Энвард почувствовал, что ему не проще отказать художнику, чем всем остальным его заказчикам.

– Хорошо, постарайтесь меньше отвлекать от работы своих добровольных помощников.

– Благодарю, ваше величество! – радость осветила лицо ваятеля, будто его наградили.

– Похоже, вопрос о празднике решён. Что ж, объявлю об этом на совете.

Весть о праздновании годовщины коронации моментально облетела маленькое «королевство» и воодушевила всех. Даже во время работы люди умудрялись обсуждать подготовку к этому событию, а уж часы отдыха целиком посвящали отбору участников, тренировке команд и хоров. Каждый отряд выбрал для рыбоневода самых крепких игроков, проводились товарищеские матчи, осваивались хитроумные приёмы. Детская игра превращалась в маленький бой. Оба принца не состояли в отрядах. Эльсиан собирался участвовать в соревнованиях лучников и биться на мечах. Флорен хорошо плавал и тоже мог состязаться в стрельбе, так как неплохо владел луком, но ему очень хотелось играть в рыбоневод. Однако, стремясь в какую-либо из команд, он наталкивался на полное непонимание. Каждый из командиров придумывал свои отговорки, но всё сводилось к тому, что принц, конечно, хороший игрок, но среди взрослых могучих мужчин он рискует получить травму. Даже Ирилей не взялся помочь юноше:

– Флорен, не обижайся, но ты видел, какие богатыри тренируются, тебя просто сметут, – уговаривал он друга.

– Но, я хороший игрок, моя команда всегда побеждала, – упрямился принц.

– Мы играли с молодёжью, другие мало отличались от тебя телосложением. Заметь, никто из них не участвует, кроме Чека.

– Чека всё же взяли! – с обидой произнёс Флорен.

– Ну, – протянул Ирелей, – он шустрый, юркий и хитрый. В неводе Чек, конечно, слаб, но в рыбах ему нет равных. Хочешь, скажу откровенно?

– Сделай одолжение.

– Соревнования намечаются нешуточные. Участники будут биться, как разъярённые быки. Имея на поле королевского сына, невольно станешь оберегать его, и это пойдёт во вред игре.

– Всё ясно, коль родился принцем… – бурчал Флорен, – не видать настоящего дела.

Огорчённый юноша потерял интерес к обычным своим занятиям. Ему не хотелось видеть ни подчинённых, ни силков, ни капканов с добычей. На следующий день после этого разговора его высочество поставил задачи перед охотниками и сообщил, что сам он пойдёт в дальний уголок долины, задумав обследовать его. Ему хотелось побродить по незнакомым местам одному.

Углубленный в свои размышления Флорен не сразу обратил внимание на доносившуюся песню. Голос звонкий и нежный. Прислушавшись, юноша удивился, кто же это поёт? Ирилей мог брать довольно высокие звуки, но не такие. Пела женщина, скорее, девушка. Как! В Драконьем Чреве есть ещё кто-то? Но здесь давно уже обследована каждая пещера, осмотрен каждый камень и куст. Выходит, сюда все-таки можно как-то попасть? Но это невероятно! Ускорив шаг, принц двигался на звук голоса. За очередным выступом Флорен увидел картину, которая его поразила своей неуместностью. На камне около ручейка, спиной к Флорену сидела девочка. Её длинные только что вымытые волосы закрывали шею и плечи. Лёгкий ветерок играл весёлыми кудряшками, почти уже высушив их. Осторожно ступая, мальчик подошёл ближе.

– Здравствуй, – сказал он, с интересом глядя на обладательницу каштановых волн, – ты русалка?

Девочка резко обернулась и вскочила. На мгновение она замерла, потом схватила лежащую рядом шапку и принялась прятать под ней волосы.

– Лирик? – удивился Флорен.

– Умоляю вас, не говорите никому. И дедушке! Он строго сказал, что никто-никто не должен знать!

– Надо же, голос прорезался. Ты хорошо поёшь. Научишь меня этой песне? Я подберу мелодию, у меня уже получается.

– Нет. Ни в коем случае. Дедушка догадается. Он мне запретил даже слово произносить, а я распелась. Не думала, что кто-нибудь услышит.

– Что ж это, у вас девчонки овец пасут? – насмешливо спросил принц.

– Нет, обычно мой брат помогает, но он заболел, и я заменила его, пока он не поправится. Думали недолго, а вот что получилось.

– Как тебя на самом деле зовут?

– Лири́ка.

– Лирика… Ты красивая, – мальчику стало грустно, он вспомнил сестёр, мать. Девочка тоже тяжело вздохнула, её печалило раскрытие тайны, но часть какого-то ненужного груза свалилась с души.

– Хорошо, что это ты меня услышал, а не кто-то другой. Мне кажется, ты не разболтаешь.

– Ладно, не бойся. Не скажу никому. Надо же, не знал, что такие бывают… пастушки. Привлекательные.

– Я тоже думала, что принцы другие, – она захихикала, – казалось эти господа важные, надутые, как индюки.

– Индюки, ну ты выдумаешь! – Мальчик тоже засмеялся. – Разрешите представиться, барышня, надутый индюк по имени Флорен.

– Очень приятно. Привлекательная простушка Лирика, – прыснув, проговорила девочка, и оба они расхохотались. Даже эхо откликнулось просыпавшимся горошком.

Девочке было одиноко в долине. Не имея возможности ни с кем и словом перемолвиться, она всё светлое время суток посвящала вязанью. С дедушкой виделась редко, но даже когда говорила с ним, приходилось шептать, опасаясь случайных свидетелей. Кармель, следивший за ходом прядильно-вязальных работ, иногда давал «пастушку» выходной, жалея щуплого паренька, проводящего целые дни со спицами в руках. Лирика, пользуясь этим временем, уходила подальше от людей и разговаривала в полный голос, представляя рядом маму, бабушку, кто-нибудь из подруг. Девочка рассказывала воображаемым собеседницам, как ей живётся, как здоровье дедушки, что происходит в долине. Иногда пела свои любимые песни, знакомые с детства, или пробовала повторить те, что слышала в исполнении Ирилея, они ей тоже нравились. Теперь, когда принц раскрыл её тайну, она с удовольствием болтала с ним.

Дети Энварда первым из иностранных языков изучали макрогальский, как родственный титанийскому, используемому в Полонии. Когда-то давно флот из десятка галер покинул берега небольшой Галии, захваченной Титанией, преодолел море, и достиг берегов Полонии, тогда ещё плотно заселённой коренными жителями. Путешественники нашли тёплый приём, но им не позволили остаться и они отправились на юг в поисках свободных земель. Так была заселена Макрогалия, получившая своё название от имени предводителя Макра. Язык переселенцев претерпел за это время изменения, как и старотитанийский, перенявший многое из гальского, но жителям Полонии и Макрогалии было проще понять друг друга, чем араксийцев и ладельфийцев, имевших другие корни. Некоторые слова и выражения, произносимые Флореном, смешили Лирику, как непривычные уху, но это только вносило дополнительное оживление в их беседу. Мальчик тоже рад был встретить человека, не отягощённого общими заботами. Он уже устал быть «взрослым». Даже детскую игру при подготовке к турниру жители долины умудрились превратить в жёсткое состязание, в котором нет места тринадцатилетнему человеку. Конечно, Эльсиан выбирал время поговорить с братом, вспомнить былую жизнь в родном дворце, игры, прогулки, занятия. Ирилей, Чек, некоторые молодые гвардейцы с удовольствием общались с юным принцем, но все они, скорее сами отдыхали душой, занимаясь с ним. Флорен же, чувствуя опеку со стороны старших, постоянно доказывал всем, что он не маленький! Другое дело Лирика. Подростки говорили о чём угодно, не опасаясь показаться смешными. Они искали красивые камешки в ручье, обсуждали вылупившихся голубят, – их уже тренируют, и это очень интересно. Скоро можно будет пользоваться голубиной почтой внутри Драконьего Чрева. У каждого нашлись любимые места в долине, любимые лошадки и кролики. Они с удовольствием сравнивали особенности своих любимцев. Вся детскость, ещё не покинувшая их, нашла выход. За бесконечными разговорами о доме, о вкусных блюдах, интересных играх, о приключениях, которые удалось пережить, время пролетело незаметно. Детям не хотелось расставаться, но солнце уже собиралось спрятаться за вершиной горы, и чтобы не спотыкаться в темноте, надо спешить в лагерь. Лирика и Флорен разошлись, пообещав друг другу, что следующий выходной, предоставленный Кармелем вязальщице, они проведут вместе. Приподнятое настроение ещё долго не покидало новых приятелей, неожиданно нашедших друг друга.