Кэти стиснула зубы.

— Нет, я уже говорила тебе. Мэлори приплыли сюда, чтобы доставить меня на берег, по крайней мере, они так сказали. И это оказалось весьма кстати, чтобы освободиться от Бойда Андерсона. Оставить его.

— Потому что ты рассержена на него.

— Прекрасно! Потому что я рассержена на него!

К Грейс вернулась ее манера говорить «я-знаю-побольше-чем-ты».

— Расстояние между вами не приведет к тому, что ваши чувства ослабеют.

Кэти почувствовала, как в ней начинает вскипать гнев — она не влюбилась, по крайней мере, надеялась на это. Ей бы не хотелось все плавание назад в Англию вариться в собственных эмоциях. Но она знала, что именно об этом говорила Грейс.

— Я не люблю его, — настаивала Кэти. — Ну, может, совсем немного, но это уже угасает. И если я больше его не увижу, можно не беспокоиться о каких-либо чувствах к нему.

Пожалуйста, пусть это будет правдой, сказала она самой себе. Что до ее гнева, то она могла обуздать его, она была уверена в этом. Чтобы он утих, потребовалось бы несколько дней, но в отсутствие Бойда будет гораздо легче не обращать на свои чувства внимания, чем если бы ей пришлось видеть его каждый день.

— Я сомневаюсь, что ты захотела покинуть корабль просто потому, что поругалась с ним, — заметила Грейс.

— Я не могу наслаждаться путешествием, постоянно находясь в раздраженном состоянии.

— Ну, разумеется, — прибавила Грейс. — Знаешь, а он погонится за нами.

— Что?

— Они же ругались на чем свет стоит, когда «Океанус» подплыл к этому кораблю.

— Что?!

Грейс кивнула головой.

— Я поднялась на палубу, чтобы постараться подслушать, но этот светловолосый лорд приказал мне вернуться в каюту, и, в общем, я и не подумала спорить с ним.

Кэти минуту в изумлении широко раскрытыми глазами посмотрела на свою служанку, но затем она едва не усмехнулась над последним замечанием Грейс, прекрасно понимая, почему та не стала спорить с Джеймсом Мэлори. Этого не стала бы делать и Кэти.

Она попыталась как можно безразличнее спросить:

— Значит, ты не слышала, о чем они кричали?

— Нет, ну, а что тут думать? Бойд просил тебя выйти за него замуж, но Мэлори поспешили удалиться вместе с тобой. Он, без сомнения, хочет вернуть тебя обратно на свой корабль, чтобы довести до конца свое ухаживание.

Кэти закатила глаза.

— Он не ухаживает за мной. Я сомневаюсь, что он вообще знает, как это делается.

Грейс фыркнула.

— «Не знает», да что ты говоришь! Конечно, у тебя нет дома, куда он мог бы наносить визиты, но что ты думаешь о том, когда мы были в Картахене и он провел целый день с тобой? А этот пикник? А желание посмотреть на рассвет вместе с тобой?

Если бы здесь перед ней был стол, то Кэти билась бы об него головой. Две вещи из трех, упомянутых Грейс, были ложью, а одна, правдивая, была совсем не убедительна, потому что она очень хорошо знала, что каждый поступок, совершенный этим мужчиной, объяснялся его физическим влечением, а не желанием поухаживать.

Но Грейс не закончила. Она только сделала длинную паузу, извлекая наружу маленькую коробочку из одного из дорожных сундуков Кэти.

— А это? — сказала Грейс, вручая ей коробку. — Я нашла ее в твоей каюте, когда вы отправились на пикник. Ее доставили еще раньше. И до сих пор не открывали… ты не видела ее?

— Нет. — Кэти нахмурилась, взяла небольшой сверток и развернула шелковую обертку.

Затем она открыла маленькую деревянную шкатулку, ее глаза расширились. Восхитительная подвеска в виде раковины с изысканной резьбой свисала с золотой цепочки, и сразу же вспомнился дом… и Бойд. Она обернула цепочку вокруг шеи, прежде чем более внимательно рассмотреть ее.

Грейс тотчас начала ухмыляться.

— Прелестная, но, конечно, он не должен был преподносить ее тебе, ведь он не ухаживает за тобой. Но теперь это не имеет значения. Его корабль уже не преследует нас, а если это и так, то он уже далеко позади. Я поднималась проверить это, прежде чем зайти сказать тебе, что Мэлори ждут тебя к ужину.

Кэти моргнула и соскочила с кровати, выкрикивая:

— Так почему ты мне не сказала?

— Я как раз сделала это. И нечего впадать в панику. Так ты заставишь их ждать. Это…

— Нет, я не буду заставлять их ждать. — Кэти схватила одно из платьев, только что развешенных Грейс в гардеробе. — Один брат чертовски пугает меня. И тебя. Не отрицай это, ты сама это только что признала. Он, кажется, просто прикрывает свое истинное лицо, постоянно запугивая всех, и только! Хотя, несмотря на это, я чувствую себя спокойно в его присутствии. Другой, отец Джудит, ну, он не такой, он славный. Не могу отрицать этого. Но у меня какое-то странное чувство появляется, когда он поблизости, что заставляет меня нервничать.

— Насколько странное?

Кэти не прекращала переодеваться.

— Это сложно описать. Это как если бы ради Джудит я хотела бы произвести на него впечатление. Он видит меня в качестве героини своей дочери.

Грейс засмеялась.

— Тебе не произвести большего впечатления, чем это.

— Я знаю. И я надеюсь, что просто не хочу запятнать тот образ, который он составил обо мне. Меня это не должно беспокоить, но по каким-то причинам я беспокоюсь.

Грейс застегнула на спине платье Кэти.

— Произвести впечатление и не лишиться образа — почти одно и то же, понятно, что ты так себя чувствуешь в присутствии отца Джудит. Ты сильно привязалась к этой девочке, а она к тебе. Я не сомневаюсь, что ты и Джудит всегда будете подругами.

— Ты думаешь это все?

— А почему еще тебе беспокоиться о том, что сэр Энтони Мэлори подумает о тебе?

Ужин был скучным. Кэти не придумала более подходящего слова, чтобы описать его. Ей было неловко. Двое мужчин Мэлори так же испытывали неловкость. И не помогло даже то, что Джеймс почти задел ее, когда высказал замечание о надетой на ней подвеске, которая расположилась у ее сердца, спросив, не сделана ли она из слоновой кости.

Она улыбнулась и ответила ему:

— Нет, это называется «резная раковина», такие стали популярны в Новой Англии в последнее время. Они делаются из китового уса.

Он потрясенно посмотрел.

— Ты носишь… кита?

Кэти смутилась и сказала:

— Я считаю ее красивой. Много терпения и таланта надо иметь, чтобы сделать такое.

— Абсолютно верно, — поправился Джеймс. — Очень мило.

Непонятно по какой причине, но сегодня вечером они, казалось, также нервничали, как и Кэти. Или, возможно, они просто поддались ее настроению.

Еда, тем не менее, была восхитительна. Мэлори даже попытались поддержать обычную беседу, довольно короткую, однако. А она поймала несколько острых взглядов между братьями, как будто они общались без слов. Их странное поведение начинало тревожить ее. Сначала Кэти намеревалась спросить их, что они делали в Средиземноморье. Сейчас же она была совершенно уверена, что не хочет ничего знать.

— Чистым сумасшествием с его стороны было везти тебя через это привередливое море, — сказал ей Джеймс. — На Карибах достаточно теплая погода. Вот куда Бойд должен был плыть.

— Я не хотела путешествовать так далеко, — ответила Кэти. — Он советовал это. Я отказалась.

— В таком случае это твоя вина, моя дорогая, — не колеблясь, проворчал Джеймс. — Ты должна учитывать то, что происходит в той части света, куда ты планируешь отправиться. С большинством пиратов Карибского моря было покончено к концу прошлого века. Немногие еще промышляют там, большей частью раздражающие типы — похищают заложников и освобождают их за выкуп.

— Пираты вроде моего брата, — прибавил Энтони, — намного более распространены на Средиземноморье. Правительства, вынужденные терпеть потери из-за них, не настолько раздражены, чтобы объявить им войну. Они сделают это, в конечном счете, но сейчас, если вас возьмут в плен, выкуп с вашей семьи требовать не будут — пираты продадут вас в рабство. Очень большая разница.