— Короче. Диалия, это предмет его вожделения, сказала ему, что Граф её изнасиловал…

— Да ты что? — воскликнул он. — Вот тварь! И после этого ты удивляешься, почему я не люблю высокородных?

— Так, давай без истерик… То, что она сказала правду, еще не факт…

— А зачем ей врать? — осведомился он.

— Тоже верно, — нехотя признал я, но быстро добавил, пока он не успел возгордиться, — если не видно причины, не значит, что её совсем нет… Ладно, речь не об этом. Я замел следы, теперь надо быстро убираться отсюда. Я велел Сафиру оставить послание для тебя у стражника, как только окажетесь на месте, найдешь его. Кстати, где Илис? Почему опять один?

Он потрепал русые волосы, выдохнул, отводя взгляд:

— Я поеду один, Альнар. Она решила остаться…

Я замер на секунду, спросил аккуратно, чтобы не дай бог не спугнуть такое счастье:

— Почему-у?

— Когда она узнала, что Графа убили, решила, что не имеет смысла ехать дальше. Всё это время она ждала, что ты придешь за ней и поможешь добраться до Графа… А теперь… Я же говорил, в последнее время мы помогли большому количеству людей?

— Упоминал, — кивнул я озадаченно.

— Теперь она хочет остаться, помогать сиротам, старикам и беднякам…

Ждала меня… Нет, а я причем? Ох, Илис, глупая девчонка…

— Ты предложил ей поехать с нами? — поинтересовался я осторожно.

Он всё отводил взгляд, чтобы не встретиться со мной, ответил едва слышно:

— А зачем? Она ведь тебя ждала…

Ну ты и дурак, подумал я, но вот хрен я тебя переубеждать стану! От баб одни неприятности… Остается? Отлично! Осталось сбагрить эту изнасилованную и опять на людей станем похожи… Я понял, что мне теперь тоже неловко смотреть Валету в глаза, поэтому решил побыстрее закончить разговор:

— Ты, это… Езжай в столицу, проследи, чтобы десантник не натворил дел, а я приеду чуть позже, когда пойму, что нет хвоста…

— Ага, — ответил он, стоя в пол оборота. И тут добавил, будто что-то почувствовал: — Не трогай братство.

— Мы же договорились… — отозвался я.

— Да, договорились…

— Ну, пока… — сказал я и поспешил удалиться, неловкость уйдет, позже…

По дороге обратно не покидала неприятная мысль. Если Графиня как-то выйдет на Ворона, то и всех равных она не пощадит… Илис в опасности… Хотя, нет, ну, как она выйдет на него? Как? До сих пор Ворон умело скрывался, даже Жером со своим длинным носом о нем ничего не слышал. Что, кстати, странно… Может и Жером как-то завязан с Вороном? Нет, глупости, он бы давно выдал себя. Вопрос, что делать с Илис? Я ведь и Валету ничего не сказал… Ждала она меня, зараза, надо было убить её ещё тогда, в лесу!

Везарх поймал меня у входа, спросил прямо:

— Смерть Графа не меняет наши планы? Едем в столицу?

— Да, сэр Везарх, уезжаем…

— Вот, и хорошо, — протянул он, — тогда Вам лучше завершать дела. Насколько мне известно, сэр Маркус нашел и лошадей, и повозки.

— Замечательно, — оценил я, — если увидите его раньше меня, скажите, чтобы связался с Родгаром. Его людей надо приодеть… Кстати, где он? И где, черт возьми, Манфаэль, я второй день его не вижу!

Везарх отрапортовал четко:

— Перед вашим отбытием, его искал сэр Родгар.

— Я ему это и велел сделать… Если увидите кого-то из них, скажите, чтобы ждали у меня. Мне нужно зайти к Графине, сказать до свидания…

Я поднимался к Анне, составляя в голове красивые речевые обороты. Сказать женщине «нет» надо уметь. Тем более, если женщина — Графиня. Дорогая Графиня… Нет, лучше, миледи… Мне не легко говорить вам это… От части потому, что я понятия не имею, что ЭТО мне не легко говорить!..

— Сэр Альнар! — окликнули сзади.

— А-а, сэр Родгар. Я искал вас, где чертов Манфаэль? Вы передали ему, что он мне нужен?

— Всё еще? — удивился Родгар.

— Что значит всё еще? — рассвирепел я. — Я просил вас передать ему, чтобы он явился ко мне…

— По весьма важному делу! Да-да, я помню. Когда вы отбыли, я сразу принялся искать его, а когда нашел — сразу передал. Просто… я подумал…

— Что? Сэр Родгар, быстрее, дел невпроворот…

— Ну, я подумал, что письмо, которое вы передали с посыльным, и было тем важным делом…

Я посмотрел на Родгара, что-то мой новоиспеченный рыцарь совсем заработался, в отпуск пора.

— Какое письмо, сэр Родгар? Вы белены объелись? Мы с вами в одной крепости живем!

— Как какое? Ну, то, с медальоном внутри… Манфаэля…

— Каким еще медаль…

Я запнулся, а сердце тревожно ёкнуло. Медальон Манфаэля? Тот, который… Он же остался у Ворона?

— Где он? — быстро спросил я.

— Кто, посыльный или медальон? — не понял Родгар.

— Да нет же, Манфаэль! — заорал я.

— Пошел к себе в комнату! Что случилось, сэр Альнар?

Я к своему стыду понял, что понятия не имею, где всё это время жил Манфаэль, скомандовал Родгару:

— Быстро, туда! Скорее Родгар, скорее!

Кулон с изображением его погибшей супруги, я совершенно забыл о нем, а ведь он так просил сохранить его… Мозг посылает варианты того, что могло случиться, но я отгонял видения. Просто бежал вперед.

Мы почти добежали до нужной комнаты, когда из-за дальнего угла вышел стражник, увидев нас прокричал обрадованно:

— Сэры, там ваш друг, он какой-то странный…

— Где он? — прокричал Родгар.

— В Восточной башне, милорды, я думаю… Шел он туда…

Родгар несется, как стрела, я и забыл, как он может бегать, крикнул не сбавляя темпа:

— Родгар, стой! Беги за Итием, а я к Манфаэлю! Быстро!

По моей интонации и опущенному слову «сэр», он понял, что спорить некогда, рванул с места в обратном направлении. А я, узнав, что Манфаэль живой, чуть сбавил шаг. Спросил задыхаясь:

— Что с ним?

Страж удивленно подвигал плечами:

— Он плачет, милорд…

Ступени, ступени, ступени… Пока Итий доберется из Северной Башни в Восточную, пострадать успеет не только Манфаэль… Я рывком отворил дверь, вышел на залитую солнцем башню. Дыхание вырывается с сипами, а мышцы в ногах болезненно ноют, но заставил двигаться дальше, пока не понял, что не могу пошевелить даже пальцем.

Манфаэль стоит на краю, весь залитый слезами. В руках сжимает тот самый кулон, я двинулся к нему медленно, но он заметил:

— А, это вы, сэр Альнар… Стойте там…

Я остановился, боясь пошевелиться. Манфаэль никогда не разговаривал так требовательно, а сейчас это тон, не терпящий возражений. Я сказал максимально ровно и вежливо, как учили книжки по психологии:

— Манфаэль. Давайте отойдем от края и поговорим…

— Поговорим… — прошептал он, вытерев скатывающиеся слезы руками. — Никогда… Я никогда больше не смогу поговорить с ней!.. Моя Элеонора…

Плечи его осунулись, а слезы прожгли две красные дорожки на морщинистом лице. Я звал его, заставляя слушать меня, а не свой воспаленный рассудок:

— Манфаэль! Расскажите мне о ней… Я уверен, вы можете многое рассказать о том, каким прекрасным человеком она была? Ну же…

Я двигался чуть ли не по сантиметру вперед, а он всё не отрывал взгляд от медальона.

— Моя Элеонора… — застонал он так, будто переживал её смерть с новой силой. — О, как мне жаль…

Я старался не обращать внимания на его слезы и всхлипывания, от которых саднило сердце, двигался вперед и повторял:

— Какая она была, Манфаэль? Опишите мне её…

Он снова вытер лицо рукавом, сказал дрожащим голосом:

— Она была ангелом, сэр Альнар… Она была моим ангелом, которого не стало…

Он делал паузу между каждой фразой, чтобы собраться и не заплакать снова, хоть слезы текли беспрестанно.

— И всего не стало… — усмехнулся он. — Она забрала с собой все, что у меня было, и…

Он снова не сдержался, руки рванули к лицу:

— Боги, как же это… Тяжело…

Я приблизился еще, пока он не смотрит, а он выдавил, не убирая рук от лица:

— А теперь всё… Только пустота… Только она…

Я был в паре шагов, когда он убрал руки, и, посмотрев на меня, сказал:

— Стойте там, Альнар…