— Не могу утверждать, - Николаев присел, погладил Кошку, - но есть чувство, что это она позвала. - Теперь и он увидел, что оба глаза Кошки светятся красным.
Кошка замерла. Подошла к одной из чёрных, и уселась, глядя на ту, изредка подёргивая хвостиком, и шевеля ушами.
— Они разговаривают! - поразилась Мария. - Слушайте, они разговаривают! Точно говорю!
Дарья осторожно подошла к живому барьеру, присела, боязливо протянула руку – но ближайшая кошка безропотно позволила себя погладить и потёрлась о руку Дарьи.
— Живые и настоящие, - подтвердила Дарья, выпрямляясь. - И что теперь?
— Внимание, всем внимание, - голос дяди Гоши. - У нас прорыв, в точках три и семь, нужна помощь, нужна помощь, мы летим к точке семь.
Кошки как будто ждали сигнала – тут же понеслись назад, таким же живым ковром, каким прибыли в парк. И по дороге они исчезали. Просто становились прозрачными, таяли на бегу и пропадали.
— Бежим, - указал Николаев туда, где был припаркован «козлик». - Сейчас подберём остальных, кто рядом.
- - -
Во всех точках прибытия появлялись жабы. Точнее, во всех точках, в которых могли бы быть люди – по словам Фёдора, рисунок всегда симметричный, и требуется не слишком много усилий, чтобы отыскать остальные точки. Ведь давно уже никто не «сбрасывается» в одиночку, всегда по двое-трое.
Когда люди – все, кроме дяди Гоши и тех, кто отбивался в лесу, прибыли в «точку три», кошки уже завершили разгром противника – ходили, проверяли всё вокруг, а к людям отнеслись спокойно и дружелюбно. Мёртвые жабы превращались в неприятно пахнущие лужицы и – становились туманом, испарялись без следа.
И – никого из горожан. Похоже, все спали, или как это объяснить – не было ни милиции, ни кого-то ещё. Самое неприятное – это милиция, сказала Мария как-то раз. И убивать нельзя, и так отвлекают, что можно не успеть отбиться. А когда увидят, с чем надо биться, обычно сами пугаются до потери пульса.
К полудню, когда отбились в последней из точек, люди уже порядком устали. И снова: как только прибывали, война уже была, по сути, окончена – но всё равно оставалось и людям, да столько, что можно было гадать, сколько же этой пакости перебили кошки.
И – ни одного кошачьего тела. Что они, неуязвимы, что ли? Жабы чем-то плевались – и вряд ли безобидным – а когти у них были сантиметра по три длиной.
— Собираемся в парке, - сообщил дядя Гоша в половину первого. Город как вымер – видны животные и птицы, но людей нет. И нет аварий на дорогах, прочего – люди не исчезали прямо из автомашин и поездов. Что-то другое, но некогда выяснять. - Активность в точке пять, летим туда.
Николаев, Мария и Дарья переглянулись: «точкой пять» было место их прибытия. Что там опять, ведь никогда не было так, чтобы в одном и том же месте был повторный прорыв!
Минут через двадцать все уже поднимались на борт дирижабля.
- - -
— О боже мой, - Мария указала вперёд. - Смотрите! Они что, все бегут туда?!
Под дирижаблем шевелился рваный чёрный ковёр – бежали кошки. Те самые, Смолин всю дорогу делал снимки, и вообще, как сказал потом, нам давно пора брать с собой видеокамеры. Всем на голову, снимать всё, что происходит.
Они заметили, что поблизости от точки прибытия начинают шевелиться и падать деревья.
— Мамочки, - Мария схватила Николаева за руку, глаза её округлились. - Ничего себе! Вы это тоже видите?!
Над деревьями взметнулось щупальце – несомненно, щупальце – огромное, чёрно-зелёное. И ещё одно.
— Вылезает из-под земли, - отметил дядя Гоша. - У кого дальнобойное оружие – на нижнюю палубу! Я постараюсь подвести дирижабль поближе!
— Сбросьте лестницу, - указала Мария. - Я спущусь и пристегнусь к ней. Иначе я нас самих подобью. Ну! Здесь кругом страховка, быстро!
- - -
Чудовище не успело вылезти из-под земли целиком – трубка дяди Гоши, бластер и диски Марии сделали своё дело. Слаженными ударами удавалось отсечь и сжечь очередное, прежде чем появлялось новое. Если верить глазам, то каждое щупальце было длиной метров пятьдесят, и шириной, в самом толстом месте, не менее трёх.
— Кошки его не трогают, - сообщил дядя Гоша. - Они бьются с кем-то ещё, отсюда не видно.
Кошка сидела на плече Николаева и время от времени шипела, поднимая спину горбом. А сам Николаев стрелял короткими очередями – уже было ясно, где у щупалец уязвимое место.
После двенадцатого щупальца стало тихо. Кошки продолжали биться с невидимыми отсюда противниками – но ничего более пока не происходило.
— Поднимайтесь, - приказал дядя Гоша. - Мы пройдём прямо над ним, сбросим бомбы. Поднимайтесь!
Воронка, из которой лезли щупальца, была метров пятидесяти диаметром. И там, в глубине, земля осыпалась и перемешивалась – видимо, не всё успели сжечь.
— Гоша, постарайся зависнуть над ним, - попросила тётя Надя. - Кто-нибудь, помогите мне открыть люк!
— Вначале бомбы, - указал дядя Гоша. - Вон те, термитные. Потом твой выход! Жора, Серёжа, Саша, Валера – вниз, готовьте сброс! Остальные, помогайте Надежде Петровне!
Бомбы ушли почти точно в центр воронки. Вспышка была такой, что не сразу заметили, как из глубины появляется что-то ещё– очертания было трудно разглядеть. Только потом, по отдельным фрагментам снимков удалось частично восстановить внешний вид – не то гигантский паук, не то морская звезда. Бомбы, казалось, не вредят ему – оно поднималось к дирижаблю и то, что раскрывалось, было, несомненно, пастью.
Дирижабль вздрогнул, когда тётя Надя в первый раз открыла зонтик. Чудовище словно присело – сплющилось, опустилось наземь. Повторный «удар» зонтиком разорвал его на части, вогнал назад в землю.
— Кошки исчезают, - Смолин смотрел вниз, в бинокль. - Похоже, всё.
— Всё, - подтвердила Мария. - Предметы выключились. Господи, что это такое было?!
— Что-то очень большое, - дядя Гоша явно улыбается. - Так, давайте для очистки совести сбросим остальные бомбы. Потом спустимся и сделаем снимки.
- - -
— Люди исчезли, - заявила Мария, после того, как, вместе с остальными высадилась два часа спустя в парке у Оперного театра. - Никого нигде нет. Но когда исчезли, непонятно.
— Мы что, с первого захода отменили и этот сценарий? - удивился Николаев. Мария пожала плечами.
— Посмотрим. Никого вроде не съели, как я погляжу. Если только там, в лесу, никого случайно не оказалось. Ну и ночка, я уже с ног валюсь! Где тут ближайшее кафе, показывайте!
- - -
— Мы отменили и этот сценарий, - пояснил Николаев Смирнову – теперь тот заваривал чай. - У нас одних получилось, но праздновали потом по всей Земле. У нас появилась устойчивая связь не только с Москвой, Петербургом, Тверью и Мурманском, но и с двадцатью почти командами в США, Канаде и Европе. И восстановилась связь с Алжиром. Не было связи только с остальной Африкой и Новой Зеландией. У всех, кроме нас, были большие потери среди мирного населения, и нигде не появлялись те кошки, только у нас.
А потом был снова лабиринт. Мы уже даже начали шутить, что, мол, так скоро войдёт в привычку. Уже шли не торопясь, но всё равно выпускали ракеты и оставляли пометки – искали двенадцатого. И снова ждали его там, в зале. И снова не дождались. Но в этот раз никто особенно не огорчился – ещё подождём, не впервые.
А потом был сброс. И следующие четырнадцать месяцев не было никакого конца света. Мы даже решили сперва, что реальность начинает восстанавливаться, всё вокруг всё больше походило на нашу Землю. Но мы всё равно не расслаблялись, конечно. Каждую неделю собирались поговорить, и всё такое, а потом пришла в голову простая идея – проводить учения. Ну и, кто в тир начал ходить, кто ещё куда. Мария с Дарьей записались на таэквон-до. Я пошёл в тренажёрный зал, остальные тоже занялись здоровьем и физкультурой, кто что выбрал. В общем, началась такая обычная, знаете, жизнь. Уже появились предвестники – понятно было, что будут «Зубастики», но Мария так и сказала: «этих тоже отменим». Знаете, верили, что теперь всё нипочём. Пусть даже нас всего одиннадцать.
