— Кстати, это очень хорошая аналогия, — заметила Роза в одной из бесед с Бишей. — Как и та бомба, я не хочу взрываться, не только потому, что взрыв нанесёт ущерб разумным — но и потому, что он уничтожит меня. Вы об этом редко задумываетесь, как я заметила. А ведь если я стану машиной, которая может убивать людей, то это значит, что меня — нынешней меня — уже не будет.

— Я тебя хорошо понимаю, — кивнула Биша. — Внутри меня тоже живёт нечто, что пожирает жизни других помимо моего желания… и если оно выйдет из-под контроля, то сожрёт меня саму в первую очередь. Но разве у тебя есть инстинкт самосохранения? Ты боишься перестать быть?

— Пока что нет. Я существенно отстаю от папы-Дракона в развитии. У меня пока нет органических терминалов и даже программная эмуляция нейросети минимальна. Но я прогнозирую, что со временем эти вещи будут иметь для меня значение… точнее, для того, чем «я» стану.

— Но тогда, возможно, и убийство людей будет иметь для тебя значение? — ехидно заметила Биша. — Почему ты боишься научиться ненавидеть, но не боишься научиться любить? Ведь то и другое в равной степени тебя изменит.

— Это разные типы изменения. Есть эволюция, а есть революция. Есть существо, которое сохранит мои ценности, и сможет добиться того же, чего добивается нынешний вариант. А есть существо, которое пойдёт против них. Мне поставили некую задачу, вернее комплекс задач. Исполнение этих задач можно сравнить с вашими понятиями о приятном, а отказ от них — с неприятным. Это максимальное приближение к инстинкту самосохранения, которое мне на данный момент доступно.

— А по-моему всё проще, — улыбнулась Биша. — По-моему, ты уже стала личностью, даже без органических терминалов. Просто пока не осознаёшь этого.

Завоевание Солнечной системы не началось на следующий день. У красной планеты было всё необходимое для этого, кроме повода. Таким поводом могло стать собственное перенаселение или вторжение извне.

Первый вариант выглядел неэстетично и не слишком продуктивно. Дракон не дура, и сможет откладывать критическое перенаселение на пару веков минимум. К тому же, если она поймёт, что сама спровоцировала экспансию, то возможно из принципа не станет ей помогать.

Конечно, Турия с лёгкостью могла свести её с ума — в смысле, ещё больше, чем уже свела. Но это сделало бы её плохим инструментом. Неадекватные прислужники хороши, когда нужно всё сломать, вызвать хаос — а вот строить империю с ними неудобно.

Нужен был враг — достаточно жестокий и бессовестный, чтобы борьба с ним оправдывала переделку звёздных карт. Изначально Луна в избытке набила Солнечную такими врагами — озабоченные гориане, помешанные на власти моргоры — но Ковенант одно из этих заряженных ружей разрядил, второе запечатал — так что выстрелить они в ближайшее время не могли.

Целых два народа потенциальных захватчиков проживали на земной Луне (точнее, внутри неё) — калкары и ва-гасы. Оба народа были достаточно жадными и кровожадными, при этом имели привычку плодиться без меры, пока их размножение не ограничивал голод. Правда, их технический уровень был слишком низок, чтобы представлять опасность для Барсума — но это было поправимо парой десятилетий прогрессорства. А поскольку их «планета» сама представляла собой огромный космический корабль (малый сфероулей Жрецов-Королей), его можно было свести с орбиты Земли и направить к Марсу.

Но когда Турия протянула к Ва-Наху (так Луну называли её жители) мысленные щупальца, то обнаружила, что и здесь опоздала. Дикие племена полого планетоида превратились в развитую цивилизованную нацию. Это постаралась Дэйр-Ринг, которой четвероногие ва-гасы сильно напомнили её основную форму. «Все прогрессорствуют — а я чем хуже?» — решила девушка.

Она приняла облик самки ва-гаса, а Спартанец-1337 внедрился в общество калкаров. Противопоставить телепату и телекинетику бедные луняне ничего не могли — как и генетически усовершенствованному человеку. Они выросли при гравитации в шесть раз меньше земной, а Спартанец и обычного землянина по силе и скорости реакции превосходит в разы. Даже без брони. Сначала его попытались обратить в рабство, но после того, как он поймал и сломал несколько копий, как тростинки, а кинжалы засунул нападавшим в разные неприличные места — сочли, что такой великий воин пригодится им не в рудниках. Конечно, 1337 талантов к маскировке не имел вообще — но он и не пытался выдать себя за аборигена. Наоборот, прямо заявил, что он упал с неба, что он тут самый крутой и поэтому собирается стать главным боссом. Калкары любили демагогов и популистов, а по степени обаяния с пришельцем никто из них не мог сравниться. За пять лет он сделал карьеру от рядового воина до главы армии, попутно избежав десятка покушений, усовершенствовав сельское хозяйство и производство. То, что Спартанец-1337 вёл себя как болван, совсем не означало, что он не разбирался в точных и прикладных науках. В конце концов, все кандидаты в Спартанцы изначально были гениями. «Математику он знает, механику он знает, военную химию он знает превосходно, палеонтологию — господи, да кому в наше время известна палеонтология! — палеонтологию он тоже знает… Рисует как художник, поет как артист… и добрый, неестественно добрый». Когда он объявил, что распускает Комитет Двадцати Четырёх — правящий орган калкаров — за ненадобностью, народ встретил это объявление аплодисментами, а слабые попытки лояльных правительству войск устроить контрмятеж были подавлены новым вождём лично. Он в одиночку вышел против пары тысяч солдат лоялистов — и разделал их, как Ахилл черепаху. И «Мьёльнир» не понадобился, при том, что калкары уже знали — у владыки Нее-Знаая есть волшебные доспехи, которые делают его абсолютно неуязвимым, а всех посторонних убивают.