— Простите! - Дарья остановилась. - Простите, вас ведь зовут Лена? То есть, Елена! Елена Трофимова!

— Да, - улыбнулась женщина. Она счастлива, подумала Дарья, как здорово! - Это была моя фамилия. Откуда ты знаешь, девочка?

— Я Даша, - улыбнулась Дарья и обе девочки, которых вела Трофимова – лет семи – переглянулись. - Дарья Петрова. Вы не помните меня?

Женщина улыбалась, и видно было – пытается вспомнить.

— Извини, - она покачала головой. - Не могу вспомнить.

— Простите, - Дарья подошла на шаг ближе. - Вы счастливы, да? Счастливы?

— Счастлива, - улыбнулась Елена. - Прости, мы в кино можем опоздать. Спасибо тебе! До свидания! Лена, Даша, идёмте!

— До свидания, - хором повторили девочки и помахали Дарье рукой. А она стояла, улыбаясь, и ощущала то, давешнее тепло. Едва ощутимое, но тепло.

— Я всё слышала, - Мария подошла к ней и Кошка принялась тереться об ухо Дарьи, мурча и немилосердно щекоча усами. Дарья фыркнула и рассмеялась. - Это она, да?

— Это она, - согласилась Дарья. - Она не помнит меня. Может, так даже лучше. Она счастлива, это главное.

- - -

— Я прочитал записи Аввакума, - Фёдор подошёл к ним – Мария была неразговорчивой, и её лишний раз не трогали. - Там есть интересное. Например: сколько бы человек ни пришло в комнату, последний не сможет уйти. Кто-то должен остаться в комнате. Он сам оставался там почти десять лет.

— Ясно, - ответила Мария спокойным голосом.

— Но есть и ещё, - Фёдор показал распечатку. - Вот тут. Аввакум жил в лабиринте, он научился возвращаться в него из круглого здания. Когда он вернулся туда очередной раз, то увидел там человека. Человек был очень расстроен. Аввакум не понимал, на каком языке тот говорит, но постепенно смог понять, что с человеком случилось то же самое: он остался последним. Аввакум предложил человеку повторить, посмотреть во все зеркала. И снова открылся проход, и человек смог пройти туда, куда ушла остальная его команда. Понимаешь?

— Да, - Мария улыбнулась. - Прекрасно понимаю. Федя, я буду ждать. Столько, сколько нужно, вот и всё.

— И ещё, - Фёдор улыбнулся ей и взял за руку. - Наши предметы сохранили некие остаточные особые свойства. Обращали внимание? Надежда Петровна открыла зонтик – пока ждала дядю Сашу там, внизу – и устроила порыв ветра. Не очень сильный, но устроила. Мы попросили повторить – это зонтик, нет сомнений. Забавно, да? Это настоящая Земля, но немного того волшебства всё ещё с нами.

— Точно-точно! - подтвердила Дарья. - Я оставила Винни у тебя, когда ты спала. Там было темно, и мне казалось, что у него глаза чуть-чуть светятся.

— То есть мы ещё никуда не ушли? - Мария поджала губы.

— Ушли, - возразил Фёдор. - Вокруг настоящий, подлинный мир. Стёпа и Валера не поленились сегодня поездить на электричках. Здесь середина две тысячи десятого года. Кстати, я давно мечтал увидеть будущее, двадцать первый век. Мечта сбылась, - и он вновь улыбнулся.

— Федя, я тебя люблю, - Мария обняла его. - Ладно тебе смущаться. Ты меня успокоил. Нет, честно.

- - -

— А я нашёл того перца, который меня сбил, - сообщил Жора, когда вышел на балкон – Мария и Дарья стояли там, дышали свежим воздухом, очень уж приятно пахло дождём. - Вот сегодня нашёл. Я ведь номер его машины на всю жизнь запомнил. И рожа та. Вот только он меня не помнит. Может, оно и к лучшему, о чём мне с ним теперь говорить.

— А я видела Лену Трофимову, - поделилась Дарья. - Ну, ту, которая меня нечаянно под грузовик столкнула. У неё самой уже дети, и всё хорошо. И она меня тоже не помнит.

— Ого! - поразился Жора. - Ну, может быть, это и правильно. Надо остальных расспросить, вдруг они тоже видели... ну, сами понимаете, кого.

- - -

— А тебе скоро в школу, кстати, - напомнила Мария с невозмутимым видом тем же вечером. - Летние каникулы заканчиваются! И трубить тебе, подруга, семь классов от звонка от звонка!

— Я тебя! - Дарья толкнула хохочущую Марию, уронила навзничь на диван, и принялась бить подушкой. - Не буду! Не пойду! Не-пой-ду, ясно?

— Да ладно тебе, - Мария обняла её, когда Дарья перестала и сердиться, и смеяться. - Подумаешь. Положено ведь. Сдашь экзамены, вот и всё. Будешь у нас вундеркиндом! А потом – сразу в Университет! Это же Новосибирск, да? Тут отличный универ, я слышала. Ну? Так тебя устроит?

— Устроит, - согласилась Дарья. - А остальные? Они остаются?

Мария кивнула.

— Никуда пока не собираются. А что, не хуже других городов. Пожить, привыкнуть к человеческой жизни, и всё такое. Всё, я не могу сидеть в номере, снова буду плакать. Своди меня в кино, а? Что-нибудь придумай. Только не здесь!

— Это я сейчас! - пообещала Дарья. - Кошка, а ты? В кино пойдёшь?

Кошка неодобрительно посмотрела на неё сонным взглядом, отвернулась и вытянулась во весь рост на коврике. В фойе продавали корзинки – чудные такие, ручного плетения – и Кошка тут же «купила» одну: просто пришла, и улеглась в неё. Так умилила продавщицу, что та подарила корзинку. Ну и, само собой, в корзинку ей добавили подстилку – тонкий шерстяной коврик.

- - -

— Даша, - попросила её Мария, когда они вернулись из кино, уже практически в отличном настроении. - Не давай мне сидеть без дела, ладно? Хотя бы неделю. Я сама не справлюсь, извини.

— Не беспокойся, - Дарья обняла её. - Справишься. Мы вместе справимся. Все вместе, да?

— Метель утихла, - отметил Смирнов, выглянув в окно. - Ого мы тут посидели, уже почти два часа дня. И небо проясняется, смотрите.

— Хорошая погода, - согласился Николаев. - Спасибо, лейтенант. Извините, что испортил вам праздник.

— Нормально, - махнул тот рукой. - Хорошо посидели. Рассказывать вы мастак, вот что скажу. Вам бы книгу об этом написать. И всё-таки, откуда у вас паспорт на имя Семёнова? Откуда камушки эти, откуда столько денег? - По камням Смирнов не спец, но вряд ли те прозрачные, зелёные да красные камушки, которых у Николаева чуть не килограмм – простые стекляшки.

— Откуда паспорт, не знаю, - развёл руками Николаев. - Про остальное уже рассказал. Заберите, если хотите, отдайте куда положено. Может, что выяснят.

— Ладно, - Смирнов ощущал себя необыкновенно щедрым и снисходительным. - На вашей совести будет. Если вас с этим поймают, вам всё равно объясняться. Одёжка у вас не по погоде, замёрзнете. Ладно. Есть у меня дома полушубок и шапка, мы с вами примерно одного роста, должно подойти. Валенки тоже найдутся. Но только вышлите обратно, когда доберётесь до города.

— Обязательно, - заверил Николаев. - А я пока вещички соберу.

— Я вас провожу, - пообещал Смирнов. - Иначе за Гороховку выйдете, и сразу же заблудитесь. Ну ладно. Минут через десять вернусь.

Николаев собрал рюкзак, проверил, что всё на месте. Вроде бы ничего не забыл. Минимальный сухой завтрак есть, вода есть. И бумаги на месте, и карты памяти, и всё прочее.

Тучи расходились, вот-вот сквозь них покажется солнце. Что ж, пора в дорогу. Николаев побродил ещё по кабинету, посмотрел на шкафы и стены, и тут появился Смирнов с одеждой. От одежды приятно пахло морозом.

— Ничего у вас рюкзачок, - покачал головой Смирнов, глядя, как Николаев прячет свою прежнюю верхнюю одежду в рюкзак. - Сколько влезает!

Они оба ощутили это – дом тряхнуло. Основательно так, как будто землетрясение. Дверца шкафа с бумагами распахнулась, и Николаев увидел размашисто написанное число тридцать шесть на внутренней части дверцы. И папки: на полках лежали бумаги, и на корешке каждой папки были числа и надписи. И в каждом числе первыми цифрами были три и шесть.

— Чёрт, а я и не подумал, - признался Смирнов. - Смотрите! Что это? - он указал в окно. - Солнце вроде бы вылезло, а снова на небе тучи.

— Лейтенант, - Николаев поднял указательный палец. - Прислушайтесь. Что это?

Смирнов последовал его совету. И верно, казалось, что-то где-то жужжит. Как швейная машинка, только откуда ей здесь взяться?