Иллар скрипнул зубами.

– Я клянусь, что никогда не причиню вреда леди Овете, - через силу проговорил он. - Милорд, - продолжил он тихо и яростно. - Я никогда не выйду против безоружного человека и против ребенка. Я не предам даже врага, и я никогда больше не буду клясться в этом.

– Я знаю.

– Тогда почему?…

– Потому что я помню, как ты смотрел на нее. - Иллар опустил голову, а Интар продолжил, - я верю тебе, но я должен уберечь свою дочь. Ты хочешь добавить еще что-нибудь или мы закончим наши условия на этом?

– У меня все, милорд.

– Зато есть у меня. - Интар сделал паузу и жестко добавил, - учти, я не обираюсь в угоду тебе становиться добреньким и хорошеньким, только чтобы улучшить твое обо мне мнение. Уясни это хорошенько. - Иллар согласно кивнул, - А теперь поговорим о твоих обязанностях. Ты успел научиться чему-нибудь у Ордата?

– В совершенстве натирать полы и выносить ночные горшки. Остальное я знаю не хуже его.

Интар слегка улыбнулся.

– Кроме верховой езды.

– Да, - смутился Иллар, - но я однажды уже садился на лошадь и даже проехал одну лигу. Когда-нибудь я освоюсь и с этим.

– Какое оружие ты предпочитаешь?

– Любое, милорд. Но лучше будет, если я буду носить только ваше оружие.

– Мне видней, что лучше для моего оруженосца. - Интар указал на стены, увешанные оружием, - какое ты выбрал бы для себя из этих?

Взгляд Иллара машинально метнулся к тоготскому клинку, но он немедленно подавил этот порыв. Вместо этого он указал на морийский кинжал и илонский меч.

– Почему именно эти? - спросил Интар, снимая указанные клинки.

– Бахраские кузнецы добавляют в сталь особый сплав, доставляющий им купцами из-за моря, что делает нож нержавеющим. Этот сплав безумно дорогой, поэтому идет только на ножи, и эти ножи сами по себе дороги. Простите, милорд, я только указал, чтобы я взял, но это не значит, что я прошу вас дать мне такую дорогую вещь. А илонские мечи делаются из тоготской руды. Она наиболее лучшая, без различных примесей, поэтому илонские мечи крепче.

– Ты много знаешь об оружии. Тебе приходилось многие брать в руки?

– Не очень. Про большинство я просто слышал.

– Вначале ты хотел указать на этот меч, - Интар указал на заветный тоготский клинок, - что остановило тебя?

– Простите, милорд, у меня получилось это случайно. Ни в коем случае я не мог указать на него.

– Почему?

– Тоготский меч не выбирают. Его только дарят.

– Ты видел когда-нибудь тоготский клинок?

– Нет, милорд, я только слышал. Могу я спросить, милорд, - Иллар облизнул внезапно пересохшие губы, - вы не носите его, потому что вам его не подарили?

– Спрашивая это, ты подразумеваешь, что я честен и благороден. Это же противоречит твоим представлениям обо мне.

– Простите, милорд, - смутился Иллар.

– Но я скажу тебе. Этот меч, когда я был чуть постарше тебя, подарил мне мой отец. А ему - король Дарот. Его имя Отари, что означает - "во благо". И это юношеский меч. Когда повзрослел мой отец, он понял, что его надо передать мне, потом тоже самое произошло со мной. Этот меч уже не для нас. Ему нужна молодая рука. Когда-то я мечтал, что подарю его своему сыну. Надеюсь, что я все-таки сделаю это.

Интар замолчал, молчал и Иллар. Каждый о своем и каждому не хотелось прерывать первым это затянувшееся молчание. Интар в конце концов произнес:

– Я решил, что спать ты будешь здесь. Мы перенесем этот диван в ту нишу у окна. Я не буду мешать тебе, зато ты будешь у меня под рукой. Согласен ты на это?

– Это весьма шикарная для меня комната, - позволил себе улыбнуться Иллар, - но не скажу, что мне здесь не нравится.

– Тогда сходи к Шеволну, пусть он прикажет заняться твоим бельем.

Они вместе вышли и вместе озабоченно остановились на пороге. В замке была глубокая ночь и тишина. Все спали. Кроме двух гвардейцев, которые стояли в коридоре на своем посту.

– Милорд, - неуверенно произнес Иллар, - пожалуй, я посплю эту ночь так же, как и прежде.

– Придется с тобой согласиться, Брайт, - легкая улыбка пробежала по лицу Интара и он ушел.

Со следующего дня Иллар стал незаметной тенью принца Интара. Сопровождая его, он всегда был за спиной, немного в стороне. Когда принц работал в своем кабинете, Иллар также был рядом. Если принц беседовал с королевским советником или любой знатной особой, Иллар почтительно отходил чуть в сторону, чтобы не мешать их беседе. При разговоре с просителями, он также не мозолил глаза, но всегда был наготове, если его лорду необходимо было передать какую-либо бумагу или предмет. Он покидал кабинет принца, если у того был приватный разговор с кем-либо, и спал, когда Интар засиживался за бумагами.

Две вещи они соблюдали молчаливо и неукоснительно. Когда Интар заходил в фехтовальный зал к Ордату, чтобы потренироваться, Иллар, подав ему меч, покидал зал. И когда рядом с мужем была леди Лайна, оруженосца ее мужа при нем не было. И хотя первое случалось весьма редко, второе каждый раз наполняло Иллара щемящей болью.

Еще от одного человека старался Иллар держаться подальше. Ордат не простил своего бывшего подопечного и, видя его, начинал вполголоса ругаться. При Интаре ругаться в полный голос он не смел, но каждый раз, находясь рядом с ним, Иллар чувствовал, как старый вояка закипает с новой силой. Ни для кого из его бывших товарищей уже не была секретом истинная причина такого негодования Ордата, и некоторые из них, особенно Дерилл и Потунг, периодически вызывали его на поединок. Иллар молча принимал вызов, шел в фехтовальный зал и давал себя разоружить при первом же выпаде противника. После этого уходил. Вскоре от него отстали.

С Тарлином и Латином он виделся редко, зато со Стенли довольно часто, ибо сейчас, в отъезд своего отца и матери, Стенли служил варосскому лорду Упрелиту, одному из кузенов короля Арона, гостившему при илонском дворе. Упрелит довольно много времени проводил с Интаром, поэтому юноши также были вместе. Это время сблизило Иллара и Стенли больше, чем когда-либо. Теперь Иллар не чувствовал в Стенли постоянной усмешки и сарказма, Стенли же смог, наконец, окончательно примириться со своим братом.

Именно Стенли продолжил начатое Интаром обучение Иллара верховой езде. Несколько раз Интар выезжал за пределы города специально, чтобы приучить своего оруженосца к седлу, но кончил это дело Стенли, когда они вместе сопровождали обоих лордов в их поездках.

Когда лорд Упрелит покинул Илонию, Стенли еще долгое время находился рядом со своим дядей и его оруженосцем.

Однажды Интару подали прошение о помиловании осужденного преступника, и он отправился в подземную темницу. Племянника и оруженосца он взял с собой.

– Стенли, ты был тут уже? - глядя, как спокойно шагает его брат, шепотом спросил Иллар. Перед братом ему незачем было скрывать свой страх, и он откровенно схватился за его рукав.

– Да, - прошептал в ответ Стенли, и Иллар понял, что тому также было страшно, но он смог скрыть свои чувства. - Дядя уже водил меня сюда.

– А зачем?

– Чтобы вы знали, что такое наказание и что такое милосердие, - ответил за Стенли Интар, услышав за спиной шепот двух мальчиков.

Они пришли в комнату, посреди которой стоял стол, вокруг которого сидело несколько стражников. "Тюремщики" - подумал Иллар. К его удивлению, они не казались особо страшными в свете полыхавшего камина и вкусно пахнущего обеда.

В эту комнату вело три двери. Одна дверь была та, в которую они вошли, еще одна дверь вела в другую комнату, а ступеньки вниз вели в коридор, узкий и мрачный. Тюремщики почтительно встали, Интар отдал приказание, и их провели во вторую комнату.

Она была такой же по размеру, как и первая, только не было камина, стоял стол поменьше, несколько стульев, лавка и еще множество непонятных предметов.

– Это пыточная, - шепнул Стенли Иллару.

– Он будет пытать их при нас, - Иллар скорее выдохнул эти слова, чем сказал. - О боги, я не хочу…