– Там все еще идет снег, не так ли? – спросила она.

Ее муж поглядел в окно.

– Кончился, – сказал он. – Причем несколько часов назад.

Пул смотрел на фотографию губернатора Джорджа Уоллиса, улыбавшегося со своего кресла на колесах посреди окружившей его толпы. На круглом столике рядом с ним стояли в изобилии фарфоровые олени, гномы, пастушки. Пол был покрыт зеленым линолеумом. Кругом было очень чисто.

Джордж Спитални еще раз взглянул исподлобья на Мэгги, затем, нахмурившись, перевел взгляд на собственные ботинки.

Пулу пришло в голову, что эти люди абсолютно не представляют, как нужно себя вести, когда в их доме находятся посторонние. Если бы не Мэгги, они до сих пор стояли бы в дверях.

– Итак, вы говорите, что знали Виктора, – произнес наконец Джордж Спитални, еще раз с сомнением взглянув на Мэгги.

– Доктор Пул и я служили с ним, – сказал Андерхилл.

– Вы врач, так?

– Педиатр.

– Ммм, – Джордж закусил губу. – Что ж, я так и не понял, что вы рассчитываете узнать. Думаю, все это пустая трата времени. Нам нечего сказать вам о Викторе.

– О, Джордж, – воскликнула миссис Спитални.

– Может, ты можешь что-то сказать, а я ничего не знаю.

– Может, эти люди хотели бы пива, Джордж?

– Пойду принесу, – Джордж вышел из комнаты, явно обрадованный представившейся возможностью.

– Надеюсь, вы не считаете, что мы зря теряем свое время, миссис Спитални? – спросил Андерхилл, наклоняясь вперед и улыбаясь женщине. Тим в своем мешковатом свитере и джинсах явно чувствовал себя здесь как дома, и миссис Спитални удалось расслабиться хотя бы на те несколько минут, пока она смотрела на него.

– Я не знаю, почему Джордж так сказал. Он все еще переживает из-за Виктора. А он гордый, знаете ли, очень гордый.

Она резко осеклась и отвела глаза, как только в комнату вошел ее муж, держа в руках три бутылки пива, на каждую из которых был надет бокал. Он протянул их Майклу, который взял одну из бутылок. Следующая бутылка перекочевала к Андерхиллу, а последнюю Джордж оставил себе. Мэгги вновь широко улыбнулась миссис Спитални.

Джордж Спитални сел и налил себе пива.

– Держу пари, там, откуда вы приехали, нет такого пива. Многое жители Милуоки в рот ничего не возьмут, кроме местного пива. А все эти пижоны из “Форшеймера” и понятия не имеют, что они теряют. Я пробовал ваше нью-йоркское пиво. “Моча, – сказал я себе. – Обыкновенная моча”.

– Джордж, – укоризненно воскликнула миссис Спитални.

– Подожди, пока они попробуют. Они сразу почувствуют разницу. Я всегда говорил, что только у нас настоящее пиво.

– Это действительно настоящее пиво, – похвалил Андерхилл. – Клянусь, никогда не пил ничего лучшего.

– То-то же!

– У Вика были друзья? – спросила вдруг Маргарет Спитални, обращаясь к Тиму Андерхиллу. – Вы любили его?

– Да, конечно же у него были друзья, – ответил Тим. – Он был очень близок с Тони Ортегой. И со многими другими, правда, Майкл?

– Конечно, – сказал Пул, стараясь не вспоминать выражение лица Виктора Спитални, пытающегося отпилить ухо от мертвой головы Тони Ортеги. – Мы были его друзьями. Ходили вместе не на одно задание.

– Виктор спас им жизнь, – сказала Мэгги с улыбкой, настолько натянутой, что Майкл почти физически почувствовал ее напряженность. – Почему вы не расскажете об этом его родителям?

Пул и Андерхилл несколько секунд глядели друг на друга. Мэгги опять пришла на помощь.

– В Долине Дракона. Может, он не в буквальном смысле слова спас вас, но ведь это он заставил всех успокоиться и он ползал по полю боя вместе с медиком.

– О, – пробормотал Пул. Супруги Спитални не сводили с него глаз, и, извинившись про себя перед призраком Денглера, Майкл начал:

– В первый день по прибытии лейтенанта Биверса он заблудился и вывел нас на засаду...

Когда он закончил, Маргарет сказала:

– Вик никогда ничего такого не рассказывал.

– Не любил хвастаться, – пояснил Андерхилл.

– А что было еще что-нибудь? – спросил Джордж.

– Он никогда не рассказывал, как нес на своей спине три-четыре мили раненого солдата по фамилии Ханнапин?

Супруги Спитални удивленно пожали плечами, и Майкл рассказал еще одну историю про Денглера.

– Что ж, может, военная служба в конце концов сделала из него человека, – произнес Джордж, скосив глаза на губернатора Уоллеса. – Думаю, мне хочется еще пива.

Он снова вышел из комнаты.

– Бог да благословит вас, джентльмены, – сказала Маргарет. – И вас, мисс. Вы все по-прежнему работаете на армию?

– Нет, – ответил Пул. – Миссис Спитални, у вас нет писем, открыток от Виктора, фотографий?

– После... ну, вы понимаете, после того, как мы узнали, Джордж собрал все, что имело отношение к службе Виктора, и сжег это. Все до последнего клочка. Но у меня есть все фотографии Виктора, когда он был ребенком, и несколько из старшей школы.

– А он не связывался с вами после того, как ушел из армии?

– Конечно нет. Вик мертв.

Мистер Спитални появился в дверях с новыми бутылками пива. На сей раз одна из них предназначалась Мэгги.

– Я забыл стакан, – сказал он. – Вы можете пить прямо из бутылки?

– Нет, Джордж, это же девушка. Ей обязательно нужен стакан, – сказала Маргарет, и Джордж, раздав все пиво, опять отправился на кухню.

– Джордж запрещает говорить об этом, он все еще не верит, но я-то знаю, что Вик мертв и уже давно.

– Нам кажется, что он, возможно, жив, – сказал Майкл. – Мы...

Джордж Спитални вернулся с бокалом и протянул его Мэгги, долго и пристально глядя на девушку.

– Где могла девушка, вроде вас, научиться такому безукоризненному английскому? – спросил он.

– В Нью-Йорке.

Спитални удивленно заморгал.

– Я приехала туда в возрасте шести лет.

– А родились во Вьетнаме, да?

– Я родилась в Формозе.

Опять удивленно поднятые брови.

– Я – китаянка, – объяснила Мэгги и улыбнулась так широко, что мускулы ее рта, казалось, могут порваться.

– Но вы знали Виктора?

– Я только слышала о нем.

– А, – Джордж смутился лишь на несколько секунд. – Думаю, вы уже дозрели до настоящего ужина по-милуокски.

– Еще нет, Джордж, – возразила миссис Спитални.

– Вы когда-нибудь слышали там у себя, в Китае, о заводе “Глакс”, милочка? Одно из самых крупных предприятий в Америке. Вы, должно быть, проезжали мимо, когда ехали сюда?

На лице Мэгги было все то же выражение живого участия и интереса.

– Если вы надолго приехали в наш город, то должны обязательно сходить туда посмотреть. Могу проводить вас, познакомить там со всеми. Ну так как?

– Очень занимательно, – ответила Мэгги.

– Здесь много интересных мест. В нашем старом городе полно сюрпризов.

Пул смотрел, как Джордж буквально пожирает глазами Мэгги Да Он забыл о присутствии в комнате своей жены и еще двоих мужчин Джордж чувствовал себя потрясающе – сегодня он услышал приятные новости о своем сыне, в одной руке у него была бутылка пива, а на кушетке в его доме сидела девушка, являвшая собой живое воплощение секса. Он был жутким человеком. Он сжег все, что напоминало о Викторе, в порыве нарциссизма. Пул почувствовал вдруг что-то похожее на жалость к Виктору Спитални, выросшего под властью этого хамоватого, невежественного, непредсказуемого, тщеславного человека.

– А каким был Виктор в детстве? – спросил Майкл.

Джордж Спитални повернулся к Майклу. Взгляд его был тяжелым, почти угрожающим. “Не мешай мне, сынок”, – говорили его глаза. Прежде чем заговорить, он чуть ли не подмигнул Мэгги Ла.

– Не Бог весть что, честно говоря. Несносный ребенок. Много орал, ведь правда?

Он бросил холодный равнодушный взгляд на жену.

– Да, Вик плакал, – ответила она. – Все младенцы много плачут.

– Он был моим большим разочарованием. Никогда не имел друзей, пока не дошел до старшей школы. Учился плохо, и даже спортом не особенно увлекался. Подождите-ка, я хочу кое-что показать вам.