Он все рассказывал и рассказывал. О том, как полюбил старшие классы, потому что там можно было научиться всему и найти информацию обо всем. Он научился прокачивать тачки и отключать сигнализацию. Он даже набил руку на финансовом мошенничестве. А главное, он вел тщательные записи и подсчеты, выверяя, какие предприятия приносили наибольшую прибыль, чтобы ему хватало достойно обеспечивать мать и сестру.

— По правде говоря, я просрал выпускной класс... Связался не с теми ребятами — они были не так осторожны, как я, ну и...

— Тебя арестовали?

— И осудили.

— Не может быть. — От волнения я схватила подушку и прижала к груди. Сердце тревожно билось в груди, а перед глазами мелькали воспоминания о собственном аресте. Я не понимала, как он мог так спокойно рассказывать об этом. — Ты совсем не испугался?

— Ну, это не было туристической экскурсией, если ты об этом. Но мне этот опыт задал верное направление в жизни.

Другими словами, он попал под новую программу по ювенальной юстиции и его отправили в исправительный лагерь, где он и встретил Коула и Тайлера.

— То, как нам вправляли мозги, не очень-то и запомнилось, но вот дружба сохранилась на всю жизнь.

— Короче, трое самых добропорядочных бизнесменов Чикаго на деле не такие уж и добропорядочные.

— Ты совершенно права. — Он снова задорно ухмыльнулся. — Во всяком случае, ко мне это не относится. Я старался побыстрее продать свою долю нашего нелегального бизнеса Коулу и Тайлеру. А свой бизнес узаконивал все основательнее. Я, признаться, достиг той точки в ведении бизнеса, когда не знаю, от чего получаю большее удовольствие — от трудного процесса заключения выгодной мне сделки или от того, как ворую активы у того же конкурента, пока он не видит. Скорее, от второго, все же.

— Зачем тебе это? Зачем этот стресс и адреналин? Зачем ты выходишь в легальный мир бизнеса?

— Ты видела Айви. Это ради нее.

Я кивнула, но все же не понимала до конца.

— Почему сейчас?

— Потому что мать скончалась. Пока она была жива, я знал, что у Айви всегда есть кто-то рядом. Но теперь, когда ее нет, я должен быть уверен, что мне не придется отсиживать срок в одиночке, когда она будет нуждаться во мне.

— Но даже если ты легализуешь весь свой бизнес, они все равно смогут арестовать тебя.

— Спасибо, что не даешь увлечься иллюзиями, — рассмеялся Эван.

Я поежилась.

— Прости. Но я помню, как мне было страшно, когда меня посадили за решетку. А от одной мысли, что тебя арестуют, мне становится жутко.

Он взял меня за руку.

— Меня это тоже пугает до безумия. В этом-то и причина. Вот почему я хочу выйти из игры.

— Эван. — Я с наслаждением произнесла его имя. Весь мир вокруг казался мне теперь изумительным. И хотя я все еще побаиваясь возможных неприятностей, раз уж он собирался прекратить свои опасные операции...

— О чем ты задумалась? — Его голос был обеспокоенным, и я поняла, что у меня нахмурены брови.

— Ведь если ты выйдешь из теневого рынка, значит, будешь в безопасности. То есть, если все, чем ты будешь заниматься, будет юридически защищено, то ФБР не обратит внимания на старые попытки расследования. И в конечном счете срок исковой давности истечет. Я права? Ведь ты ведешь к этому? Прекратить все дела по незаконным коммерческим операциям?

Эван кивнул.

— Так что за дела ты ведешь? Или правильнее просить, какие дела ты вел?

— Мы начинали с мелкого мошенничества, но потом перешли к контрабанде, отмыванию и незаконным казино. Наркотиками мы не занимались — с этим было строго. А когда познакомились с твоим дядей, можно сказать, мы поднялись на несколько ступенек в деловой иерархии. Он ввел нас в мир искусства. Включая и его «подводный» мир.

— Подожди, подожди! Ты хочешь сказать, что дядя Джен… — Я не хотела верить тому, на что он намекал. — Ты имеешь в виду, что он впутался в ваши дела?

— Как раз наоборот, детка. Он был нашим наставником в этих делах. Причем, по моему мнению, лучшим. Те занятия, где он преподавал, помнишь? Он их использовал, как прикрытие. Разумеется, сами уроки были законными, но, если ему требовалось сотрудничать с кем-то, он приглашал их на занятия, чтобы оправдать необходимость часто видеться. Схема работала идеально, я никогда не видел более успешных вариантов.

— И как долго он это проворачивал? — Я только что обнаружила, что соскочила с кровати и меряла шагами комнату.

— Художественным классом он занимался лет восемь, а вот контрабандой, подделками и тому подобным несколько десятилетий. Как он рассказывал, первые любительские кражи произведений искусства он совершал еще подростком.

— Вот дерьмо! — Вытянув маленький стул из-под письменного стола, я ошарашенно плюхнулась на него.

Как я могла не замечать такого в человеке, которого так сильно любила? Но затем я вспомнила его объяснения о том, почему от него уходили жены. Секреты.

— Дерьмо собачье. — снова выругалась я. Мой дядя вел двойную жизнь, о которой не знали даже те, кто был к нему наиболее близок. Мне стало очень грустно. Особенно теперь, когда у меня у самой была куча тайн.

— Мне так не кажется, — промолвил он. Выражение его лица было серьезнее, чем я когда-либо видела. — Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты была в полной безопасности, Лина. Ты можешь быть в этом уверена.

— Я и не сомневаюсь. — Я потянулась, чтобы прикоснуться губами к его губам. Отодвинувшись, я заговорщически улыбнулась. — Я невероятно счастлива, что мне это кажется почти преступным.

Эван расхохотался, закатив глаза.

— Ты так и не назвал мне вторую проблему, — вдруг вспомнила я.

— Что за вторая проблема?

— Ты говорил о двух проблемах, которые тебе надо было решить. Прежде чем твое преступное настоящее станет преступным прошлым. О том, что происходит в «Дестини», ты мне рассказал, но о втором затруднении даже не обмолвился.

— Да, полагаю, так и есть.

— Ну и?..

— Была одна работенка, за которую мы как-то брались и думали, что с ней покончено. Так вот, недавно кое-что всплыло. Кое-что, что может выйти нам боком.

— Это можно как-то решить? — внезапно я разволновалась.

— Я пытался неоднократно. Но снова и снова оказываюсь в тупике.

— Как так? Из-за чего? — спросила я, и его ответ просто убил меня.

— Из-за тебя.

Глава 20

— Не хочешь объяснить мне, какого черта ты имеешь ввиду? — Я вскочила с кровати и потянулась за блузкой.

Эван остался сидеть, по-прежнему обнаженный, что на тот момент меня вовсе не обрадовало. Отвлекаться было совсем некстати.

— Детка, успокойся.

— Успокоиться? Ты только что сказал, что по моей вине не можешь избавиться от преступного прошлого. Это максимум спокойствия, которое ты можешь ожидать от меня сейчас.

Он смотрел на меня, не отрывая взгляда, и я почувствовала, как кровь в венах перестает кипеть.

— Ну ладно-ладно, — сказала я, просовывая руки в рукава и усаживаясь обратно на кровать. — Я немного угомонюсь и послушаю тебя.

— «Книга Сотворения».

Я вскинула бровь.

— Если ты собираешься сказать, что трахнул меня только ради того, чтобы прибрать ее к рукам, то у нас серьезные проблемы, Эван Блэк.

— Меня так и подмывает сказать это, только чтобы разозлить тебя, потому что с тобой охренительно невероятно трахаться, когда ты злишься. Но нет. Даже если мне и стоило придумать разные способы заполучить ее у тебя, например, затрахать тебя до потери пульса или очаровать до лишения здравого смысла, или же просто спереть ее у тебя, то я бы не смог. Просто не смог бы и все.

— Да неужели?

— Именно. Потому что ты — это ты. Потому что Джен дал ее тебе. И потому что она для тебя много значит.

Я нахмурилась, стараясь понять, к чему он ведет.

— Но то, что ты не смог заполучить ее через меня, создает тебе уйму проблем.