Пул улыбнулся и перевернул листочек, чтобы прочесть послание Конора: “Уехал к Эллен провести вместе пару дней. Надеюсь, ты понимаешь. Успехов в Милуоки. С приветом. Конор. PS. Ты ей понравился. PPS. Если решишь позвонить, вот номер телефона”. Дальше следовал номер, начинавшийся на двести три.

Майкл вынул из кармана игральную карту и положил ее рядом с запиской. “У меня нет дома”. Коко видел объявления Биверса. “Я – Эстергаз”. Это доказывает, что Спитални читал книгу Тима Андерхилла, а также перекликалось с фразой из объявления: “Мы, которые знают твое настоящее имя”. И, возможно, это заявление о том, что Спитални решил совершить самоубийство, как сделал это Эстергаз. Если Спитални чувствует себя Эстергазом, значит, он мучается: как и Эстергаз, он убивал слишком часто и теперь начал осознавать, что он натворил. Пулу хотелось верить, что появление Коко на кладбище было как бы жестом прощания, последний взгляд на человека, которого он знал когда-то в прошлой жизни, прежде чем он перережет себе вены или пустит пулю в лоб и обретет таким образом “жизнь вечную”.

“С начала до конца и обратно” по-прежнему выглядело запертой дверью с кодовым замком, ключ к которому знает только сумасшедший.

На еще одном листочке, вырванном из блокнота у телефона Конора, Майкл скопировал три строчки записки, оставленной ему Коко. Затем он достал из ящика стола крошечный пакетик, который точно подходил по размерам, и засунул туда карту, а сверху кинул булавочку.

На другом листочке он написал записку лейтенанту Мэрфи: “Я хотел, чтобы вы получили это как можно скорее. Это было приколото к дереву в лесу за кладбищем “Мемориал Парк” в Уэстерхолме. Коко, должно быть, проследил за мной, когда я отправлялся туда на похороны пациентки. Завтра я уезжаю из города и позвоню, когда вернусь. Я держал эту карту только за уголки. Доктор Майкл Пул”.

Перед тем, как поехать в аэропорт, он купит конверт и пошлет все это в адрес участка Мэрфи.

Затем Майкл набрал телефонный номер “Сайгона”, чтобы поговорить с Тимом Андерхиллом.

– Итак, ты сбежал от Гарри?

– Просто имело смысл перебраться сюда, – сказал Андерхилл. – Места тут не так уж много, но можно не путаться под ногами у Гарри и спокойно продолжать писать. – Последовала пауза. – И я вновь рядом с моим другом Винхом, что просто ошеломило меня в первый момент. Я ведь не мог даже сказать с полной уверенностью, что он еще жив. А ему удалось выбраться из Вьетнама. Он отправился в Париж, там женился, затем переехал сюда, что стало возможным благодаря тому, что здесь уже обосновались многие его родственники. Жена умерла при родах, и с тех пор Винх один растит свою девочку, Хелен. Она – очаровательный ребенок и сразу привыкла ко мне. Я ей вроде дядюшки, а может, скорее, тетушки. Она просто чудо. Винх приводит ее сюда почти каждый день.

– А Винх разве не живет там с тобой?

– Я живу в маленькой комнатенке за кухней – полиция все еще держит опечатанной квартиру Тино. Винх переехал туда, где оставлял до этого дочку. Он чаще всего ночевал там и раньше, именно поэтому его не оказалось дома в ту ночь, когда убили Пумо. Один из сыновей его сестры женился и перебрался в “Асторию”, так что в доме освободилась комната. Как бы то ни было, я опять начал писать и у меня готово уже страниц сто новой книги.

– Ты все еще собираешься в Милуоки? – спросил Майкл.

– Больше, чем когда-либо. Насколько я понимаю, мы летим в компании Мэгги.

– Надеюсь, что так. Но звоню я вовсе не по этому поводу. Мне нужно кое-что тебе сообщить.

Майкл рассказал Тиму о встрече с Коко и о том, как нашел карту, прочел вслух записку.

– Он, наверное, совсем запутался, – предположил Андерхилл. – Что-то с ним не то происходит. Может, он пришел в себя ровно настолько, чтобы пожелать прекратить то, что затеял. Возвращение в Америку наверняка было для него шоком, если я могу судить по себе. В любом случае, упоминание Хола Эстергаза делает поездку в Милуоки еще более интересной.

Майкл с Тимом договорились встретиться в пол-одиннадцатого в аэропорту.

Затем Майкл позвонил Конору, рассказал ему о встрече с Коко и посоветовал оставаться в квартире Эллен Войцак, пока они не вернутся из Милуоки. Прежде чем попрощаться, он дал Конору телефон отеля, в котором заказал номера для всей компании.

– “Форшеймер”? – переспросил Конор. – Звучит как марка пива.

Майкл позвонил в Уэстерхолм, но Джуди все еще отказывалась говорить с ним. Майкл сказал Пэт Колдуэлл, чтобы она включала в саду освещение, которое он провел туда через год после смерти Робби, и обязательно вызвать полицию, если она увидит кого-нибудь около дома или услышит какие-нибудь подозрительные звуки. Майкл не думал, что Коко станет преследовать женщин, но тем не менее считал, что лучше им быть начеку. Еще он сказал Пэт, что в подвале лежит охотничье ружье и дал ей номер “Форшеймера”. Пэт спросила, имеет ли все это отношение к человеку, которого они разыскивали в Сингапуре. Майкл ответил, что все не так просто, но она скорее права, чем не права. Да, он едет в Милуоки, чтобы попытаться разыскать этого человека. Да, он надеется, что все это скоро закончится.

Повесив трубку, Майкл снова подошел к окну и посмотрел на толпу, текущую между ярко освещенными ресторанами и кафе. Затем он вернулся в комнату и уложил в чемодан смену белья на два дня. Закончив сборы, Майкл еще раз позвонил в Уэстерхолм. Пэт ответила немедленно.

– Ты что сидишь рядом с телефоном? – спросил Майкл.

– Наш последний разговор не вселил в меня бодрости.

– Возможно я все несколько преувеличиваю. Этот парень не придет ко мне домой. Он вообще не нападает на женщин, когда они одни. Ему нужны парни вроде меня и Гарри. Ты включила свет во дворе?

– Дом напоминает теперь бензоколонку.

– Когда я навешивал эти лампочки, то хотел, чтобы было как можно ярче. Чтобы негде было спрятаться.

– Я понимаю, о чем ты. А соседи никогда не жаловались?

– Года два назад я зажигал их каждый вечер, и соседи ни разу ничего не сказали. Должно быть, деревья хорошо все скрывают. Как Джуди?

– Нормально. Я сказала ей о нашем разговоре. Джуди по-прежнему не желала разговаривать с Майклом, так что они с Пэт распрощались.

И в последнюю очередь Майкл позвонил Гарри Биверсу.

– Я слушаю, – ответил тот.

– Это Майкл, Гарри.

– А, ты... Ну и что у тебя? По-прежнему собираешься ехать?

– Завтра утром.

– О’кей. Я просто спросил. Ты слышал об Андерхилле? О том, что он мне сделал? Этот парень взял и съехал отсюда. Ему оказалось недостаточно того, что я предоставил ему крышу, содержание, не совался в его дела. Ему недостаточно оказалось того, что он мог здесь в любое время суток стучать на своей дурацкой машинке. Будь осторожнее с этим парнем, это я тебе говорю. Ему нельзя доверять. Я думаю...

– Остановись, Гарри. Я знаю об этом, но...

– Ты знаешь об этом, да? – в голосе Биверса зазвенел металл.

– Да, Гарри.

– Кому и знать, как не тебе, правда? У кого развязался язык перед хорошенькой девчонкой? Кто сообщил ей, что известная нам личность находится в Нью-Йорке? По-моему, это был не я, а, Майкл? И уверен что не Конор. Кто-то рассекретил нашу миссию, и боюсь, что это был ты, Майкл.

– Мне жаль, что ты такого мнения обо всем этом.

– А мне жаль, что ты сделал то, что сделал. – Было слышно, что на другом конце провода тяжело вздохнули. – Я и не надеюсь, что ты помнишь о тех вещах, которые я сделал для вас и для нашего общего дела. Все это время я только и делаю, что даю, даю, даю, даю. Меня судили за вас, Майкл. Я сидел в тесной хижине и ждал приговора. Надеюсь, тебе никогда в жизни не придется пройти через нечто подобное...

– Мне надо кое-что сказать тебе, – оборвал Биверса Майкл. Он рассказал о происшествии на кладбище.

– Ты точно видел его? Тебе лучше рассказать мне все, как есть.

– Думаю, да.

– Ну что ж, игра близится к концу. Он видел мои объявления. Все работает. Я надеюсь, ты не позвонил Мэрфи, чтобы поделиться информацией?