Литмир - Электронная Библиотека

– Отец, я, я… - Корн был настолько ошарашен, что не мог подобрать слов, и внезапно рассмеялся. - Через несколько лет мои братья обзаведутся кучей детей, а я буду жить во дворце с умной женой и ждать, вдруг все мои родственники внезапно умрут. Отец, это абсурд.

– Когда у твоих братьев будет хотя бы по два наследника, тогда можешь уезжать и заниматься, чем хочешь, - сухо сказал король.

– С умной женой, желательно в ее поместье с кучей таких же умных родственников. Отец, вы не можете так поступить со мной.

– Именно так я и сделаю. И если ты поступишь вопреки моей воли, ты будешь обвинен в измене своему королю и королевству. И с тобой поступят соответственно. Это все. Теперь о том, с чего начали. Как ты оказался у разбойниках. Это можешь рассказать только мне. Остальное, а именно то, что ты можешь сказать о логове разбойника Ургана и его людях, ты расскажешь мне и повторишь потом для Королевского Совета. Я жду.

Принц судорожно вздохнул, преклонил перед королем колено и, склонив голову, твердо произнес:

– Ваше величество, а не могу дать вам объяснения по поводу того, как я оказался в Тарских горах. Также я не могу рассказать об Ургане, его людях и месте их обитания не только потому, что условия моего там содержания исключили эту возможность, но и в противном случае я не стал бы этого делать. Ибо считаю, что эти люди - несчастные беглецы от унижения, бесправия и обиды, и они не заслуживают гнева вашего величества. Также я отказываюсь подчиниться вашим планам насчет меня и сделаю все, что в моих силах, чтобы избежать этого.

Корн, не поднимая головы, ждал приговора отца. Он не видел, как король Эмдар удивленно покачал головой и на лице его отразилось удивление услышанному. Но когда Корн поднял голову и взглянул на отца, лицо короля приняло уже свое обычное твердое, жесткое выражение.

– Год. Я даю тебе год, чтобы ты одумался. Ты проведешь его под домашним арестом. Отныне ты не выйдешь за пределы замка, а будешь находиться здесь. В своей комнате ты будешь находиться под замком, а по замку передвигаться только в сопровождении стражников и только по моему разрешению. Никакого общения с обитателями замка за исключением матери и братьев. Если стражники допустят нарушение этих правил, они будут наказаны. Ты у нас за справедливость, так что подумай об этом. Все.

Глава 5.

Прошел месяц, а Корн все еще не мог сказать, когда и как он сможет выбраться из замка.

Домашний арест был не таким уж и страшным. Тем более что повседневная жизнь внесла свои коррективы. Все-таки, в покоях принца надо было убираться, принцу надо было приносить обед, воду для мытья. Поэтому, в комнату Корна часто приходили и слуги, и служанки. Принцу разрешалось посещать библиотеку и фехтовальный зал. Он общался и с преподавателями, и с членами Королевского Совета. Уследить за строгим соблюдением приказа короля: "не общаться ни с кем", было просто невозможно. И Корн был в курсе всех событий, и, хотя и не виделся с друзьями, мог с ними общаться через многочисленных слуг.

Первой же весточкой с друзьями он обменялся через Марьята, старого королевского врача, который лечил королевскую семью еще с деда Корна. Того вызвали к принцу сразу, как только королю доложили о спине Корна.

Когда после разговора с королем, Корна отвели в его комнату и принесли все для купания, старый слуга, помогавший принцу мыться, и пораженный следами ран, счел своим долгом поставить короля в известность. Король явился лично взглянуть на сына. Корн не видел причин скрывать, что произошло, тем более что первая мысль короля была о чудовищном обращении разбойников с королевским сыном.

– Это лесная рысь на меня напала, отец, - сказал он, удивленный выражением лица отца, на котором была явно видна боль за сына. Впрочем, это выражение так быстро исчезло, уступив место гневу, что Корн решил, что оно ему привиделось. - Люди Ургана меня спасли и вылечили.

Срочно вызванный Марьят осмотрел принца и выразил восхищение неизвестному лекарю, который наложил такие умелые швы. Он же обратил внимание короля на следы ран на лице принца. То, что король принял за простые, уже зажившие царапины, по словам Марьята оказались настолько умело залеченными ранами, что только его опытный взгляд различил разницу.

Зажившие раны уже не требовали ухода, но Марьят все же приходил еще несколько раз. Он, знавший королевских детей с пеленок, не боялся гнева короля и не отказался передать записку Салану и Варгону, которых, по его словам выпустили сразу, как только Корн вернулся в замок. В записке друзьям Корн просил у них прощения и уведомил их о своем решении уйти из дома, как только представится возможность. Посему, чтобы не навлекать на них неминуемого гнева короля и учитывая, что именно к ним будет особенное внимание короля и стражников, он отказывался от их помощи в побеге.

Корн настоял, чтобы Марьят прочитал эту записку, перед тем, как взяться за ее передачу. Старый врач еще несколько дней служил посыльным между друзьями.

Салан с Варгоном в ответном послании довольно-таки сухо отозвались об обидном для них, как друзей Корна, недоверии, но в то же время, понимая, что их друг делает это только ради них, прощали его. В последующих посланиях друзья обменивались лишь описанием текущих дел и событий. Корну писать было не о чем, зато приятели писали и о службе и о делах в городе.

Когда Марьят перестал приходить, записки стали приносить слуги. Впрочем, как оказалось, король Эмдар предполагал об этом и официально разрешил Корну обмениваться посланиями со всеми, с кем захочет, но предварительно представляя ему письма на прочтение. Таким образом, послания друзей стали приходить частые и подробные.

Но заключение от этого не стало легче. Да, Корн передвигался по замку, да, он не чувствовал себя оторванным от мира. Но все-таки у дверей стояли стражники, они же постоянно маячили у него за спиной и не было свободы сделать то, что хотелось, не было простора, простора для скачек на верном Роске, не было перспектив дальнейшей жизни, жизни с любимой так, как он хотел. Все это давило тяжелым грузом на сердце, и Корн искал и искал выход из этого положения.

Варианты побега из замка ограничивались нежеланием Корна подводить ни в чем не повинных стражников. Бежать надо было тогда, когда стражники за него не отвечали. Но таких ситуаций было только две: когда он завтракал с семьей и из своей комнаты, когда стражники охраняли только дверь. Значит, можно было или исчезнуть прямо у отца под носом, например, испариться, вылезти через камин, или через окно на глазах у семьи, что, естественно отпадало. Или же все это сделать в своей комнате.

Для начала Корн добился разрешения запирать свою дверь изнутри, чтобы получить хоть какую-то независимость от незваных гостей. Теперь, если ему, как он объяснил, хотелось побыть одному, он мог не открывать дверь и никого не впускать. Это, естественно не относилось к королю, и Эмдар разрешил это только с условием, что сам он, пожелав увидеть сына, не стоял бы у дверей, Корн должен был открывать сразу. Или, если король требовал сына к себе, тот также обязан был являться, не зависимо от того, хотелось бы ему побыть одному или нет.

Побег через окно почти сразу отпал, потому что король велел поставить на окна решетки. Это было унизительно для Корна, но короля это не волновало. Решетку поставили двойную, с частой ячейкой. Теперь, даже если у Корна нашлось бы, чем перепилить, это заняло бы не одну неделю. А стражники проверяли прочность решетки каждый день. Таков был приказ короля.

Оставался камин. Зима была на исходе, на улице становилось теплей, но в комнатах замка было по-прежнему прохладно, и камин постоянно подтапливался, а пока он топился, и думать про побег было нечего. Корн начал потихоньку приучать слуг к тому, что ему не холодно, а, наоборот, жарко от камина. Когда камин перестали топить, пришлось надеть на тело дополнительную рубашку, потому что в комнате действительно было холодно.

34
{"b":"59957","o":1}