– Прости! Прости меня! – как заведенный, повторял и повторял Макс. – Я – эгоистичный твердолобый баран. Ты только из больницы, а я со своими признаниями, как будто у нас другого времени не будет.

– Замолчи. Пожалуйста, замолчи!

Кружа в волнении по комнате, он не сразу услышал ее, а услышав, остановился как вкопанный.

– Ты хотел накормить меня обедом – самое время. Но при условии, что больше – ни единого слова о нас с тобой.

Она смотрела строго, как школьная учительница, отчитывающая хулигана, сорвавшего урок. И требуя дать клятву не повторять отвратительную выходку, нисколько не обманывалась при этом, что ультимативно вырванное обещание вскорости будет забыто. Невольно, или намеренно, она оставляла ему шанс, и Макс с величайшей благодарностью принял подарок. Улыбка несколько раз мелькнула на его лице, прежде чем прочно на нем поселиться.

– Ты – самая великодушная женщина на земле! – в безудержном порыве он чмокнул дорогую гостью в щеку, и почти вприпрыжку, убежал на кухню.

В эту ночь сон долго не шел к Маргарите. Лежа в темноте, она повторяла состоявшийся с Максом разговор, сверяя слова с жестами, выражение глаз с интонацией голоса, то замирая от восторга, то кипя от негодования. Спровоцировав мужчину на выяснение отношений, она оказалась абсолютно не готова к тому, что услышала, и с опозданием ругала себя за настойчивость. Нет, она ни капельки не заблуждалась на свой счет. Мкс не может ее любить – это исключено! Просто он запутался в своих ощущениях, смешав в кучу интерес, желание помочь и неспособность избалованного женским вниманием мужчины адекватно воспринимать отказ. Но, боже мой, до чего приятно, оставшись в одиночестве воскрешать в памяти случайные прикосновения крепких рук, тепло ласкающего взгляда, и как же хочется остановить поток наивного красноречия долгим и сладким поцелуем… «Стоп, стоп! – Маргарита больно ущипнула покоившееся под рукой бедро. – Так ты слишком далеко зайдешь. Синих апельсинов не бывает, а признание Макса в любви, как раз и есть абсурдная нереальность цитрусовых в подобном цвете. Надо рассуждать логически: чем больше ты пытаешься отдалиться от него, тем сильнее он стремится сократить дистанцию. А что, если сделать все наоборот? Если подпустить его на максимально близкое, и в тот же время, безопасное расстояние? Превратить взрывоопасный коктейль эмоций в ровное, доброжелательное дружеское расположение? Доступность быстро ему наскучит, и именитый ветреник найдет новый объект для завоеваний». Маргарита критически оценила ход своих мыслей. Да, пожалуй, это самое верное решение в сложившихся обстоятельствах. «Вопрос в том – хватит ли у тебя выдержки, чтобы не поддаться соблазну и не переступить опасно привлекательную черту, отделяющую дружбу от романтической увлеченности?» И вот тут однозначного ответа не существовало.

В утреннюю безмятежность особенно родной, после долгого отсутствия, квартиры ворвался телефонный звонок

– Привет, красавица, проснулась? – бодрый голос Максима вырвался из трубки.

– Да, – приготовилась к неприятностям Марго, – что случилось?

– Есть хочу, а завтракать в одиночестве – настроения нет. Какие будут предпочтения: свежеиспеченные булочки, бутерброды или блюда посущественней?

– Чашка кофе – максимум, – усмехнулась она, и мысленно взмолилась: «Ну, давай, не тяни резину, говори!»

– Тебе кофе нельзя. Овсяная кашка и фрукты. Ставь чайник – сейчас приеду.

Маргарита в недоумении посмотрела на замолчавший аппарат: «Какие еще булочки? Какая кашка? Куда – приеду?» Она перевела взгляд на часы – начало девятого. Оля, как обычно, нежилась в постели – только съемка была способна поднять ее летом раньше обеда. Сама Маргарита долго спать не могла: многолетняя привычка вставать в одно и то же время стабильно заставляла ее открывать глаза в семь утра. Она как раз закончила красить ресницы тушью, и собиралась с книжкой и яблоком устроиться на балконе. «Только не это!» – в отчаянии простонала она и набрала номер Максима, чтобы предотвратить его появление. Но абонент не отвечал, и с каждым последующим гудком крепла мысль, что завтракать, да еще в компании все-таки, придется. Чертыхаясь про себя, Маргарита запихнула косметику в ящик и поплелась на кухню.

Минут через пятнадцать раздался стук в дверь, и на пороге появился улыбающийся Макс с большим бумажным пакетом.

– Ты сколько людей собираешься кормить? – удивленная Марго рассматривала обилие еды, горой растущее на столе.

– Тебя, себя и Олю – если она дома.

– Тогда тут – недели на две, – мрачно прикинула она.

– Отлично, значит, ближайшие полмесяца о завтраках я могу не беспокоиться, – хлопоча между микроволновкой и холодильником, невозмутимо отозвался Макс.

Оцепенев от наглости заявления, женщина привалилась к стене: – Ты что – намерен приходить сюда каждый день?!

– А ты куда-то уезжаешь?

Бесцеремонность гостя не укладывалась в голове, лишая дара речи. Как выброшенная на берег рыба, Маргарита открывала и закрывала рот, не находя слов от возмущения. Сообразив, что хватил лишку, Максим примиряющее пояснил: – А как иначе я буду знать, что ты правильно питаешься?

– С чего ты взял, что мне нужен личный диетолог? – буркнула Марго, обретя способность говорить.

– Не знаю, как насчет диетолога, но «личный» – явно не помешает. Прошу! – он широким жестом пригласил ее к столу.

Пропустив мимо ушей провокационное уточнение, Маргарита окинула взглядом сервировку, справедливости ради отметив, как мастерски и в минимально короткое время Максим справился со своей задачей. Притворно вздохнув, она села на услужливо отодвинутый стул. Разлив по чашкам чай, гость, занявший положение хозяина, наполнил ее тарелку.

– Я не уйду, пока ты не съешь свою порцию. Ты должна поправляться.

– Я не собираюсь становиться толстой, – без злости огрызнулась Марго, и из чувства противоречия отодвинула угощение в сторону.

Максим терпеливо вернул тарелку на место: – С этого не потолстеешь: жиров практически нет, одни белки и углеводы. А здоровья прибавится.

– О своем здоровье я позабочусь сама.

– Тебе придется привыкнуть к тому, что я всегда рядом. И желательно, научиться радоваться данному факту, – мягко отозвался Макс.

Какая-то неведомая струна в душе Маргариты грустным эхом отозвалась на его слова. Ее рука дрогнула, и чашка предательски звякнула о блюдце. Не смея поднять глаза, она уткнулась в мраморные разводы на столешнице.

– А где Оля? – пришел ей на выручку Макс.

– Спит. Она не встает раньше одиннадцати.

– А ложится далеко за полночь? Твоя дочь не отличается оригинальностью.

– Как и все молодые.

– Это камень в мой огород?

– Всего лишь констатация факта.

– Я так понимаю, что завтраком удивить не получилось. Ничего, придумаю что-нибудь еще. Что будешь делать вечером?

– Не знаю, – пожала плечами Маргарита и тут же спохватилась, пока у Макса не мелькнула какая-нибудь сверхсшибательная идея. – Хочу побыть в родных стенах. Потупить в одиночестве. – Прямой взгляд говорил о твердом намерении не дать ему шанса нарушить ее планы.

– Как скажешь, дорогая, – не стал настаивать Максим и встал из-за стола. – Извини, мне пора. – Не спеша, он убрал за собой посуду, причем так просто, словно выполнял привычную обязанность. Потом обошел молчащую Маргариту, придавил руками ее плечи, исключая всякое сопротивление, и наклонился к самому уху: – Спасибо за чудесное утро. Не провожай меня! – легко поцеловал в висок и, не прощаясь, покинул квартиру.

В опустевшей кухне женщина долго смотрела на дверь: «Уму непостижимо!» Стоило Максиму появиться в поле ее зрения, и вся ночная стратегия рухнула в одну секунду! Будто не принималось никакого решения, и не намечалась последовательность действий. Как с ним бороться, если он ведет себя так, словно все давным-давно решено, и ее сопротивление – детский каприз, не стоящий внимания? И тут же предательский шепоток внутреннего «я» возразил: «Зачем бороться с тем, что нравится тебе? Просто пусти его в свою жизнь. – Но наши отношения заранее обречены! – В мире нет ничего вечного: глупо отказываться от счастья, каким бы коротким оно не было. – Но я не хочу страдать после того, как Максиму надоест со мной возиться. – Смотри на жизнь позитивно: по крайней мере, у тебя будет, что вспомнить в старости».