— Но Мать, я не могу это сделать! Золотые жуки священны. Если я убью одного из них, остальной улей получит дурной пример…

— А ты не убивай. Каск со своей новой рабыней вполне может найти способ обездвижить жука и извлечь жизненные соки без долговременных повреждений.

Она и это уже знает?! Конечности Сарма невольно поджались.

— Но Мать, даже если эти двое успешно вскроют жука, мне некуда собрать сущность Миска! Наша наука не умеет делать ловушки!

— Я знаю. Поэтому ты должен договориться с тем, кто умеет. Либо использовать ту ловушку, что есть, — Мать постучала кончиком лезвия по его голове.

Когда до Сарма дошло, о чём идёт речь, он в ужасе отшатнулся. Делить свой разум с Миском, этим ханжой и занудой?! Он Нотара еле терпел, но тот хотя бы находился на подчинённом положении, будучи одним из исполнительных механизмов брони. А Миск получит равные с ним права по управлению телом — броня не различает сущности в ловушке! Любое действие они смогут предпринимать, только предварительно договорившись о нём!

Но с другой стороны, идти на поклон к Ма-Алефа-Аку или Охотнику за душами, чтобы получить для Миска отдельное вместилище… тоже кошмар! Он даже согласился бы убить Мать (хотя очень не хотел этого делать, это вам не от братьев избавляться), лишь бы избежать подобной альтернативы. Но увы — технически подобной возможности у него теперь не было. За Матерью следит Каск, отслеживая все последствия недавних операций.

«Скажу, что не нашёл того самого жука, — решил Сарм. — В конце концов, я лично не могу приближаться к ним, чтобы отличить одного от другого. А эти мулы такие нерасторопные и глупые…»

— Госпожа, — робко проговорила Бакуда, — я тут кое-что придумала… возможно, вас заинтересует.

— Мы тебя внимательно слушаем, — промурлыкала Клонария мягким ободряющим голосом.

— Словом, вы не можете нанести удар по Сардару, потому что там находится ваш друг, так?

— Не наш. Друг Джаффы Шторма. Но да — мы хотим спасти Нотара. Кроме того, там находится Костепилка, которая единственная способна вернуть Александрии силы. Ну и ещё такой пустяк, что мы не хотим становиться массовыми убийцами.

— Да, госпожа, я уже поняла! И вот я подумала… А если сделать стазисную бомбу, достаточно мощную, чтобы накрыть весь Сардар?

— Стазисную? — из соседней комнаты показалась заинтересованная морда Граприса. — Ты имеешь в виду темпоральный стазис, как в наших гробницах времени? Или оптический, на основе твёрдого света?

— Второе, господин. Для создания темпорального стазиса Сардар бы понадобилось переместить в пространство скольжения, а для этого его нужно вырезать из общей конструкции Гора, что может вызвать обрушение структуры — он ведь опирается на каркас сфероулья…

— Но твёрдый свет «заморозит» только воздух вокруг них, не самих обитателей. И они вскоре задохнутся. Кроме того, любой точечный источник света «заморозит» в лучшем случае одну комнату. Ты же не можешь залить весь Сардар оптической жидкостью…

— Верно, господин, но я могу использовать для преломления света поля эффекта массы! Александрия и мои бомбы разбили достаточно дисколётов, чтобы собранного с них элно хватило на поле размером с весь Сардар. Я смогу создать миллионы световодов из тёмной энергии, и просветить каждую клетку каждого живого существа в улье! Они все застынут, как мухи в янтаре…

— Звучит заманчиво, — потёр руки Граприс. — А что с выводом из стазиса? Твёрдый свет постепенно распадается, а частичный стазис вряд ли даже Жрецы-Короли переживут. Ты же не сможешь его «подкачивать», как в стазисных установках — ты не можешь создавать долговременно работающие установки…

— Это обычные фотонные поля распадаются, — махнула рукой Бакуда, от возбуждения даже забыв о ритуальном самоунижении. — Там где не удаётся замкнуть контуры полностью и происходит утечка света. Я могу рассчитать полностью замкнутый световой контур с полным внутренним отражением, нечто вроде оптического сверхпроводника, где свет будет циркулировать годами практически без потерь. Ну, то есть не я могу, а моя сила может.

— Но такая бомба не подействует на носителей герметичных скафандров, или на тех, кто находится в герметичных помещениях с непрозрачными стенами, оптически изолированных от общего объёма Сардара.

— Это если использовать для связывания свет в буквальном смысле. Но для создания фотонных полей годится любое электромагнитное излучение. От жёсткой гаммы они никуда не спрячутся.

— И ты уверена, что сможешь направить каждый квант так точно, чтобы именно зафиксировать каждый атом в пространстве, а не поубивать всех радиацией?

— Конечно смогу, хозяин! А если не смогу, моя сила меня предупредит! У меня ещё никогда ни одной ошибки в этом деле не было! Хотите я первый прототип стазисной бомбы на себе испытаю?

— Ну, на себе, пожалуй, лишнее, а вот на манекенах и животных пару экспериментов провести надо, прежде чем делать бомбу для целого подземного города.

После того, как испытания подтвердили работоспособность очередной безумной идеи, остался один маленький вопрос — как доставить эту бомбу внутрь. Конструкция, способная «заянтарить» весь Сардар, получилась весьма солидная — около пяти тонн весом. И если собственно вес можно было нейтрализовать эффектом массы, то с габаритами ничего не поделаешь.

Вариант «бахнуть бомбу над горами» пришлось отбросить. Поле эффекта массы, положим, проходит сквозь всё, а вот гамма-излучение — не очень. Пятиметровую стену оно ещё пронижет, а вот километровую толщу камня вокруг улья и над ним — уже нет.

Бакуда сделала вторую бомбу — уже на силе Гесс. Её взрыв сделает первую бомбу нематериальной «тенью» — на доли секунды, но этого хватит, чтобы при должном разгоне проскользнуть в подземелья Сардара.

— Вот только у меня в голове нет баллистического калькулятора, — пожаловалась Бакуда. — То есть для вычисления разлёта осколков — пожалуйста, с идеальной точностью, а вот для просчёта траектории бомбы до взрыва — не работает. Не знаю, как её туда закинуть под нужным углом и с нужной скоростью.

— Это мы уже возьмём на себя, — пообещал Граприс. — У меня в голове тоже калькулятор есть.

«И тоже в подарок от гигантской всепожирающей иномировой твари», — но этого он вслух говорить не стал, чтобы не расстраивать девушку.

С москитным флотом у Ковенанта всегда было плохо.

Первый Ковенант спроектировал себе всего две модели малых боевых планетолётов — тяжёлый истребитель-бомбардировщик «Серафим» и лёгкий чистый истребитель «Баньши» — и считал, что этого вполне достаточно. Специализированного бомбардировщика или штурмовика в их концепции флота не было вообще. При этом дропшипов и ганшипов они настроили около десятка разных моделей.

И что характерно, при всех усовершенствованиях, до эпохи Четвёртого Ковенанта в этом смысле почти ничего не изменилось.

«Серафим» обладал вполне удовлетворительной скоростью, маневренностью и грузовместимостью… но не нёс системы невидимости. Трамод, как и предшествовавший ему десантно-штурмовой транспорт типа «Фантом», такой системой обладал, но был слишком неуклюж, особенно в атмосфере. И этого никаким обвесом не исправишь, тут принципиально другая конструкция нужна.

То, что ему нужно, было в «Карающих планетах», но к ним нельзя обратиться через голову начальства — а привлечь внимание Ма-Алефа-Ака означало напрочь рассориться с Джаффой и с Лотаром. Хурагок могли построить аппарат с нужными ему характеристиками — но на это уйдёт несколько недель.

— А если сделать трёхступенчатую бомбу? — предложил Граприс. — Сила Александрии разгоняет в космосе, сила Софии дематериализует на входе в атмосферу, а уже проскользнув в Сардар материализуется и подрывается стазисный заряд.

— Чтобы пройти атмосферу за время дематериализации, нужна скорость не меньше сотни километров в секунду, — вздохнула Бакуда. — А на такой скорости — и даже на порядок меньшей — она не сможет правильно сгенерировать стазис.