было. Похоже на спагетти, но с множеством разных сыров дополняющих блюдо. И макароны все были запутаны. Я пыталась с ними справиться, но к тому времени, как я закончила, и Деклан посмотрел на меня с едва скрываемым смехом, поняла, что провалилась.

— Ты мог бы предложить мне салфетку, — сказала я ему холодно, борясь с инстинктом вытереть свое лицо тыльной стороной ладони. У меня были манеры, даже, если ему их не хватало.

Он пожал плечами и сложил свою салфетку квадратом перед тем, как положить ее в пустую миску.

— У меня их маловато. Боюсь, это была последняя.

Прекрасно.

Мой свирепый взгляд не выражал именно того, чего я хотела, поэтому я бросилась к нему через стол. Он уклонился от меня сознательно, и мне удалось только удариться об обивку его сидения.

Мой ужасный вскрик боли и смущения только заставил его рассмеяться сильнее.

— Просто подумай о той услуге, которую ты окажешь остальной части команды, прогуливаясь вокруг и выглядя при этом, как двухлетний ребенок с его первой в жизни тарелкой пасты, Эдли. Ты можешь обеспечить всех весельем, который им так нужен.

— Даже не хватит слов, чтобы описать, что я думаю о тебе, Дэвис, — я сказала ему сухо и встала, проходя к маленькой ванной в конце трейлера. Я не собиралась ходить с усами от томатного соуса, даже, если бы мне заплатили за это миллион долларов.

Он очаровательно улыбнулся, когда я проходила мимо.

— Я уверен, что такие существует. Если кто и знает столько ругательств, так это ты.

Я попыталась закрыть за собой дверь, но он протиснулся внутрь, несмотря на маленькое пространство. Туалет и раковина практически прилипли друг к другу, а душ был такой маленький, что я засомневалась, что Деклан мог его использовать, не высунув при этом ногу. Это комната едва ли вмещала меня, а тем более мужчину шесть-футов-плюс размера, дышащего в мою шею.