Затем Том изучил отчеты о современных кражах и ограблениях в районе Игл-лейк. Он прочел, чьи дома были ограблены и что унесли грабители — это были усилители, складные столы, кольца, ковры, телевизоры, музыкальные инструменты, картины, антикварная мебель, средство от потливости, одежда, деньги — словом, все, что можно было перепродать. Во время ограблений, которые начались три года назад и продолжались обычно с июня до сентября, были убиты еще две собаки, кроме чау-чау Барбары Дин. Во всех случаях животные были любимцами своих хозяев. Грабители начали с домов дачников, но в прошлом году они несколько раз вламывались в дома постоянных жителей Игл-лейк. В статьях Чета Гамильтона высказывались те же идеи, которые он изложил чуть раньше Тому, и намекалось на то, что все эти преступления вполне могли совершить подростки из благополучных семей, приезжающих сюда на лето.
Том поступил так, как поступил бы на его месте Леймон фон Хайлиц, — он тщательно изучил все статьи в газетах за последний месяц — операции с недвижимостью, заседания городского совета, аресты за вождение машины в нетрезвом виде, за браконьерство, за нанесение телесных повреждений. Еще он прочитал о новых назначениях в городской коммерческой палате, о путешествии в Мэдисон, организованным клубом «4-аш», о дорожных происшествиях, скандалах и поножовщине в барах, перестрелках, просьбах выдать лицензию на торговлю спиртным, о тыкве огромных размеров, выращенной мистером и миссис Леонард Вейл. Том делал кое-какие заметки на бумаге, взятой из стола Гленденнинга Апшоу, которую принес с собой. Уходя, он оставил подшивки на столе и выключил свет. Спускаясь по лестнице, Том думал о Магде Апшоу, собаке Барбары Дин и магазине, торгующем машинами, на Саммерс-стрит, принадлежавшем компании «Редвинг холдинг».
Почта, находившаяся за толстым забором, напоминала пограничный пост из старых вестернов Джона Форда. Том стоял перед почтой, раздумывая, как лучше поступить: опустить письмо в почтовый ящик или дождаться следующего дня и лично вручить почтальону. Было уже больше пяти часов, и почти все туристы разъехались по своим мотелям и турбазам. Голубой «кадиллак» пытался развернуться на слишком узком для него пятачке. Едущие за ним машины отчаянно гудели, а водители, движущиеся по встречной полосе, отчаянно жали на тормоза. Из открывшейся дверцы «кадиллака» вывалился на улицу мужчина в розовой рубашке и красных шортах. Он помахал возмущенно кричавшим что-то людям в других машинах, затем снова сел за руль и, не закрывая дверцы, неуверенно дал задний ход. Синий почтовый фургон, объехав злополучный «кадиллак», остановился у здания почты. Стройный черноволосый мужчина в синей форменной рубашке вылез из машины и достал из багажника мешок с почтой.
Том подошел поближе, почтальон поднял на него глаза и сказал:
— Опять пьяный за рулем. Грустно говорить об этом, но летом в нашем городе часто видишь подобные сцены.
Он покачал головой, взвалил мешок на спину и направился по дорожке к входу в здание.
— Извините, — окликнул его Том. — Вы случайно не знаете человека по имени Джо Трухарт?
Мужчина остановился и посмотрел на Тома. Взгляд его нельзя было назвать ни враждебным, ни дружелюбным. В нем не заметно было даже удивления. Мужчина опустил мешок на землю и сказал:
— Да, я знаю Джо Трухарта. Я очень хорошо его знаю. А кого это интересует?
— Меня зовут Том Пасмор. Я только что прилетел с Милл Уолк, и человек по имени Леймон фон Хайлиц просил меня передать привет Джо.
Почтальон улыбнулся.
— Так что же вы сразу не сказали? Вы нашли того, кого искали. И скажите мистеру фон Хайлицу, что я тоже передаю ему привет. — Он протянул Тому большую загорелую руку, и тот с удовольствием пожал ее.
— Мистер фон Хайлиц просил меня писать ему и сказал, что лучше передавать письма лично вам. Он сказал еще, что никто не должен видеть, как я это делаю, но мне кажется, сейчас за нами вряд ли кто-то наблюдает.
Трухарт взглянул через плечо на дорогу и снова улыбнулся.
— Они все не могут оторвать взгляда от места аварии, которая чуть было не произошла. Мистер фон Хайлиц просил меня позаботиться о вас. Вы уже написали письмо? — Том передал ему конверт и Трухарт засунул его в задний карман брюк. — Я думал, что мы встретимся возле почтовых ящиков. Я обычно приезжаю на Игл-лейк в начале пятого.
Том объяснил, что пришел в город раньше этого времени, и они договорились, что впредь он будет ждать около почтовых ящиков, если понадобится снова передать письмо.
— Только не ждите на открытом месте, — сказал почтальон. — Прогуливайтесь по лесу, пока не услышите, что подъехал мой фургон. Раз уж мы должны прятаться, надо все делать по правилам.
Они снова пожали друг другу руки, и Том вернулся на главную улицу и слился с толпой, по-прежнему наблюдавшей за постепенно рассасывающейся дорожной пробкой.
30
Зайдя внутрь почты, Джо Трухарт поздоровался с почтмейстершей, невидимой за нагромождением коробок, за которыми она сортировала почту. Затем он вынул из кармана письмо Тома и положил его на верхнюю полку с посылками, туда, где миссис Корки Малсон, седоволосая женщина ростом четыре с небольшим фута, ни за что не смогла бы его разглядеть. Затем он вывалил на стол содержимое своего мешка и начал сортировать его и рассовывать в другие мешки, за которыми в пять тридцать должна была приехать машина. Затем он помог Корки рассортировать и разложить по коробкам корреспонденцию третьего класса и попрощался с ней, когда она ушла домой готовить обед.
Перед тем как прибыл фургон из центрального почтового отделения, раздался стук в дверь с надписью «Только для служащих», которой пользовались лишь Джо и Корки. Джо вскочил из-за стола почтмейстерши, где заполнял бланки, и открыл дверь. Он обменялся парой слов со стоящим на пороге мужчиной, затем передал ему письмо, которое достал с полки для посылок. Когда мужчина ушел, Джо снова уселся за стол и стал ждать прибытия почтового фургона.
31
С улицы доносился скрип тормозов и скрежет металла о металл. В двух кварталах от почты голубой «кадиллак» вынесло задней частью поперек встречной полосы. По обе стороны от дороги стояли люди в ярких летних нарядах и наблюдали за случившимся с таким видом, словно пришли посмотреть на парад.
Подойдя поближе, Том увидел, что «кадиллак» врезался сразу в несколько машин, причем та, что оказалась первой, выглядела особенно ужасно — словно на нее наехал грузовик.. Водитель «кадиллака» попытался справиться с ситуацией, тараня препятствия, возникшие на его пути, а когда это не получилось, дал задний ход и заглушил мотор. Том начал пробираться сквозь собравшуюся толпу. Человек в розовой рубашке вылез из машины и теперь глядел вокруг, как попавший в капкан медведь.
Толпа взволнованно гудела. Полисмен в облегающей синей форме бежал к середине улицы, он был похож на героя какого-то кинофильма — белокурые волосы, мужественный квадратный подбородок. Какой-то странный, тощий старик в гавайке выскочил из толпы и стал кричать сначала на пьяного в розовой рубашке, а потом и на полисмена. Тот подошел к нему, подпер бока руками и стал что-то говорить. Старик перестал кричать. Пьяный устало прислонился к машине.
— Все закончено, — громким голосом произнес полицейский. — Расходитесь по домам.
Мужчина в розовой рубашке выпрямился и попытался что-то объяснить полицейскому, тыкая пальцем в его широкую грудь. Полицейский отстранил его руку. Отступив в сторону, он подтолкнул пьяного к машине и быстро надел на него наручники. Открыв заднюю дверцу «кадиллака», он втолкнул пьяного внутрь.
Из толпы послышались одобрительные возгласы. Полисмен поправил фуражку, подтянул ремень и обошел вокруг машины, чтобы сесть за руль. Переключив передачу, он дал задний ход, затем повернул руль, и машина двинулась вперед. Помятый «кадиллак» проехал по улице во главе колонны машин и свернул влево.