– Зачем?! – панически вырвалось у Маргариты. Перспектива оказаться с Максимом тет-а-тет, в квартире, с которой связаны столь живые воспоминания, показалась устрашающе опасной, и она судорожно вцепилась в автомобильный ремень, плотно прижимающий ее к сиденью, в надежде то ли спрятаться за ним, то ли применить как оружие.

Испуг в серых глазах не ускользнул от внимания Макса: – О, господи! Марго, я – не чудовище, и силой никуда тащить не буду. Твоя дочь наверняка возится с очередной бредовой идеей, и даю девяносто девять процентов, что в вашем холодильнике – шаром покати. Пообедаем вместе, а потом я в целости и сохранности сдам тебя с рук на руки ненаглядному «чадо».

Маргарита, конечно, могла возразить, что идеи Оли не такие уж бредовые, как кажутся на первый взгляд, но в общем контексте произнесенной с обидой отповеди это ничего не меняло. Во всем остальном он был абсолютно прав. Усмирив разыгравшееся воображение, женщина глубоко вздохнула и с покорной обреченностью последовала за мужчиной.

Озаботившись комфортом гостьи, хозяин квартиры навел хаос в поражавшем до этого идеальным порядком, жилище. Безжалостно сдвинутый в сторону низкий столик уступил место мягкому табурету для ног, а вокруг тоненькой фигуры выросла гора разноцветных подушек. Отступив на шаг, Макс придирчиво осмотрел дело своих рук и изумленно замер. Большая царственно-роскошная квартира была не холодной и неуютной. Она была пустой. И расположившаяся на диване Маргарита кардинально преобразила интерьер, добавив то, чего так не хватало дизайнерскому великолепию: желанное женское присутствие в мужской холостяцкой квартире. Ошеломляющее открытие настолько захватило дух, как если бы он только что спрыгнул с пятисотметровой вышки без парашюта. Максим бы с удовольствием запел или закричал во всю мощь легких, давая выход выбросу адреналина, но наткнувшись на настороженный взгляд испуганно вжавшейся в подушки женщины, сник и, скомкав улыбку, грустно спросил:

– Марго, почему ты так стойко отвергаешь мою заботу?

– Я не знаю, как к ней отнестись, – честно призналась она. – Я чувствую себя должником, а долги меня тяготят.

– Какие долги, о чем ты?

– Надеюсь, ты не будешь утверждать, что твоя пристальная опека не имеет под собой причин и относится к разряду невинных развлечений?

Под испытывающим взглядом серых глаз, что-то внутри Макса пришло в необъяснимое волнение. Он ощутил себя путешественником, преодолевшим многие километры бездорожья, ради цели, скрывающейся за последней преградой из дикого колючего шиповника. Лезть в дебри было страшновато, а повернуть назад – непростительно глупо. Поколебавшись немного, он двинулся вперед: – Нет, не буду.

– Тогда самое время сказать правду. Возможно, нам удастся найти компромисс, способный удовлетворить обоих.

– Хорошо. – Макс помолчал секунду и решительно посмотрел на Маргариту. Он успел заметить, как она переменилась в лице, испуганно округлив рот, как выставила перед собой ладони, в попытке защититься от надвигающейся опасности, но, ни мольбой наполнившийся взгляд, ни шепотом слетевшее с губ просительное «нет!» – не смогли остановить его признание. – Я люблю тебя. – Впервые произнести вслух такие, казалось бы, простые слова оказалось делом чрезвычайно сложным и, преодолев трудный рубеж, Максим, со звоном в ушах, ждал приговора Марго.

Пребывая в глубоком шоке, женщина помотала головой, и, сжав пальцами виски, прошептала: – Это невозможно!….

– И все же – есть, – тихо возразил Макс, грустной улыбкой встречая полный растерянности взгляд любимой.

– И что теперь делать…?

– Радоваться…

– Ты шутишь? Чему тут радоваться?! – с отчаянием воскликнула Марго. – Мы с тобой, как обитатели разных планет – несовместимы!

– Не вижу принципиальной       разницы: две руки, две ноги, одна голова, – попытался пошутить Макс.

– А я вижу, и она непреодолима! Посмотри на меня внимательно: я старше тебя на десять лет, у меня начинают появляться морщины, а теперь и живот украшен шрамом!

– Не стоит так переживать из-за ерунды. Мы можем сходить в косметологическую клинику и решить эти мелкие проблемы.

– Ты называешь возраст «мелкой проблемой»?! – удивлению Маргариты не было предела. – То есть, тебя он не волнует?

Максим присел на край дивана, бережно взял ее руку и спрятал в своих ладонях:

– Послушай, Марго: я хочу быть рядом с тобой, чтобы видеть счастливую улыбку и восторженные глаза, заботиться о тебе, и цифры в свидетельстве о рождении здесь ни на что повлиять не в силах.

– Но это неправильно! Так не должно быть!

– Невероятно! – застонал Макс, едва сдержав желание укусить упрямицу. – В целом мире вряд ли найдется вторая женщина, которая считает, что любить ее – неправильно.

Но разубедить Маргариту оказалось делом непростым. Она осторожно высвободила свою руку, и зачем-то тщательно разгладила подушку на коленях.

– Макс, – проникновенно зазвучал тихий голос, – ты хороший… Ты, наверное, очень хороший, но…

– Остановись, Марго! – резко оборвал он ее. – Я не собираюсь слушать чепуху из уст умной женщины.

От возмущения брови Маргариты поползли вверх: – По какому праву ты так разговариваешь со мной?!

– По праву близкого человека.

– Издеваешься? Я тебе второй час твержу о том, что мы – чужие друг для друга, и в лучшем случае останемся случайными знакомыми. Уйми свою буйную фантазию – ничего не было и не будет!

– Значит, не было? Неужели нам одновременно приснился прекрасный эротический сон, в котором двое, в уединенном месте, очень похожим на соседнюю комнату, предавались любви, самозабвенно сплетая разгоряченные тела? И поскольку ты – любительница правды, то честно подтвердишь, что обнаженная красавица испытывала не меньшее удовольствие, чем ее партнер! – Наблюдая за тем, как собеседница густо краснеет от стыда, Максим понял, что напомнив о совместной ночи, перешел грань дозволенного. Однако он и не подозревал, насколько болезненным может быть ответный выпад оскорбленной женщины.

Заледенев взглядом, Маргарита четко произнесла: – Внесу ясность: высшую степень наслаждения красавице дарило ощущение последнего секса в жизни, а кто ее партнер – не имело никакого значения.

Мужское самолюбие получило под дых и скорчилось в судорогах, устояв на ногах лишь благодаря некоторому несоответствию. В чем оно заключалось, Макс пока не понимал, но интуитивно искал ответ в возвращающемся к обычной бледности лице Маргариты, не сводя с нее растерянных глаз. «Есть!» – словно вспышкой озарило его, как только последний румянец сошел с женских щек. «Блефуешь, дорогая! Равнодушные – не вспыхивают до корней волос и не впиваются острым жалом в того, кто посмел задеть сокровенное». Уязвленное «эго» вальяжно выпрямилось и вновь задышало полной грудью. Максим расслабленно откинулся на спинку дивана и, пожал плечами: – В таком случае, я требую повторения.

Испуганное: «Нет!» – развеяло последние сомнения. Внутренне торжествуя, он продолжил игру: – Если мои ласки не вызовут ответного желания, – едва касаясь пальцами, мужчина медленно провел по руке Маргариты от кисти к плечу, с усмешкой наблюдая, как мурашки покрывают тонкую кожу, – я оставлю тебя в покое.

Не стерпев, женщина запустила в него подушкой. – Не смей даже думать о том, что после помощи в больнице я по первому требованию лягу в твою постель! Заметь, я не донимала тебя просьбами о содействии в обмен на безграничную благодарность.

– Да, я сам проявил инициативу, и согласись – она принесла ощутимую пользу.

– И поэтому ты считаешь, что я должна к возмещению расходов приложить интим – услуги?

– Брось, Марго, – устал спорить Максим, – ты прекрасно знаешь, что я не возьму твоих денег. И что мне совсем не нужно – так это общение из чувства возвращаемого долга.

– Тогда исчезни из моей жизни.

По сравнению с накалом предыдущих фраз, предложение прозвучало неожиданно тихо, со щемящим душу чувством безысходности. Максим с ужасом взирал на то, как Маргарита борется с подступившими слезами, плотно сжав веки и губы. В стремлении во что бы то ни стало доказать свою искренность, он снова переусердствовал и довел любимую до плача. Сейчас бы прижать ее к себе крепко-крепко, успокоить, нашептывая что-нибудь ласковое на ушко, но не посмев притронуться, он вскочил с дивана и забегал вокруг низко опустившей голову гостьи.