— Ну как обычно… Единственный способ избавиться от власти одной супертвари — отдать себя во власть другой? Я уже начинаю уставать от этого…

— Кто бы говорил, — хмыкнул Граприс. — Вы, по крайней мере, всё ещё живое существо из плоти и крови. Вот станете мертвецом, машиной или демоном по щелчку пальцев одного из них — тогда у вас будет право жаловаться.

— Да мне-то что… я, как ты верно отметил, живой и надеюсь остаться живым. Меня Луна восстанавливать не будет. А вот судьба брата… нет, судьба брата меня тоже не беспокоит. Он уже был один раз марионеткой, ему не привыкать. Но… у нас тут пятьдесят тысяч Дхувиан, под сотню тысяч Людей неба и Пловцов, сотня Спартанцев… Я могу поверить, что Обелиск упустит одну-две воскрешённых души — он у нас богатый, не обеднеет от такой подачки. Но то, что он позволит себя эксплуатировать, как завод по массовому воскрешению, и ничего не предпримет… Мне что-то не верится.

— На самом деле всё проще. Воскрешение с абсолютной точностью необходимо только Дж-Онну и Спартанцам. Все остальные вполне обойдутся плотью шогготов.

— А мой народ вообще не будет возрождаться в этой эпохе, вместе со змеями! — решительно сказала Клонария. — Мы пойдём в эпоху Алефа!

— Так, а пара сотен воскрешённых для Обелиска — в пределах погрешности?

— В течение пятидесяти марсианских лет, то есть почти ста лет Цитадели? Да, этого он может и не заметить, пока находится в режиме ожидания.

Кого всё происходящее совершенно не устроило, так это Нотара. Для него новость о том, что придётся воплотиться раз и навсегда, отказавшись от дематериализации по собственному желанию, оказалась словно удар под дых. Это что же получается, его смогут убить? Вот так просто, ткнув мечом или выстрелив из карабина? Он будет вынужден испытывать жару в знойный полдень и мороз по ночам?

— И мой народ — и реальные, и призрачные — утратит способность призывать других призраков?! Да зелёные орды перебьют нас, как детёнышей сорака!

— Ну, не совсем утратит, — поправил Ричард. — Вы всё-таки сильные псайкеры. Вы по-прежнему сможете, как следует сосредоточив волю, заставить противника увидеть всё, что захотите. Но вот наделять эти фантомы способностью к самостоятельному поведению, существованию без внимания призывателя, вы и впрямь уже не сможете. Эту силу вам подарил Обелиск.

— Это убьёт Лотар. Мы слишком привыкли к жизни с призрачными слугами и телохранителями.

— Ну, это случится не так уж скоро. У вас будет время подготовиться.

— Через полсотни лет — нескоро?! Да для нас это меньше, чем мгновение! Лотару — миллион лет, а ведь мы помним его основание!

— Альтернатива — быть пожранными Обелиском, рано или поздно, — заметил Ричард.

— Я даже не уверен, что эта альтернатива хуже… Во имя моего первого предка, я уже жалею, что вы свалились с небес! Если бы вы не открыли эту ужасную тайну — на какой зыбкой основе покоится всё наше существование…

— Возможно, — после паузы сказал Ричард, — есть способ обрести независимость от Обелиска, не утрачивая вашей способности к дематериализации.

— Какой?! — чуть не подпрыгнул бывший заговорщик. — Мы на всё готовы ради этого!

— Это ещё нужно проверить вычислениями и экспериментами. Я пока так, только идею в общих чертах набросал, основываясь на одном опыте, который у нас был в прошлом. Но в теории… если прописать вашу личность, как фантома, в мозгу зелёного или белого марсианина, то используя навык астральной проекции… возможно, удастся воссоздать вам жизнеспособное тело из многомерных полимеров.

— Тогда давайте вычислять! И как можно быстрее! Ведь «прописываться» в чужих мозгах мы тоже можем, пока Турия на небе отбрасывает тени! Если она исчезнет, мы потеряем прописку, и если к тому времени не станем людьми — то навсегда останемся всего лишь воспоминаниями!

Следующий месяц прошёл за вычислениями и изучением новых разделов многомерной нейрофизики. И если с первым очень помогал Граприс, который оказался гениальным математиком, то со вторым — работать пришлось в основном вслепую, методом тыка, опираясь лишь на немногочисленные подсказки, оставленные Змеёй в памяти каннибала. Хаски оказались к этой сфере знаний абсолютно не способны — как и их создатели, Жнецы.

Последний раз проверив все расчёты, Ричард прикоснулся к ловушке, в очередной раз отправляя своё сознание в гости к Дж-Онну.

— В целом, сомнений практически нет — это сработает. У нас, во всяком случае — с нашей способностью перестраивать нервную систему по желанию. Со Спартанцами всё несколько сложнее. Для воплощения через Обелиск нужны специфические нейросети, которые есть только у лотарцев.

— Они же шогготы, — удивился Дж-Онн. — Да, не так быстро, как мы, но изменяются же. Разве нельзя им просто вылепить соответствующие отделы мозга?

— Можно — пока они в протоплазменной оболочке. Но в таком состоянии призыв тела не работает, поскольку Обелиск видит, что тело у них уже есть. А как только они выходят из временного тела и снова становятся чистой Эссенцией — все изменения сразу исчезают.

К счастью, Змея и это предвидела, и решение проблемы в памяти Граприса присутствовало. Вернее, только путь к решению, но лучше, чем ничего. Не только лотарцы умели воплощать свою проекцию. Аналогичные способности проявили в описываемый период как минимум двое землян — Джон Картер и Уллис Пакстон. Вполне возможно, что структура их мозга окажется ближе к Спартанцам. Во всяком случае, этот вариант следовало изучить.

— Понятно, а чем я могу тут помочь?

— Как я уже говорил, тебе воплотиться будет намного проще. Но я не уверен, что это стоит делать. Преследователь, контролируемый Обелиском… хотя Змея и уверяет, что всё пройдёт гладко, что Луна просто не заметит маленького одалживания её ресурсов, мне всё же немного тревожно.

— Ты предлагаешь мне навсегда остаться в ловушке?

Это был не риторический вопрос, как в устах Ричарда, например. Если бы Дж-Онн пришёл к выводу, что его воплощение действительно может представлять опасность для окружающих, он вполне мог пожертвовать собой ради общей безопасности.

— Нет, но есть более безопасный способ. Без привлечения миллионолетних пожирателей миров.

— Какой именно?

— Мы с тобой — близнецы. Моя ДНК ничем не отличается от твоей. Если твою Эссенцию залить в моё тело, то ты сможешь отпочковаться от меня, как Змея в своё время отделилась от Дэйр-Ринг. Разницы не будет заметно.

— Кроме того, что я тоже стану «сейфом».

— Да, — кивнул Ричард, невозмутимо ухмыляясь. — Станешь, братик.

На самом деле, конечно, нет. Пока малки не вернулись в своё время, они остаются псайкерами. А для Эмпирея «сейф» — это состояние психики, а не тела. Дж-Онн воспринимает сам себя как телепата, у него нет опыта многовековой изоляции — поэтому его пси-способности если и снизятся, то незначительно. Вот после перехода в будущее и возвращения к физиологии на базе Жидкого Космоса эта условность станет абсолютной… но Д-Кей, вероятно, сможет решить проблему обратного преобразования, раз уж нашла способ прямого. Тут уже малышу Джонни придётся либо испытать всё, что пришлось на долю брата, либо убеждать Ассамблею достать сестру из Зоны Сохранения… и объяснять Алефу очень много интересных вещей.

Обе половинки его личности, попаданец и реципиент, находили такое возмездие в высшей степени адекватным и удовлетворительным.

С удвоенными мерами предосторожности (теперь, когда стало известно, что за пространством наблюдают не только барсумские астрономы, но и Жрецы-Короли), максимально замаскированный «Найткин» перебрался к Земле. Сбросив относительную скорость до нулевой, плавно, на одних антигравах, вошёл в атмосферу. Вынырнув в шлюз, невидимая Дэйр-Ринг спланировала к североамериканскому континенту. На Земле шёл 1866 год.

Основной проблемой агентов Ковенанта стало то, что они… были слишком хорошо информированы. Из воспоминаний Змеи стало известно, что Джон Картер называет себя «джентльменом из Вирджинии», и естественно, искать его марсианка отправилась именно в штат Вирджиния, в конце концов, у неё в команде был настоящий американец, способный указать, что это странное слово значит, и где находится.