Боже мой, до чего разительна была перемена, произошедшая в них за время ее короткого признания! Укрощенный огонь горел ровно и мягко, нежно обволакивая приятным теплом. Теперь он больше напоминал не стихийный лесной пожар, а домашний камин, в непосредственной близости которого хотелось греться и греться, растекаясь с мороза прозрачной лужицей. Если бы Маргарита могла позволить себе забыть обо всем! Но какой-то уголочек ее сознания находился на лестнице, вместе с дочерью, меряющей шагами четыре квадратных метра, и женщина заставила себя вслушаться в то, что негромко, но уверенно говорил ей Макс.

– … чтобы не допустить непоправимое, ты должна была сразу мне все рассказать. Но и сейчас не поздно! Завтра утром тебя переведут в отдельную палату. А теперь я должен поискать хорошего хирурга. Так что выброси грустные мысли из головы. Все будет хорошо, я обещаю! Ты мне веришь?

Не в силах оторваться от его взгляда она послушно кивнула.

– Вот такой ты мне нравишься больше! – ободряюще улыбнулся Максим и легко провел большим пальцем по ее губам.

Взметнувшиеся от возмущения брови и протестующий возглас Маргариты заставили его тут же сделать шаг назад и примирительно спрятать руки за спину: – Ты права, еще успеется. Увидимся завтра!

Он поспешил к выходу, оставив рассерженную неуважительным отношением к ее возрасту женщину определяться, чего же все-таки в нем больше – тепла и обаяния, или наглости и самоуверенности. Маргарита не представляла, как можно найти хорошего хирурга в одиннадцатом часу ночи, но то, что Макс не бросал слов на ветер, сомнений у нее теперь не вызывало, и окрыленная надеждой, она вернулась в палату и заснула спокойным сном.

Отправив Олю домой на такси, Максим поспешил к отцу.

Роман Сергеевич занимал ответственный пост, фактически был главой огромного региона, обладал большой властью и пользовался заслуженным авторитетом. Пройдя все ступени карьерной лестницы, он приобрел бесценные знания и опыт, позволившие в столь высоком назначении умело скоординировать работу многочисленных ведомств, подчиняющихся губернатору области. Второй срок пребывания в почетной и обязывающей должности говорил сам за себя.

Несмотря на практически безграничные возможности родителя, Макс старательно избегал обращаться к нему за помощью, упорно отстаивая собственную независимость. Но сегодня был исключительный случай.

– Привет, пап! Надо поговорить.

– Для начала иди, поздоровайся с матерью – она уже забыла, как ты выглядишь. А потом приходи в кабинет.

Наскоро обняв и поцеловав суетившуюся на кухне женщину, Макс проскользнул в приоткрытую дверь кабинета, в котором отец ожидал его, сидя в своем любимом кожаном кресле. – Папа, ты знаешь, я редко обращаюсь к тебе за помощью…

– Давай ближе к делу.

– Нужны все твои связи и влияние.

– Куда ты влип?

Макс отмахнулся: – Ты же знаешь, я не конфликтую с законом. Вопрос жизни или смерти.

– Для кого?

– Для меня, и…для одной женщины.

– Так для тебя, или для нее?

– Это одно и то же.

В наступившей тишине две пары одинаковых глаз уставились друг на друга, одна – ища подтверждения серьезности произнесенных только что слов, другая доказывая ее крайнюю степень.

– Так-так, интересно! Выкладывай.

– Одной моей знакомой требуется операция, очень сложная. Нужен самый лучший хирург. Полубог – в прямом смысле слова. На завтра.

– Из-за чего такая срочность?

– Она уже два дня лежит в больнице.

– И что же ты раньше не пришел?

– Я не знал.

Отец хмыкнул, потирая подбородок: – Хотелось бы уточнить: это случилось неожиданно, или тебя просто не поставили в известность?

– Какая разница!

– Значит, проигнорировали, – прозвучал уверенный вывод. – Так может, ей не нужна твоя помощь?

– Слишком много вопросов, – раздражаясь, воскликнул Макс. – Ты поможешь мне, или я поеду дальше?

– Куда – дальше? К президенту России? Остынь! И расскажи все по порядку. Кто она?

– Знакомая.

– Просто знакомая?

До чего же не к месту прозвучало ироничное любопытство родителя!

– Да, просто знакомая. Пока… Папа! – звенящим от напряжения голосом взмолился Макс, – время идет!

В дверь заглянула Наталья Николаевна: – Мальчики, вы скоро? У меня все готово.

– Подожди, мать, не все так просто, – глава семьи кивком головы попросил оставить их наедине. – Записывай кто она, в какой больнице, и что за диагноз. – Пока Макс торопливо карябал в блокноте, отец взял в руки телефон. – Приветствую будущего министра здравоохранения! Не спишь? Плох тот солдат… – пророкотал в трубку он, и, слушая ответ, прикрыл динамик рукой: – Иди к матери! – Добавив к тихому приказу выразительный жест, Ковалев старший углубился в беседу.

Наталья Николаевна терпеливо ожидала своих мужчин в просторной столовой. Максим сел рядом с ней на стул и до боли сжал виски ладонями. Он очень рассчитывал на авторитет отца, но бездействовать в ожидании окончания разговора было невыносимо. Блуждая в собственных тревожных мыслях, он не видел, как обеспокоенность все сильнее сжимает материнское сердце, и лишь почувствовав ласковое прикосновение заботливой руки к плечу, поднял на нее глаза.

– Сынок, что случилось?

– Да ничего, мам, все нормально.

Его попытка улыбнуться провалилась и Наталья Николаевна укоризненно покачала головой: – Зачем говоришь неправду? У тебя на лице все написано!

– У меня действительно все в порядке, – успокоил он ее, – просто нужна срочная помощь одному очень хорошему человеку, и я попросил об этом папу.

Прозвучало не слишком убедительно, и вошедшего Романа Сергеевича встретили два взгляда одинаковой силы, но разного выражения: требующий разъяснения женский и отчаянно ждущий помощи мужской.

– Ну-ну, не так все быстро. Машина запущена, ждем результат, а пока можно и чайку попить. Смотри, как мать постаралась!

Только сейчас Максим увидел на столе четыре сорта меда – единственное, что он воспринимал из сладостей, и признательно кивнул головой.

– Что-то у тебя, сынок, вид усталый. Много работаешь?

– Да как обычно…

– А со здоровьем все в порядке?

– Ты же знаешь, я крепкий, что со мной может случиться.

Телефонный звонок прозвучал неожиданно. Максим подался вперед, а Роман Сергеевич неторопливо поднял трубку.

– Слушаю.… Да.… Да.… Как фамилия? – В молниеносно подсунутом под руку блокноте, он записал продиктованные данные, перекинулся еще несколькими фразами с собеседником, и, поблагодарив, закончил разговор.

Макс еле дождался этого момента, и, буквально, впился глазами в отца.

– Все в порядке. Больница одна из лучших, оперировать будет вот этот хирург, – вырванная страничка перекочевала из старших рук в младшие, – его специально отозвали из отпуска. Завтра он явится в отделение, изучит историю болезни, и определится с ходом лечения. Да сядь ты на место! В любом случае надо дождаться утра, так что ешь и пей спокойно, а заодно расскажи, что там за проблемы с «Седьмым небом».

Макс опустился на стул. Отец был прав, в данный момент ничего больше сделать нельзя: звонить Маргарите – уже поздно, а ждать рассвета в одиночестве было бы гораздо труднее, чем вести разговоры о строительстве ресторана, которое в свете последних событий отошло на задний план. И, пододвинув к себе чашку давно остывшего чая, младший член семейства принялся рассказывать о сложностях, с которыми он, как исполнительный директор нового грандиозного проекта, столкнулся на самом первом этапе его осуществления.

Уже после его ухода, укладываясь спать, Роман Сергеевич спросил у жены: – Наташа, тебе не показалось, что наш сын влюбился?

Женщина насторожилась: – Он тебе что-то сказал?

– Нет, но мне кажется, все к этому идет.

– Ты ее знаешь? Кто она?

– Не торопи события, я думаю, он все нам сам расскажет. Когда придет время…

Игоря Владимировича Петрова, доктора медицинских наук, хирурга второй городской клинической больницы снедало любопытство. Ему очень хотелось взглянуть на некую Лебедевскую М., из-за которой ему пришлось проститься с планами на ближайшую неделю законного отдыха. Вчера, уже поздно вечером, точнее ночью, ему позвонил главврач и попросил по ходатайству высокого начальства заняться лечением этой дамы. Убедительное пожелание отказа не предполагало, и Игорь Владимирович утром следующего дня явился в клинику, чем вызвал большой переполох среди коллектива пятой хирургии. Отмена отпуска означала одно из двух: либо потребовалась помощь высококвалифицированного специалиста, либо в отделении ожидается важная персона. И пока не выяснено, какое из двух обстоятельств послужило тому причиной, персонал с особым рвением принялся за работу.