Леда была такой соблазнительной, когда волновалась за него. Корт поймал ее за руку и притянул к себе.

- Перестань беспокоиться обо мне.

- А кто сказал, что я беспокоюсь о тебе? – Вскинула она бровь, слабо пытаясь освободиться из объятий Корта.

- Я же тебя знаю. Я ведь твой муж. А сейчас я попрошу тебя найти Уги и рассказать о том, что у нас есть новости. Мы соберемся сегодня вечером, пусть он оповестит всех, кого сможет за это время. Мы решим, что делать дальше, все вместе.

Леда нежно провела рукой по щеке Корта.

- Ты, как всегда, мудр и благороден.

- Нет, просто рядом с тобой я всегда пытаюсь выглядеть лучше, чем я есть.

Юта еще раз повернула налево и увидела тренировочный зал, о котором говорила Леда. Здесь атлурги учатся воинскому ремеслу, которым в Утегате владеет каждый – мужчины и женщины, старики и дети. По всему периметру вытянутого в длину, просторного помещения свалены груды разного оружия. Короткие кинжалы-аслуры, более длинные клинки с плавным изгибом лезвия, односторонне заточенные, луки и тулы со стрелами, мотки тетивы и пращи для метания.

На одной из стен в ряд развешаны мишени для стрельбы из лука, потрепанные и побитые настолько, что Юта могла только вообразить, сколько раз в них попадали. Пол тоже был обшарпан, а местами и вовсе протерт от бесчисленного количества ног, прошедших по нему.

Сегодня зал пустовал. Лишь одна фигура кружилась и танцевала в лучах солнца, пробивающихся сверху. Юта прошла внутрь и остановилась в отдалении, наблюдая за Кортом. В руке у мужчины был длинный прямой кинжал, который взлетал и опускался, как сверкающая молния. Корт был босиком, без рубашки, его тело блестело от пота. Черные волосы промокли и прилипли ко лбу. Знаки на руках вились огненно красными лентами, когда он стремительно перемещался по залу.

Корт не замечал замершую у дальней стены девушку, и не сразу она поняла, что его глаза закрыты. Юта молчала, стараясь ничем не выдать своего присутствия, не желая мешать этому прекрасному и наверняка смертельно опасному танцу. Движения его были то стремительны и молниеносны, полны силы и ярости, то становились плавными и обманчиво медлительными, словно поступь крадущегося тигра.

А потом тело Корта выгнулось распрямившейся пружиной, и с конца его пальцев сорвался сполох. Прочертив комнату блестящей, словно солнечный луч, отразившийся в каплях воды, дугой, нож вошел в стену в метре от Юты.

Корт открыл глаза и остолбенел. Его зрачки расширились от ужаса, когда он увидел Юту, неподвижно стоящую рядом с трехвершковым* лезвием, наполовину вошедшим в стену. Девушка увидела в его глазах отражение картины, которая представилась ему на краткий миг. Но Корт уже взял себя в руки. Он шел через зал в ее сторону, тяжело дыша, а на его лице явно читалось раздражение. «Он еще не простил меня», - подумала Юта.

- Не стоит подкрадываться к человеку, тренирующемуся с ножом. Особенно если он делает это с закрытыми глазами, – проговорил Корт.

Юта подошла к месту, куда воткнулся кинжал, и увидела, что он вошел в углубление, выкрошив из стены горку песка. Кончики ее пальцев коснулись выемки в стене.

– Ты бы не попал в меня.

– Почему ты так думаешь? - спросил Корт. Он уже подошел и встал с ней рядом.

– Потому что ты всегда целишься в одно и то же место, не так ли?

Одной рукой Корт схватил рукоятку ножа и с силой выдрал его из стены. Стоя рядом с ним, Юта чувствовала волну жара, исходящего от его разгоряченного тела, словно из только что открытой солнечной печи. Ее кожу начало покалывать в том месте, где она почти касалась его плеча.

- Это не кинжал-аслур, - заметила Юта.

Лезвие этого кинжала было совершенно прямым, в отличие от изогнутых лезвий аслуров.

- Ты наблюдательная, как я и думал, – довольно проговорил Корт. – Кинжалы, которыми пользуются атлурги, традиционно изогнуты в форме полумесяца. Это удобно для ближнего боя и охоты, но такая форма совершенно непригодна для метания.

Я мастерю свои кинжалы сам. Конечно, сперва я потратил изрядно времени, пытаясь подобрать оптимальную форму, вес и баланс для того, чтобы ножом можно было сражаться не только в ближнем бою, но и в дальнем.

Корт говорил со страстью, а на его лице застыло такое редкое мечтательное выражение. Он был как ребенок, рассказывающей о любимых игрушках.

Корт протянул Юте нож, и она взвесила его в руке. Кинжал был тяжелым, с холодным гладким лезвием, но его рукоять была теплой, нагретая от ладони Корта.

– Сражаться? В бою? – переспросила она. – Но зачем? В смысле с кем атлургам сражаться?

– Ты плохо знаешь народ, – ответил мужчина, забирая кинжал. Не глядя он сунул его в чехол, прикрепленный сзади к поясу. – Народ довольно воинственен, и точно совсем не безобиден.

– Ты не ответил на вопрос, – перебила Юта.

Корт тяжело вздохнул, словно ему стоило труда не сорваться и ответить ей грубостью.

– Узнаешь. В свое время, – ответил мужчина и направился к выходу.

- Знаешь, я пришла извиниться, – вымолвила Юта ему в спину.

Видимо, Корт никак не ожидал этого. Он даже обернулся, вопросительно глядя на нее.

- Да? И за что же?

Юта потупила взгляд, чувствуя себя полной дурой.

- За то, что попросила провести через пустыню.

- Тут не за что извиняться, – бесстрастно ответил Корт. – Ты попросила, я отказался. Вот и весь разговор.

Повисло неловкое молчание.

- Я говорила с Ледой, – аккуратно произнесла Юта.

- Я знаю. Она сказала мне, что ты заходила.

- … А ты знаешь, что она рассказала мне про тебя? Про то, как ты был в пустыне и как выживал?

Второй раз за день Юта сумела поймать на лице Корта ничем неприкрытую эмоцию. Обычно он относился спокойно ко всему, что бы ни происходило вокруг, ко всему, что бы она ни говорила. Но сейчас бесстрастная маска просто слетела с его лица, словно отброшенная порывом ветра, и Юта увидела, что он вовсе не такой каменный, каким хочет казаться.

Есть вещи, которые его волнуют и беспокоят, есть вещи, способные причинить ему боль.

- Прости, – быстро заговорила она, подходя к мужчине. Инстинктивно желая задержать его, не дать снова сбежать. А еще сделать что-то, чтобы это выражение ушло с его лица и больше никогда не возвращалось.

– Я знаю, что ты не любишь вспоминать об этом. И я не хотела ворошить прошлое или как-то обидеть тебя. Просто… у меня в груди зияет огромная дыра, и я ничем не могу ее заполнить. Я знаю, что это не твоя забота, у тебя у самого проблем по горло, но мне просто нужна эта надежда. Я знаю, что уже не смогу исправить того, что случилось по моей вине. Но … по крайней мере я должна попытаться сделать что-то, чтобы из-за этого не пострадало еще больше людей.

Юта замолчала, отчего-то боясь посмотреть на Корта. А когда взглянула на него, он пристально рассматривал ее. Но его глаза больше не были двумя ледяными лезвиями, они стали бездонными колодцами настолько чистого синего цвета, что она думала, такого цвета просто не может быть.

- Пойдем. Я кое-что тебе покажу, – произнес Корт глухим голосом.

И не добавив ни слова, вышел из зала.

В молчании они дошли до его дома.

- Подожди меня здесь, – попросил он и скрылся за пологом.

А когда вернулся, на нем красовался хилт – серый, – не тот, что обычно. Белый он протягивал Юте.

Корт вел Юту самым безопасным путем, но он отнюдь не был простым. Камни скатывались у нее из-под ног, тропа без конца петляла, приходилось перебираться через завалы и проскальзывать узкими лощинами.

Корт знал, как Юте сейчас тяжело – ведь она впервые вышла в пустыню, не считая того раза, когда она была там без сознания. Сейчас ей кажется, что солнца обрушивают на нее весь небесный гнев, она задыхается от тяжелого подъема и испытывает жажду. А не пропущенный через полиуретановые навесы солнечный свет кажется таким ярким, что она почти ничего не видит по сторонам.