– Да. И твоей маме тоже.

– Выходит, это он и есть – рецепт счастливой жизни?

– Не уверена. Может, нынешним летом узнаем.

Погода прекрасная. Странно, что бабуля не хочет, по обыкновению, провести день на воздухе; с другой стороны, здорово, что она учит меня готовить. Я не знаю, с какого боку к плите подойти, а бабуля, даром что почти не стряпает сама, остается непревзойденной кулинаркой. Бабулины вкусности даже моя мать вспоминает с восторгом: мол, без них и детство – не детство. Под каковым заявлением я готова подписаться. В перерывах между авиаперелетами мы с бабулей успевали насладиться такими вот тихими денечками, когда она готовила для меня, а я завороженно следила за ее действиями. Например, она умеет делать чудесный сырный соус – в детстве я его обожала. Соусом поливаются спагетти, цветная капуста – да что угодно. Приятное разнообразие после «обслуживания в номерах», к которому я привыкла.

Мы отправляемся на рынок, не спеша идем между прилавками. Хорошо, что бабуля потребовала одеться со всей тщательностью (сама я в жизни не стала бы наводить марафет перед походом за продуктами). На саутгемптонский рынок, похоже, все являются, словно на первый бал. Бабуля огорчилась бы, будь на мне сейчас спортивные штаны и футболка (именно в таком виде я хожу в супермаркет).

– Это твоя мама готовила для тебя цыпленка в вине, да?

Засматриваю бабуле в лицо. Надо же, история движется по спирали. Когда-то прабабушка готовила для бабушки, теперь бабушка готовит для меня.

– Нет, – просто отвечает бабуля. – Мы были богаты. Мама никогда сама не стряпала. Цыпленка в вине я готовила своему первому мужу – тому, что похож на Ретта Батлера, – когда мы жили на Монмартре практически без гроша.

– Ой!

Скорее опускаю голову, прячусь в список продуктов.

– Кок-о-вен и биф бугиньон тогда не котировались, – объясняет бабуля. – Считались крестьянскими блюдами. Моя мама ни за что не стала бы их есть. Они вошли в моду совсем недавно. Даже еще не вошли, а только входят. Тогда, на Монмартре, мы их ели из-за дешевизны. Можно брать любое мясо, соус его умягчит.

Хочется спросить бабулю, нам-то зачем такое готовить, но я молчу. Раз бабуля решила, значит, есть причины. Уж не старые ли фотографии навели ее на мысль состряпать кок-о-вен?

Бабуля берет несколько веточек тимьяна, вдыхает аромат.

– Свеженькие! На, понюхай.

Нюхаю. Не понимаю, свеженькие или не очень. Улыбаюсь, киваю.

По дороге домой бабуля раскрывает главный секрет своего жаркого – вместо красного вина нужно использовать рислинг.

Дома, разобрав покупки, мы садимся перекусить. Ни разу не видела, чтобы Алек или Жанна-Мари перекусывали перед тем, как взяться за дело. Но бабуля уверяет, что кок-о-вен требует определенного настроя, а что же обеспечит этот настрой, как не минутка-другая расслабления?

Мы берем курицу и роллы с перцем и авокадо (их оставила Жанна-Мари, прежде чем уйти на пляж) и устраиваемся возле бассейна. Говорим мало – не как обычно. Пытаюсь жевать с невозмутимым видом. Это нелегко – бабуля нынче витает в облаках.

После перекуса мы возвращаемся в кухню и приступаем. Я шинкую морковь и шампиньоны сорта «кремини», бабуля разделывает курицу. Хочется заговорить с ней, но я слишком поглощена работой. К моему удивлению, во время шинковки мозг отдыхает, а мысли просветляются. Давно я не была так спокойна, так умиротворена. Вот, значит, почему некоторые люди обожают стряпать. По слухам, готовка снимает напряжение, хотя лично мне всегда казалось, не стоит полдня торчать у плиты, чтобы потом за полчаса уничтожить плоды трудов своих.

Бабуле, конечно, требуется гораздо больше времени. Она не ест – она вкушает. Из каждого перекуса устраивает церемонию. Смакует каждый грамм. Делает длинные глотки вина, наслаждается едой. До приезда в Хэмптонс я ела или стоя, или на бегу. А бабуля говорит, на ходу даже собаки не едят.

Итак, овощи и грибы нашинкованы, мясо посолено и приправлено, пора приступать непосредственно к тушению. Бабуля объясняет, как грамотно жарить панчетту – соленую грудинку с пряностями. У меня получается! Вот чего я не знала о кулинарии – мне нравится выполнять задания точно и аккуратно, в установленном порядке. Я так хорошо поджарила панчетту, что бабуля, к моей радости, доверяет мне зарумянить и курицу.

Затем мы выкладываем в кассероль нашинкованную морковь, целенькие луковки, чеснок, солим, перчим и жарим. Теперь очередь коньяка. Панчетта и курица отправляются обратно в кассероль. Далее меня отстраняют, бабуля будет колдовать одна. Она добавляет вино, куриный бульон и свежий тимьян, делает меньше огонь и оставляет тушиться всю нашу красоту. Когда, по мнению бабули, курица потушилась достаточно, мы накрываем кассероль крышкой и ставим в духовку. Там она пробудет минут сорок, а пока бабуля предлагает поплавать в бассейне – чтобы ожидание не было томительным.

Она легла на воду, вытянула ноги, расслабилась. Я, наоборот, не свожу глаз с часов. Вдруг меня посещает ужасная мысль.

– Ба, а что, если курица перетушится?

Говорить стараюсь небрежным тоном, однако в голосе паника.

– Нет такого понятия – «перетушиться».

– Мы же в бассейне! – Пульс учащается. – Вдруг мы ее провороним?

– Провороним курицу? Хорошо сказано. Всегда, Ханна, можно начать с начала!

Бабуля поднимает над водой обе руки. Ни дать ни взять русалка.

– Когда ты для Ретта готовила, у тебя небось не было лишних денег! Ты не могла продуктами разбрасываться. Что ты делала, если курица пригорала?

– Так у меня и бассейна не было. Не очень-то расслабишься, когда нет бассейна, – улыбается бабуля. – Я сидела в кухне и смотрела на плиту.

– Может, и мы должны сидеть и смотреть на плиту?

– Ни в коем случае. Мы будем расслабляться. Мы славно поработали, у нас получится отличное блюдо. Через сорок минут оно дойдет до кондиции, мы его достанем из духовки и съедим. Волноваться не о чем. Будет очень вкусно, вот увидишь. Или не очень. В любом случае, это всего лишь ужин, а не конец света.

– А что вы с Реттом делали, когда ты портила ужин?

– Выбрасывали его и всю ночь занимались любовью.

Я отворачиваюсь, плыву к краю бескрайнего бассейна. Мне вдруг становится безразлично, сколько сейчас времени и не перетушится ли курица.

Курица не перетушилась. Она дошла до кондиции. А у нас оказалось достаточно времени, чтобы расслабиться в бассейне, принять душ и переодеться к ужину. Я накрываю стол на террасе, бабуля добавляет последние штрихи к кулинарному шедевру под названием «кок-о-вен». Явно уверена, что мне это не под силу – после того как я чуть не сорвалась в бассейне.

Стол бесподобен. Бабуля вытащила костяной фарфор, который непостижимым образом отлично сочетается с пейзажем. Белый, тонко расписанный желтыми цветами, он подчеркивает буйство зелени. Я ставлю на стол бокалы, кладу серебряные ножи и вилки. Чего-то не хватает. Пожалуй, нужно акцентировать внимание на центре стола. Никогда прежде не возникало у меня таких мыслей при взгляде на накрытый стол, но сегодня нечто внутри, в самой глубине сознания, вопиет: нам кусок в горло не полезет, если не поставить на стол вазу с цветами.

Обхожу дом вокруг, уверяя себя, что просто ищу цветы на срезку. На самом деле я направляюсь к гортензиям. Причем на автопилоте. Раздумий не было, решение оформилось не в голове, а где-то в другом месте. Только что я размышляла о том, что на столе недостает живых цветов – и вот я уже среди гортензий. К слову, на пути мне попались розовые кусты и солнцецвет. Но я, похоже, их вовсе не заметила.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.