Наконец, все разошлись по домам, и Корт без сил опустился на табурет. Он не чувствовал никакого удовлетворения от того, что все закончилось, наоборот, ощущение нависшей катастрофы не покидало. Как будто он сидел под высоким скальным навесом, находившимся на одном месте веками. И не было никаких причин бояться того, что эта скала вдруг возьмет и обрушится, но Корт не мог не думать об этом, буквально кожей ощущая угрозу.

Корт не сразу заметил Леду, застывшую в дверном проёме, разделяющем кухню и спальню. Она выглядела уставшей и вымотанной, как будто целый день блуждала по пустыне. Её спина казалось неестественно прямой и напряженной, а глаза смотрели в пол.

– Почему ты сразу не сказал? – тихо спросила она.

– Я не хотел ранить твои чувства, – так же тихо ответил Корт и вдруг понял, что это и было правдой. В этом крылась истинная причина того, почему он так долго не говорил Леде об их с Ютой встречах и не рассказал о том, где провел ту ночь.

– Так ты защищал меня? Или все-таки ее? – спросила Леда грустно, но вместе с печалью в её голос закралась диссонансная нотка вызова. Это больно кольнуло Корта, хоть он и знал, что она имеет полное право злиться.

– Что ты хочешь от меня услышать? – проговорил Корт устало. – Конечно, я защищал и ее тоже. Она еще не знает наших порядков, не понимает, чем могут ей грозить последствия.

– Ты имеешь в виду последствия того, что замужний мужчина ночью проводит время с незнакомой молодой девушкой вместо того, чтобы быть в постели со своей женой?

Корт посмотрел на Леду. Она не шевелилась, будто приросла к дверному косяку. Она смотрела на него, обхватив себя руками. Это был защитный жест, и она защищалась от него – своего мужа. Корт ощутил сильное желание подойти к ней и обнять. Прижать к себе и сказать, что он её любит, и у них все будет хорошо. Но он не двинулся с места.

– Да, именно об этих последствиях я и говорю, – ответил Корт тяжелым голосом, смотря ей в глаза. – Хочешь знать, было ли между нами что-то? На самом деле, а не для протокола?

Леда не отвечала, продолжая смотреть на него взглядом, от которого его сердце рассыпалось на осколки. Корт молчал, пытаясь понять, что творится в её голове. О чем она думает, глядя на него, как на чужого человека? Неужели она и в самом деле могла вообразить, что он ей изменил?

– Ответ: нет. Между нами ничего не было и никогда не будет. А знаешь почему? Потому что я с тобой. И я люблю тебя.

Он произнёс эти слова сухо и твёрдо, почти жёстко, сверля ее взглядом. Он хотел быть мягче, но не мог себя заставить. Какой-то голос в его голове нашептывал о том, что все это неправильно, и в этой искаженной, словно в комнате кривых зеркал сцене, не только его вина.

С минуту Леда продолжала стоять, глядя на него, а потом подошла и опустилась на колени рядом.

– Я знаю. Прости, если даже допустила мысль о том, что это могло бы быть не так. Я люблю тебя больше всего в этом мире. И я поверила бы тебе, даже если бы сам Руг явился мне и убеждал в обратном.

Леда заглядывала Корту в глаза и заламывала руки. Её взгляд перестал быть чужим и незнакомым, раскрывшись ему навстречу как лепестки цветка. Она по-настоящему, искренне извинялась перед ним за то, что только допустила мысль о его неверности. От этого сердце Корта болезненно сжалось, будто загнанное в тиски.

Мягко придерживая за подбородок, он поднял ее с пола и нежно поцеловал. Леда отозвалась на поцелуй всем телом, как тончайшая струна, к которой прикасаются пальцы аккуратного и умелого музыканта. Её моментальный и такой искренний ответ заставил сердце Корта биться чаще, а тело – гореть, словно охваченное огнем.

Он подхватил её на руки и отнес в спальню, нежно уложив на постель. Леда обвила его шею руками и притянула к себе. Она была такой родной и близкой. Такой любимой, и Корт всем сердцем желал, чтобы она почувствовала эту любовь. Хотел развеять все ее страхи и сомнения.

Сперва он целовал ее мягко и осторожно, как нежный цветок. Но Леда не была цветком, она была ураганом. Она притягивала Корта к себе с такой силой, будто хотела слиться с ним в единое целое. Ее руки блуждали по его спине под одеждой, заставляя все его тело содрогаться от неистового желания.

Корта больше не заботила осторожность. Его руки мяли ее тело, а губы ласкали каждую ложбинку на ее гладкой, дурманяще ароматной коже. И каждое прикосновение, каждый новый поцелуй вырывали из ее полураскрытых губ полу-вздох полу-стон.

- Не отпускай меня, – прошептала Леда, задыхаясь.

- Никогда, – ответил Корт.

И он имел это в виду.

У атлургов нет зеркал. Это досадный, но вполне объяснимый факт. В качестве зеркал они используют отшлифованные блоки из черного камня, добываемого в горах. Они называют его «Оком души» - очень поэтично и совершенно в духе народа.

Идеально ровная, отполированная до глянцевого блеска поверхность «ока» отображает предметы, поднесенные достаточно близко к его поверхности. Конечно, это не зеркальное отражение, скорее отражение в «оке» напоминает нечеткую, слегка размытую картинку, какую можно увидеть в тихой водной глади.

Юта поправила скрепленные на затылке волосы и заправила за ухо сильно отросшую каштановую челку. Вьющиеся пряди упрямо не хотели лежать так, как Юта пыталась их уложить, постоянно падая на глаза. Девушка печально вздохнула и оставила попытки соорудить на голове что-то более-менее приличное.

Женщины атлурги вообще не стригут волосы, да и среди мужчин редко кто делает это. У них и ножниц-то нет. Вместо этого атлурги искусно заплетают волосы, чтобы не мешали во время работы или охоты. Юта не переставала удивляться разнообразию и красоте изысканного плетения: некоторые женщины носили на голове настоящие произведения искусства.

Но Юта не была атлургом и не умела заплетать переплетающиеся между собой тонкие косички, а потому довольствовалась обычным пучком, который, однако, все хуже держался на голове.

В «оке», перед которым крутилась, Юта увидела размытый силуэт только что вошедшего атлурга. Как же тихо они передвигаются, каждый раз возникая словно из ниоткуда и доводя ее почти до инфаркта!

Появившийся в дверях мужчина заметил, как Юта вздрогнула.

- Прости, я не хотел тебя напугать.

- Никак не могу привыкнуть, что у вас не принято стучать.

Гость улыбнулся, показывая ровные белые зубы. Его лицо словно осветилось, как будто на него упал луч солнца.

- Я бы постучал, - ответил Гвирн, глухо хлопнув ладонью по тому месту, где в Лиатрасском доме был бы дверной косяк. – Но песок поглощает звуки.

Юта непроизвольно улыбнулась в ответ. Сегодня Гвирн выглядел особенно хорошо в выбеленной рубашке и темно бардовой, цвета красного вина, безрукавке. В отличие от Юты, его волосы красиво лежали на плечах, а ровные золотистые косички, заплетенные по бокам, изящно решали проблему падающих на глаза волос.

- Ты готова? – спросил мужчина.

- Да, – ответила Юта, и бросив на себя последний взгляд в зеркало, вышла вслед за Гвирном.

- Ну, куда ты поведешь меня сегодня?

Они не торопясь шли по немноголюдной улице, изредка встречая атлургов, бросавших на них удивленные или любопытные взгляды. Юта отметила, что многие из них приветствовали Гвирна кивком головы, но далеко не все.

Ей нравилось неспешно прогуливаться по городу вместе с Гвирном, пока он рассказывал ей о жизни и легендах атлургов. Он показывал ей новые и неожиданные места, вроде кожевенного рынка или лавки, где продавались поделки из камня и песка. А вчера привел в мастерскую, где изготавливают кинжалы-аслуры.

Это занятие считается у народа священным, а потому обычно вход в мастерские закрыт. Но для Гвирна, конечно, не составляло труда провести туда Юту. Он познакомил ее с одним из мастеров, который показал ей все этапы плавки тергеда, из которого отливают аслуры. А затем они побывали у мастеров, придающих кинжалам бритвенно острую заточку. В конце Гвирн даже купил для Юты один из ножей, хоть она и отпиралась.