Я остановилась между кухней и кофейным столиком.

— Правда? — сказала я, стараясь выразить столько сарказма, сколько возможно. — Потому что вчера меня нужно было оторваться, и Эван был со мной. Забавно, что тебя я не увидела.

Он наклонился вперед и запустил пальцы в волосы.

— Черт, Энжи, — выдавил он. Кевин поднял голову, и мой гнев мгновенно прошел, таким несчастным он выглядел. — Ты думаешь, я не переживаю, что не дал тебе того, что было нужно?

Я села обратно на стул, внезапно чувствуя себя вымотанной. Вся злость ушла, и теперь я чувствовала опустошенность. Хоть мы и говорили о моих потребностях, он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме себя.

— У нас все так хорошо, — продолжил он. — Боже, Энжи, я просто хочу, чтобы ты со мной поговорила, хочу, чтобы ты сказала, что тебе нужно.

— Я думала, что сказала.

— Хорошо, справедливо, — ответил он, и положил руки мне на плечи. — Я просто хочу, чтобы у нас все получилось.

— Кевин, — произнесла я мягко. — Нам надо поговорить.

— Ладно, — он встал, чтобы лучше меня видеть.

— Тебе стоит сесть.

Его глаза слегка сузились, но он не стал спорить и снова сел на кушетку, а я набрала воздуха для храбрости.

Я должна была сказать ему, что все кончено. Что я не хотела, чтобы у нас все получилось. Вместо этого я выбрала путь труса. Я сделала то, что делают принцессы, которые бегут в объятия папочки.

— Я уезжаю, — заявила я. — Я переезжаю в Вашингтон.

— Вашингтон, — повторил он.

— Я получила должность помощника, — объяснила я. — И у меня не останется времени, чтобы думать об отношениях. Мне жаль, Кевин, — сказала я и встала, чтобы подчеркнуть сказанное. — Мне жаль, но у нас ничего не выйдет.

Глава 10

Алан Паркер был адвокатом моего дяди, сколько я помню. Это был древний мужчина с офисом в престижной юридической фирме, которая занималась делами ХПГД.

Я прибежала в офис запыхавшись, обливаясь потом, и на целых десять минут позже назначенного, потому что сломала каблук, а поездка на лифте в пентхаус и обратно заняла больше времени, чем я рассчитывала. Наверное, следовало взять такси, но я хотела пройтись и решила, что успею вовремя.

Я решила неправильно, и когда администратор провела меня через холл к залу для совещаний, я чувствовала себя ужасно. Моя блузка прилипла к спине под летней кофточкой, и я была уверена, что мои густые волосы находятся в полном беспорядке.

Я нашла утешение в мысли, что буду всего лишь одной из, должно быть, дюжины наследников, и в толпе никто не обратит на меня внимания.

Но когда я вошла, в зале был только один человек. Эван.

Он встал, когда я вошла. Он был настолько же спокоен и аккуратен, насколько я была растрепанной и несчастной. Он вежливо кивнул мне и сел. Я не видела ни малейшего следа мужчины с танцпола. Если на то пошло, я не видела ни следа мужчины, который сделал мне какао и прижимал к себе. Я не видела даже того, кто ушел от меня.

Я не знала этого Эвана, и, надо признать, была этому рада. Мое заявление Кевину о скором переезде в Вашингтон было реакцией труса, но оно было правильным. И я боролась с желанием сказать Эвану, что уезжаю и что чертовски счастлива по этому поводу.

Прежде, чем у меня появилась такая возможность, вошел Алан в сопровождении двух юристов, чьи лица, прически и осанка были так же идеальны, как и их костюмы.

Я села напротив Эвана, а Алан со своими помощниками занял место во главе стола. Я не отрывала взгляда от юристов, чтобы не смотреть на Эвана.

— Мы ждем кого-то еще?

— Нет, — сказал он, — все наследники на месте.

— О.

Женщина-юрист что-то записала, потом улыбнулась мне, продемонстрировав неестественно белые зубы.

— Большая часть собственности вашего дяди входила в трастовый фонд, и не входит в наследование.

Я кивнула, как будто поняла, что она сказала.

Алан прочистил горло.

— Как вы оба знаете, Говард Джен собрал внушительную коллекцию предметов искусства и артефактов вдобавок к наличности, ценным бумагам и недвижимости.

Учитывая, что я жила в апартаментах, которые были больше похожи на музей, я это отлично знала.

— Незадолго до смерти мистер Джен провел тщательную инвентаризацию своей собственности. Он добавил большую часть к своему трастовому фонду. Все, от наличности до самой мелкой монетки из его коллекции. Фактически, осталось всего три объекта, которых касается его завещание. Сегодня мы здесь собрались, чтобы распорядиться этими объектами.

Он прочистил горло, открыл папку, лежавшую перед ним, и начал читать.

— Моему хорошему другу Эвану Блэку я оставляю свой шестизарядный револьвер «Кольт», который когда-то принадлежал самому Аль Капоне, в надежде, что он всегда будет помнить о своей безопасности и осторожности.

Я подавила ироничную усмешку. Я знала, что Эван всегда восхищался этим револьвером, который Джен держал в витрине в своем офисе. Но если Кевин был прав о противозаконных делах Эвана, это делало завещание еще более метким.

Эван тоже выглядел довольным, но посерьезнел, когда Алан добавил, что дядя Джен оставил ему еще и письмо.

— Он отдал его мне в тот день, когда составлял завещание, и просил отдать вместе с револьвером.

— Я единственный, кому он написал? — спросил Эван, и, хотя он больше ничего не добавил, я была уверена, что он интересуется насчет Коула и Тайлера, отсутствие которых было подозрительно.

Алан покачал головой.

— Нет, мне поручили передать еще несколько. Мы можем продолжать?

Эван кивнул.

— Моей любимой племяннице…

— Подождите.

Мы оба посмотрели на Эвана.

— Разве вы не должны закончить со мной?

Алан поправил очки на носу.

— Я закончил, мистер Блэк. Как я объяснил, мистер Джен значительно пересмотрел свои владения и завещание. Новое было составлено всего несколько недель назад.

— Понятно, — сказал Эван, хотя было видно, что ему непонятно.

Алан посмотрел на него минуту, потом удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне.

— Моей любимой племяннице Анжелине Рэйн, известной как Энжи или Лина, я оставляю свои апартаменты в пентхаусе, включая примыкающее жилье для обслуживающего персонала, а также всю мебель и собственность, оставшуюся в моем владении. — Алан поднял на меня глаза. — Вы должны понимать, что основные ценные вещи в квартире включены в траст. Здесь имеются в виду предметы обихода: мебель, посуда, белье. Он также создал фонд, обеспечивающий жалование Петерсона, а также единовременную выплату, ежегодные налоги и ежемесячные коммунальные платежи. Я буду управлять этим фондом от вашего имени. Если вы решите сдавать или продать апартаменты, вы имеете на это полное право, но в этом случае фонд будет присоединен к основному фонду, кроме жалования Петерсона.

— О. — У меня закружилась голова. — Ладно.

— Вдобавок к собственности и ее содержимому ваш дядя оставил вам один особый предмет. Хотя он находится в апартаментах и не входит в фонд, он ясно дал понять, что эта вещь должна достаться вам. — Он еще полистал бумаги и прочистил горло. — Также моей любимой Лине я оставляю мою факсимильную копию «Книги Сотворения да Винчи», так как она несомненно поймет и оценит настоящую ценность этого предмета.

— Лина? — пробормотала я. Почему, черт возьми, он обратился ко мне, как к Лине?

Но никто не услышал мой тихий вопрос, заглушенный громким выкриком Эвана.

— Вы что, шутите? — Он вскочил на ноги, более оживленный, чем утром. — Он оставил книгу да Винчи Энжи?

— А в чем проблема? — огрызнулась я. — Он знал, что я люблю ее. Почему он не должен был оставить ее мне?

Эван меня проигнорировал, сконцентрировав внимание на Алане. Его выражение лица было настолько пугающим, что я удивилась, как адвокат не убежал, спасая свою жизнь.

— Когда? — прорычал Эван.

— Простите?

Я видела, как Эван сделал три вдоха, с видимым трудом сдерживая себя.