И вот опять во мне проснулась страсть к перемене мест.

А ведь целых семь лет не давала о себе знать. Последний раз эта страсть просыпалась, когда умер он. Любовь всей моей жизни. Человек, без которого я не могла дышать. С которым надеялась состариться. После его смерти внутри меня словно что-то оборвалось. Оставаться на одном месте стало мучительно, немыслимо, невозможно.

С тех пор я не называю его имени. Я даже слышать его не в состоянии. Друзья и знакомые делают все, чтобы это имя не достигло моих ушей. Об Адаме говорят «он» и только шепотом. Стараются, чтобы я случайно не взялась за книгу, в которой героя зовут Адам. Чтобы ничто о нем не напомнило.

Прикидывая, что делать – остаться? уехать? если уехать, то куда? если остаться, то для чего? – я поплелась на кухню, налила себе бокал вина и вышла на балкон. Я пила вино, вдыхала нью-йоркский воздух, смотрела вниз, на людскую суету. И наконец решение оформилось. Нет, я не уподоблюсь своей матери, которая намеренно не пускает корней, нигде надолго не задерживается. Которая постоянно в бегах.

Раздался звонок в дверь. Я подскочила, успев подумать: «Хоть бы это был Джейми!» Успела испугаться, что это его мамаша. Отбросила эту мысль, метнулась к двери. На пороге стоял мужчина в полицейской форме.

– Чем обязана? – спросила я, недоумевая, почему консьерж не предупредил меня и почему я сама не догадалась приоткрыть дверь на длину дверной цепочки, вместо того чтобы распахивать.

– Я – детектив Моретти из девятнадцатого участка. Войти можно?

Он показал свой значок, не сделал попытки вломиться без разрешения. Терпеливо ждал на придверном коврике, пока я звонила в полицию, сверяла сведения. Слушая диспетчера, я исподтишка разглядывала руки детектива Моретти (который действительно оказался детективом Моретти). Руки были грубые, мозолистые.

– По какому вопросу вы пришли, детектив? – спросила я уже в кухне, когда он уселся к столу.

– Мисс Гудман, где вы были сегодня в половине пятого вечера?

Детектив Моретти раскрыл блокнот, приготовился записывать показания.

– Что? – опешила я.

Не думала, что в жизни все точь-в-точь, как в сериале «Закон и порядок». Детектив Моретти смотрел выжидательно, держа ручку наготове.

– Я возила в больницу моего парня. У него аллергия на орехи. Я была в карете «Скорой помощи». А что такое?

– Вас обвиняют в попытке убийства Джейми Кастильо, – отчеканил детектив Моретти, каждым лицевым мускулом выражая любопытство касательно моей реакции.

– Что? – повторила я, мысленно возблагодарив Небеса за формулировку «попытка убийства», а не просто «убийство». – Какой бред!

– При всем моем уважении, мисс Гудман, у вас был мотив. Мистер Кастильо собирался порвать с вами.

Что за дурацкое клише – «при всем моем уважении»! Уважение тут и не ночевало. Нельзя одновременно уважать и обвинять в попытке убийства посредством ядовитого поцелуя.

– Можете называть меня Ханной. Кстати, с чего вы взяли, будто Джейми хочет порвать со мной?

– Так сказала его мать.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Это для меня полная неожиданность, детектив, – зачастила я. – Мы с Джейми не собирались расставаться. – Как назло, из лекций по уголовному праву ничего подходящего к случаю не вспоминалось. – А если бы я даже и подозревала у Джейми намерение порвать со мной, согласитесь, детектив, убийством я бы не добилась идиллии в отношениях.

Я говорила очень быстро, выкладывала все, что вступало в голову, а сама пыталась припомнить первый курс юрфака. У меня по уголовному праву была оценка «А»[8] – неужели в памяти ничего не отложилось? Должно было отложиться! Наконец я вспомнила нечто важное: никаких показаний без своего адвоката.

– Я бы хотела сначала поговорить со своим адвокатом, – заявила я, когда детектив Моретти отложил ручку.

– Мисс Гудман, это не допрос, а беседа. Вы уверены, что вам нужен адвокат?

– Извините, детектив Моретти. Да, уверена.

На следующее утро я отправилась в участок вместе с Прией, которая согласилась на роль адвоката, даром что по специальности она налоговый инспектор. По мере приближения к девятнадцатому участку росла моя неуверенность относительно эффективности плана. План был совершенно девчачий – я рассчитывала, что детектив Моретти пленится моей ослепительно красивой подругой и просто отпустит меня. Наивность плана оправдывает лишь очевидный факт: если кто и способен избежать неприятностей, не задействуя дополнительные ресурсы и полагаясь исключительно на собственную внешность и обаяние, так это Прия.

Странный план – выставить против детектива Моретти красавицу налоговую инспекторшу. Это после трех лет на юрфаке!.. Неудивительно, что моя фирма не хочет брать меня в партнеры.

Свой почти игрушечный «Мини-купер» Прия припарковала прямо напротив парадной двери. Отец Прии – дипломат, а значит, она может парковаться где душа пожелает, то есть в самых неожиданных местах. Прия подкрасила губы – главное свое оружие, – и мы пошли навстречу судьбе в лице детектива Моретти.

Минут пятнадцать мы прождали в комнате для допросов (по крайней мере, приблизительно такую комнату показывали в сериале «Место преступления»). Детектив Моретти появился не прежде, чем выпил свои законные две чашки декофеинизированного кофе. Бедняга! Как ни старался сосредоточиться на деле об орехах-убийцах, он глаз не мог отвести от Прии. Мой план сработал. Моретти и Прия обменивались любезными колкостями, Прия закидывала ногу на ногу, как в «Основном инстинкте» – то есть детям до тринадцати лучше этого не видеть. Шорох ее чулок стал последним ингредиентом в любовном зелье – Моретти спекся.

– Извините за опоздание, – произнес помощник окружного прокурора, заглядывая в комнату. – Меня зовут Нэйт…

– Цукерман, – продолжила я.

– Ханна, ты здесь какими судьбами? – воскликнул вошедший.

По интонации было непонятно, рад он или не слишком.

– Вы знакомы? – удивился Моретти.

– Да, – подтвердил Нэйт, приглаживая волосы и плюхая папку на стол. – Мы вместе учились на юрфаке. Вот не думал, что в суде окажемся по разные стороны. Даже не знал, что Ханна практикует уголовное право.

– Ничего я не практикую. Я здесь в качестве обвиняемой.

Нэйт изумленно покосился на Моретти.

– Тебя, Ханна, пока ни в чем не обвиняют, – вмешалась Прия. – Ты здесь для беседы. Для прояснения неких ни на чем не основанных, голословных, нелепых утверждений.

Шок от появления Нэйта был так силен, что я едва ли осознавала, насколько хороша Прия в роли адвоката – особенно если учесть, что эта роль у нее первая.

– Вероятно, имеет место конфликт интересов, – предположил Нэйт и кивнул Моретти – дескать, выйдем на два слова.

– Если это твой бывший, беру самоотвод, – шепнула Прия, как только за мужчинами закрылась дверь.

– Никаких самоотводов, – буркнула я. – Ты мне не только адвокат, но и подруга.

– То есть на гонорар можно не рассчитывать, да, Ханна?

– Никакой он не бывший. И не будущий. Мы все три года друг друга на дух не выносили, – выдала я, запустив пальцы в волосы.

– Странно – он симпатяга.

– Симпатяга?! Да он – ходячее воплощение всего, что мне противно в людях. У меня одноклассники были точь-в-точь такие. Богатенькие папины сынки и дочки. Пижоны, одним словом. Считают, что родиться во влиятельной семье – уже достижение.

– Значит, вот как ты про меня думаешь?

– Нет, – запротестовала я, но прежде покосилась на ее бриллиантовую подвеску – подарок к шестнадцатилетию от папы-дипломата. – Мы-то с тобой трудимся. В поте лица. Не рассчитываем на трастовые фонды.

– Он тоже трудится. Он – помощник окружного прокурора. Направлен расследовать твое дело.

– Да я не о том.

– Неужели?

– Не могу поверить, что меня вот-вот арестуют.

– Да, это было бы совсем некстати.

Я метнула на подругу мрачный взгляд как раз в то мгновение, когда вернулись Нэйт и Моретти.