– Господин адмирал, – докладывал прибывший с берега офицер, – в бухте происходят странные вещи!

– Полонийские судёнышки потопили боевые корабли? – сказал какой-то острослов.

– Ладельфийцы покидают место сражения.

– Покидают? – нахмурился Руберс, – должны ждать, когда мы подойдём достаточно близко!

– Они, видимо, приняли за нас макрогальцев, – предположил офицер.

– Каких ещё макрогальцев? – удивился присутствующий здесь же Макос.

– Два корабля под флагом Макрогалии полным ходом идут к бухте.

– Два корабля? С неба они свалились? Почему вы не доложили сразу, как увидели их? Надо было опередить! – грозно звучал адмиральский бас.

– Ладельфийцы заметили их раньше! – Офицер указал на карту: – Мы наблюдали за бухтой отсюда, она была хорошо видна, а эта часть закрыта холмом более высоким, чем тот, где наша площадка. Макрогальцы, похоже, вышли из-за мыса. Из бухты их заметили, а мы смогли понять, что происходит, когда они были уже здесь, на полпути между нами и боем. Я сразу поторопился сюда.

– Это ничего не меняет! – вмешался Макос, – Мы должны идти в Полонию и объявить волю императора о низложении Дестана.

– Это так, – покачал головой адмирал, – но что делают здесь макрогальцы и зачем они вмешались?

– Мы ничего не узнаем, пока не ступим на берег.

– Да. Командуйте, капитан, мы идём в Полонию.

К моменту, когда «Слава императору» показалась из-за острова, ладельфийские корабли были уже далеко. Полонийские, те, что получили наименьшие повреждения, вышли из бухты и наблюдали за удаляющимся противником. Остальные повернули в порт, макрогальский с Энвардом и его сыновьями на борту тоже. Второй макрогальский корабль, где был Виолет, оставался на месте. Принц наблюдал за «Греем» в подзорную трубу и видел разыгравшуюся там сцену. Ладельфийцы оставили на произвол судьбы упавшего за борт человека, Виолет дал команду вытащить его. Матросы спустили шлюпку и скоро обнаружили судорожно схватившегося за спасательный круг Лейпоста. Едва беднягу затащили в шлюпку, он потерял сознание. К счастью, на борту находился лекарь в числе других полонийцев вывезенный из Драконьего Чрева. Он осмотрел спасенного. Рана оказалась незначительной, но потеря крови и переохлаждение делали положение почти безнадёжным. Виолет наблюдал за действиями лекаря, тому удалось привести Лейпоста в чувство.

– Я пытался остановить их, скажите императору. Они не подчинились… Это Корнильё… он обманул, – бормотал титаниец, ухватив принца за пуговицу кафтана.

– Да, да, я понял, вы хотели предотвратить нападение Ладельфии на Полонию. Я видел, как вас сбросили за борт, – успокаивал раненого Виолет. Тот закрыл глаза, собираясь с мыслями, спустя несколько мгновений заговорил:

– Ваше высочество, вы любите дочь императора, я знаю. Не обманывайте меня, умирающего нельзя обманывать…

– Я не собираюсь никого обманывать, Лейпост, – откликнулся Виолет.

– Отвезите меня в Титанию. У вас будет случай повидаться с Ильбертой, а я окончу свои дни на родине.

– Хорошо, обещаю доставить вас, но не вздумайте умирать. Кто ещё сможет рассказать императору о коварном нападении Корнильё на его владения.

Лейпосту тяжело дался этот разговор, силы оставили его. Виолет попросил доктора сделать назначения, объяснить юнге, как ухаживать за раненым в расчёте на морское путешествие и пошёл искать капитана. Надо высадить полонийцев, забрать макрогальских купцов, их груз и идти в Титанию.

69. Полония.

Почему всё не так, как мы хотели?

В то самое время, когда дочь императора Титании ступила на полонийскую землю, мечтая увидеть в Макрогалии своего возлюбленного, тот готовился покинуть эти берега. Виолет лично руководил высадкой бывших жителей Пленительной долины и погрузкой направлявшихся в Крыландию купцов. Он торопился, надеясь доставить Лейпоста Меерлоху живым. Да и купцы засиделись в полонийском порту. Принц приказал Барисету отвезти в столицу Макрогалии пастушку Лирику, вручив ей письмо для Ольды, где просил тётю опекать юную особу. В письме королю Руденету Виолет сообщал о найденных в Драконьем Чреве месторождениях изумрудов и золота. О них известно девочке, поэтому он и направил её во дворец, а не в родную деревню.

Покинув борт «Славы императору», Ильберта, Кларинет с семьёй и их свиты держали путь в Макрогалию, а возглавляемая Макосом делегация в столицу Полонии. Там уже встретили короля. Энвард II из привезённых ему Виолетом писем многое узнал, но война с Ладельфией стала для него неожиданностью. И хотя сражение закончилось победой, король был зол на Рогнеду и Дестана. Он срочно созвал Совет Мудрейших, желая услышать объяснения последних событий. Причин «войны» обитатели дворца не понимали, как и прибывшие. Долгие разговоры ни к чему не привели. Когда доложили о делегации из метрополии, Энвард схватился за голову и с тоской вспомнил Пленительную долину. Почему он так спешил вырваться из неё? Торжественный приём Макоса назначили на утро. Король распустил напуганных советников, желая поговорить с братом наедине.

Рогнеда не смогла завладеть вниманием мужа и старшего сына – Эльсиан не отходил от отца. Поняв, что им не до неё, королева пошла к Флорену, справиться о его самочувствии. Радость возвращения во дворец короля и принцев омрачила внезапная болезнь Флорена, им занимались лекари. Бледный и мрачный принц возлежал на пуховых подушках, одетый в шолковую пижаму, укутанный тёплыми одеялами. С каким удовольствием он отдал бы все эти удобства в обмен на жёсткий топчан в пещере Драконьего Чрева, лишь бы видеть Лирику и разговаривать с ней ежедневно! Лицо матушки, присевший на край его ложа и говорившей слова ободрения, казалось ему глуповатым. Странно, что она вообще заметила их отсутствие во дворце, а ещё бормочет что-то о радости лицезреть сына. Единственного, кого Флорен хотел бы увидеть сейчас, это Диоля. На его вопрос о младшем брате, королева ответила, что он в отъезде. Юноша не показал удивления, отвернулся и больше ни о чём не спрашивал. Рогнеда сделала ещё попытку расшевелить принца, но не добилась успеха и удалилась в свои покои.

Беседа Энварда и Дестана была долгой. Объяснения брата вполне устроили короля. Трудно требовать от местоблюстителя чего-то большего, чем сделано. Целей посольства из метрополии, не знал никто. Сейчас разобраться в этом сложно, придётся ждать следующего дня, на этом и разошлись. Энвард собрался, наконец, повидать детей, с которыми был разлучён целый год и до сих пор не встретился. Об отсутствии Диоля он не знал. Ни супруга, ни брат не посмели сообщить столь горькую весть в письмах, а сегодня во время стремительных событий ни у кого не нашлось времени рассказать о бегстве принца. Король пришёл в покои сына, где тот жил до отъезда Энварда в Макрогалию. Там теперь обитал Диолин. Обнаружив мальчика в постели, отец присел на краешек кровати и нежно дотронулся до руки спящего.

– Как ты жил без нас, сын? – голос, хоть и не громкий, разбудил Диолина, глаза его округлились, он ещё не понял, сон это или явь. Энвард горько усмехнулся: – что? Не узнал отца?

– Вы мой отец? – Мальчик порывисто сел и обвил шею короля руками. – Я знал, знал…

– Что ты знал, Диоль? – гладил прильнувшего ребёнка Энвард. Диолин отстранился и внимательно посмотрел на отцовское лицо.

– Вы думаете, я Диоль?

– Ну, от Диолисии я тебя как-нибудь отличу! – рассмеялся король, встал, поднял и поставил мальчика на кровати, – что-то ты совсем не подрос за год…

– Диоль в Ладельфии, – тихо сказал ребёнок.

– Что такое ты говоришь? – Энвард поцеловал лоб сына, проверяя, нет ли у того жара. – Какая ещё Ладельфия?

– Мы очень похожи. Меня привезли сюда, когда принца похитили. Все думали, что наследник во дворце. Когда Диоль вернулся, мне разрешили остаться здесь, а потом Дестан взял меня вместо него в метрополию. Диоль обиделся и сбежал в Ладельфию.

– А где ты был раньше? – Энвард всё больше беспокоился о рассудке сына.