В квартире было тихо — родители спали… А, нет, мама, конечно, бдит.

— Настя, почему в такое время?

— Тише, мам… — Пользуясь темнотой от задёрнутых штор, я прошмыгнула в свою комнату. Хоть бы не увидели, в каком дочурка состоянии — извалявшаяся по земле, обцарапанная… До конца жизни не выпустят чадо из квартиры.

…косметичка, бельё, депиляторы… Как же трудно выбрать самое-самое! Деньги я давно копила на новую шубу и путешествие на море. Вот на путешествия они и пойдут. Смартфон, запасной старый телефон, все украшения… Ой нет, телефоны нельзя, по ним же милиция выследит! Черт, если мы собираемся в путь, неизвестно, когда придётся снова принять душ, а не хочется перед Демжисом выглядеть страховидлом… Я же с ним отправляюсь, чтоб удержать возле себя, а не отпугнуть насовсем! Оставить родителям хоть записку, чтоб не сходили с ума от страха…

Через час, когда я вышла во двор, небо совершенно просветлело, яркие летние лучики солнца пронизали воздух, а Демжис в лучших традициях бомжей дрых на скамеечке. Хорошо быть мужчиной, чёрт возьми. Ещё и выспался, ыы-эхх-аа-а…

— Не зевай так, монстра проглотишь, — пошутил Демжис. Не открывая глаз — магическим даром видит, конечно же. Какой крутой был бы экстрасенс! Сделали бы шоу, зашибали бабки…

— Как тут, всё было тихо?

— Шуганул пару мелких, но они безобидные были, то ли призраки, то ли бездомные, даже не понял, уснул дальше. Теперь ты готова?

Я попыталась прижать локтем сумочку. Дизайнеры задумали её прямоугольной, но сейчас это больше походило на шар, столько туда было упихано.

— Нет, конечно. Но куда деваться?

Всю дорогу до вокзала меня грызли сомнения в правильности наших действий, но они сгинули, едва перед нами показалось старинное здание, за которым лежали рельсы и свистели поезда. День выдался солнечный, кудрявые облака вольно летели по синему небу в дальние дали. Сердце потянуло в дорогу, скорей, всё равно куда, лишь бы в путь!

— Но куда? — логично вопросил Демжис.

— В любом случае, не дальше границы. — Я всучила ему тяжёлую сумку и подошла изучать расписание поездов. — Она у нас строго на замке, а у тебя вообще никаких документов… В общем-то, и у меня никаких виз.

— Можем попытаться обмануть ваших стражей. Я отслежу, когда они отворачиваются, теряют бдительность.

— Зато техника не теряет бдительности. Датчики, видеокамеры… Не в том дело. Может, нам туда и не надо. Что мы хотим найти?

— Бога. Богов. Магов.

Демжис оценил тяжесть моей сумочки и пошёл искать свободную скамейку. Мы пристроились на краю перрона. Мимо проходили люди, смеялись, занятые своими делами. Никто не обращал внимания на наши более чем странные разговоры.

— В церквях мы уже были, у магов тоже.

— И всё-таки… — Демжис в задумчивости так дёрнул ремешок сумки, что искусственная кожа лопнула. Я спешно выхватила свой скарб у него из рук. — Настя, тебе не кажется, что проявления магии вокруг нас нарастают? В первые дни мы не видели совершенно никаких проявлений, а сегодня утром даже ты перестала сомневаться в существовании нежити.

— Глупо было бы спорить. Но к чему ты клонишь?

— Можно ещё раз попытаться заглянуть в ваши церкви. У вас есть какие-нибудь ещё, покрупней и постаринней?

— Есть целые религиозные центры, куда съезжаются паломники со всего мира. Но это всё как раз в других странах.

— У средневекового мира свои преимущества, — вздохнул Демжис. — Уж с границами мы так не заморачиваемся.

— Разве что в Москву податься, — раздумывала я. — Там и центр православия, и старинные соборы, и доехать отсюда можно на поезде без пересадок…

…Когда-то давным-давно, когда я была маленькой невинной девочкой, мне довелось побывать в московском Кремле, на Соборной площади, окружённой царскими церквями. Площадь была затоптана туристами, но Успенский собор возвышался над ними, как над легкомысленными волнами высится утёс, об который разбился не один десяток кораблей. Тёмный, будто закопчённый за полтысячелетия, он притягивал невольный взгляд, заставлял понижать голос. От его камней, повидавших столько крови и ужаса, безо всякой магии веяло силой и древностью…

На жёсткой скамейке заныла, затекла спина, подталкивая к скорейшему решению.

— Пойду брать билет на Москву. — Я встала, но Демжис бесцеремонно удержал меня за локоть.

— Билеты, кажется, выдают за деньги?

— Ещё бы. И немаленькие. Буду брать самый дёшёвый плацкарт, уж не обижайся, не миллионерша же.

— Предлагаю сэкономить. Используя мои скромные таланты, попытаемся пройти на поезд без билета.

— Ты что! Проводники нас изловят, оштрафуют, ссадят с поезда!

— Ну… когда ссадят, тогда и купим билет!

Вагон нёсся вперёд, часто погромыхивая на стыках чиненых-перечиненых рельс. В такт им хлопала незакрывающаяся дверь в тамбур вагона. Народу ехало немало, еле удалось разыскать свободную скамью в отсеке возле туалета. Эйфория дальних странствий уже постепенно сменялась дурнотой укачивания, а я всё ещё не могла поверить, что у нас получилось просочиться на поезд «зайцами».

— Теперь главное, чтобы они всю дорогу не видели нас так же, как и на входе.

— Проводники всего лишь люди. И ты бы проскользнула мимо контроля, если бы наверняка знала, когда они отворачиваются и не видят тебя. — Демжис наглядно помахал перед моим носом моей же сумочкой. — Ты даже не заметила, как я её взял.

— Идеальный ворюга. — Я отняла сумочку. — Что купишь на сэкономленные деньги?

— Поесть, — не задумываясь, ответил маг, и взглядом поискал проводницу, явно «прощупывая» людей даже сквозь перегородки купе. — Куда запропастилась? Кстати о ворюгах: за две перегородки от нас кто-то потрошит чужую сумку безо всякой магии.

Тьфу, пропасть. И смолчать некрасиво, и вляпываться в очередные приключения не греет совсем!

— Ой! Надо бы сказать про вора! — прижав к груди свой скарб, театрально воскликнула я. Достаточно громко — меня услышали за перегородкой. Тать, оказавшийся коротко стриженым мужчиной невыдающегося вида, в спортивном костюме, всполошился, метнулся по проходу, люди растерянно повскакивали с мест, но пока сообразили, что к чему, виновник скрылся.

— Надо бы и нам сменить дислокацию, — промолвил Демжис и встал.

— Думаешь, вернётся за нами?

— Зачем? Он поднял слишком много шума. И сейчас тут будут и проводники, и люди в синем, которых ты боишься.

Правоохранителей, которыми комплектуется любой уважающий себя поезд, я и правда видеть не жаждала. Мы бочком, избегая благодарностей за вовремя поднятую тревогу, протолкнулись сквозь короткую очередь в туалет к двери в соседний вагон. Прошли его, провожаемые скучающими взглядами мужчин и любопытными — женщин, вышли в прокуренный тамбур, где за маленькими грязными стёклами дверей проплывали с обеих сторон серо-зелёные ленты русских лесов.

Внезапно дверь напротив, что вела в громыхающую перемычку между вагонами, распахнулась, и оттуда на нас надвинулся мужчина. Его внешность можно было бы назвать располагающей: аккуратные светлые одежда и волосы, широкое лицо, взгляд открытый, даже чересчур, на грани глупоты. Но я никогда не верю людям, чьи черты лица непропорционально искажены относительно друг друга, словно их скривили внутренние страсти. Или пороки.

За располагающим типом мелькнул другой — пониже, посерее. Так нарочито неприметный, что это даже бросалось в глаза.

Они не спешили проходить дальше. Вошли в тамбур, в котором сразу стало тесно, Закрыли дверь, в которую вошли, и заслонили её спинами.

Демжис нахмурился, но пока ещё вежливо сказал:

— Дайте пройти.

— Сначала поговорим, — ответил светловолосый располагающий мужчина. Тут же вторая дверь, через которую мы вошли сюда, раскрылась, и вошёл давешний вор. Откуда только взялся, он же удрал в противоположном от нас направлении? Я сразу поняла, что разговор будет неприятным.