– Ты когда-нибудь создавал что-то? – спросил богатырь. – Есть в тебе творческая жилка?

– Ну? – сказал магистр. – Дальше.

– Все люди – творения Бога, так? Или, как часто формулируют, его дети. А как по-твоему, что может испытывать приличный отец к своим чадам, кроме любви и жалости? И станет ли приговаривать к высшей мере, даже если те свернут на кривую тропку. Дескать, с этими промахнулся – новых нашлепаю!.. Кто вообще способен казнить собственных детей, кроме взбесившихся властолюбцев?

Дори пожал плечами, как бы говоря: мне-то откуда знать? Безотцовщина, ну конечно.

– То есть бог, который зовет к убийствам, – ложное божество, созданное людьми? – заключил он. – А истинному Творцу присуще милосердие?

Светлан покосился на рыцарей – им-то каково слушать эту бодягу? Но героической позы они не меняли, из образа не выходили – упорные, ишь. Все ж и в чугунных лбах есть свои плюсы.

– Лучше спроси у епископа, что знает он о твоем детстве, – предложил богатырь, успевший кое-что выловить в здешней мутной воде. – Ведь твою монастырскую жизнь Пий курировал с первых дней – думаешь, спроста?

– Тогда он был настоятелем нашего монастыря, – пояснил Дори.

– А в его монастырь ты попал ненароком? Ох, не верю я в случай!

Во всяком случае, в этом мире – следовало бы добавить. Уж здесь все увязано до деталей. А потянешь за любое звено – вытянешь такую цепь…

– Полагаешь, настоятель знал, кто я такой? – нахмурился магистр.

– Похоже на то. Видимо, он уже тогда начал копать под Людвига, сладясь с де Компре. Но граф нежданно сгинул, а без него Пий не потянул бы такую интригу.

– Все эти годы он был добр ко мне.

– Возможно, держал тебя про запас, свято храня тайну, – в надежде, что повезет все же. Но когда Головень вернулся, то не стал о себе объявлять, решив все провернуть сам, – то ли делиться расхотел, то ли опасался нечестной дележки. С немощным-то калекой кто станет цацкаться? Во всяком случае, не епископ.

– Это правда? – спросил Дори, вперившись в хозяина.

Но на прямой вопрос, конечно, не получил такого же ответа. Пий принялся наводить тень на плетень, сплетая словесные кружева, в которых и сам вполне мог потеряться. Наморщив лоб, магистр терпеливо слушал, но вряд ли понимал и половину – бедняга слишком прямодушен для этой казуистики. Но главное наверняка уразумел: епископ врет.

Когда тот наконец выдохся, Светлан усмехнулся:

– Ну, как тебе такие иерархи? Один краше другого!.. А чего стоит бог, коему они служат?

– Лгать столько лет, – покачал головой Дори. – Изо дня в день, при каждой встрече…

– Нужен особый дар, – подтвердил богатырь. – Правда, не знаю, можно ли его считать творческим.

– И все равно неясно, какому богу они молятся.

– Во всяком случае, не моему – тут я ручаюсь. Вот про своего решай сам. Если у них в боссах Римлянин… очень прискорбно, что он докатился до таких слуг. Насчет второго варианта я уже говорил: смастрячили по своему подобию – уж чем богаты.

– Есть и третий?

– Причем самый худший: возможно, наши ловкачи продались… не дьяволу, нет… а некой чужой сути, протянувшейся сюда из иного мира. Или это их самодельный бог перешел к ней в лакеи, заодно прихватив своих рабов. Кстати, это многое объясняет – к примеру, сотрудничество меченосцев и Пропащих Душ, замеченное в Эльдинге.

– Меня тоже это удивило, – признался Дори. – Я не знал, что у Ордена такие помощники.

– Еще вопрос, кто тут кому помогает.

– Ты, сын мой, многого не знаешь, – с усмешкой произнес Пий, непонятно с чего осмелев. – Хотя слывешь Избранником. Жизнь-то куда сложней, чем тебе мнится. А ты собрался вести за собой – не рано ли?

– Я бы и не вел, – ответил магистр. – Но Господь… мой… выбрал меня. Хотя ты не веришь в него, да? Наверно, считаешь, что я спятил.

– Скорее отношу тебя к блаженным, – улыбнулся хозяин. – Не думай, что хочу оскорбить, но искренняя и глубокая вера – впрямь ненормальность.

– Больше свойственная детям, верно? – прибавил Светлан. – Хотя можно ли считать дитем того, кто вырос раньше, чем повзрослел? Вы пошутили с мальцом очень грубо. Но чем хорош этот мир: здесь за все приходится отвечать. А ты, святоша, готов к настоящему спросу?

– Все в руках Всевышнего, – смиренно молвил епископ. – А ты возомнил себя равным богу? Ведь на всякую силу всегда сыщется еще большая.

– И что, уже нашел на меня управу? – спросил богатырь.

– Господин не оставляет своих слуг, – сообщил Пий. – Понятно, если те полезны ему.

– Но если их прищемляют, как хвост ящерице, не последует ли твой хозяин ее примеру?

– И кто же тут хвост, любопытно знать? И не путаешь ли ты ящерицу с драконом? Может, ты вовсе не такой знаток драконов, каким тебя рисуют? А слышал ты о таких, кои способны проглотить солнце?

Попик наглел на глазах – это не к добру. Поначалу-то он мало походил на храбреца, явно страшась скорой расправы. Что же изменилось?

– Так просвети, – предложил Светлан. – Разве не в этом назначение церкви? Вы ж нам глаза открываете… чтобы после закрыть навеки.

Он снова покосился на рыцарей. Те стояли как окаменелые: ни дрожи, ни вздоха. А ведь поза не из удобных – неужто не устали? И веяло от них… странным. Даже в нынешнем своем состоянии Светлан это ощутил, хотя с изрядной задержкой.

– Разумеется, мы ближе всех к Всевышнему, – подтвердил епископ. – А посему способны вразумлять заблудших.

– Голоса слышишь, да? – справился богатырь. – Или и видения посещают? Налажена телепатическая связь, хо!

И тут же сильно удивился, сам вдруг услыхав то, что не прозвучало в комнате.

«Чтоб ты знал, к собору стекаются горожане, – произнес внутри него голос Мишки. – И все с железяками».

«Эй, как ты это делаешь? – спросил Светлан тоже не вслух. – Мы же с тобой не родичи».

«У меня большие резервы – я же говорила. Когда детки развиваются… сверх положенного… это может вознести в такие… Ой, мамочка!» – вдруг пискнула девочка.

«Что, что?» – забеспокоился он.

«Солнце гаснет. Вот такого я еще не видала!»

«Затмение, что ль?»

«Причем внеплановое. Словно бы кто перенес Луну эдак на треть небосвода».

«Ну, это вряд ли. Представляешь, сколько бы понадобилось энергии? А вот создать над Ноэлем непроницаемую завесу…»

«Это не тучи, нет, – возразила Мишка. – Они-то как раз рассеялись».

«А будто завесу можно делать лишь из тумана!.. Вот кто это учудил, хотелось бы знать».

«И зачем?» – прибавила девочка.

«Уходи оттуда, – велел он. – И побыстрей, да? Похоже, скоро тут станет жарко».

«Или холодно – до дрожи, – пробормотала ведьма. – В абсолютной темноте… знаешь, кто водится?»

«В том и дело. Без причины солнце тушить ни станут».

«Я сгоняю за Лорой, – решила она. – И этих медведей приволоку – пусть покажут, на что годны. Продержитесь без меня?»

«Уж постараемся».

– Что молчишь? – с подозрением спросил Пий. – Прежде болтал без умолку…

– Прикидываю, – ответил богатырь. – Может, все ж прибить тебя, дабы не осложнял жизнь многим хорошим людям?

– Ведь я безоружен, – поспешно напомнил епископ. – Убивать-то вообще грех…

– И потому вы обрекаете беззащитных на смерть, сами избегая марать руки. Кажись, это зовется фарисейством?

– Речь не о нас, – возразил Пий с живостью. – Но своего бога ты славишь за милосердие.

– А вы прозвали меня Антихристом, – усмехнулся Светлан. – Но какой же я «анти», если стану действовать по-христиански? Или ныне и с Христом поступили бы так же?

– Случилось что-то? – спросил Дори. – Ты изменился.

– Не я – обстоятельства. Его преосвященство неспроста помянул солнце – как раз сейчас оно тухнет.

– Что, по-настоящему?

– Да нет, конечно, – такое им не потянуть. Но ты слыхал про затмения?

Помедлив секунду, магистр кивнул. Удобно, когда под рукой архив, составленный из тысяч сознаний, – не хуже компьютера, в самом деле.

– Так вот это не они, – сказал Светлан. – Хотя принцип тот же. Создать в верхних слоях атмосферы изрядных размеров круг, непроницаемый для света, – это погрузит город в тень, более черную, чем при полном затмении.