Энтони не мог вспомнить ни одной знакомой с таким именем.

— Кто?

Джеймс пожал плечами, тоже не узнавая имя. Но Рослин, видимо, точно знала, кто прислал эту записку.

Она крикнула:

— Ты привел ее в мой дом и ничего не сказал об этом! — Тут ее охватил гнев, и она выбежала из комнаты.

— Я что-то пропустил? — непонимающе спросил Энтони у брата, уставясь в пустой дверной проем, куда только что выбежала его жена. — Кого я привел в наш дом?

Что-то, должно быть, показалось Джеймсу забавным, потому что он вдруг начал смеяться.

— По-моему, она думает, что Кэти Тайлер — твоя дочь. Какая чушь.

— Черта с два она так думает, — прорычал Энтони. — С чего ты так решил?

— Я понял, кто такая Летиция. — Встретив озадаченный взгляд Энтони, Джеймс продолжил: — Господи Боже, ты не знаешь, что Кэти ездила в Глостершир навестить семью, которой никогда не видела? Семью матери?

— Да, я знал об этом.

— И?

— И что? — расстроенно спросил Энтони. — Сейчас не время говорить намеками.

Джеймс закатил глаза.

— Но ведь этим все сказано, мой мальчик. Даже я слышал, как Джуди и Джек говорили об этом. Кэти поехала именно в Хаверстаун, потому что там живет ее семья. Неужели никто не упоминал тебе, кто ее семья?

Энтони нахмурился.

— Если подумать, нет, не припоминаю. Однако, да, я знал, что Кэти пригласили остановиться в Хаверстоне, потому что ее семья живет неподалеку. Больше никто мне ни о чем не говорил, а мне было не интересно, так что я решил, что ее семья, должно быть, какие-то переехавшие американцы. Рослин даже могла считать, что упоминала мне об этом… о ком мы говорим, Джеймс?

— О Миллардсах.

Энтони повалился в кресло, лицо его побледнело. Джеймс, видя его реакцию, перестал веселиться.

— Не смей говорить мне, что у меня есть племянница, о которой я не знал!

— Кто бы говорил! — парировал Энтони. — Ты не подозревал о существовании Джереми, пока ему не исполнилось шестнадцать!

— Это к делу не относится, — проворчал Джеймс, а затем уже более сухо сказал: — Так это правда? Имя тебе о чем-то говорит?

Воспоминания волной нахлынули на Энтони. Старые, которым было почти двадцать лет, приятные и нет. Это было возможно. Более чем возможно. Это могло быть просто совпадением, и все же интуиция подсказывала ему другое.

Он закрыл глаза и представил почти забытый образ. Образ казался размытым, это было так давно, но он видел изумрудные глаза, угольно черные волосы, красивое лицо с очаровательными ямочками и смеющимися глазами. Аделина Миллардс. Единственная женщина из его юности, на которой он хотел жениться. А у Кэти Тайлер были те же глаза и те же волосы, даже те же ямочки… о, Господи.

— Видимо не говорит, а оглушительно кричит, да? — произнес Джеймс, все еще наблюдая за ним.

— Так оглушительно, как будто ты только что выстрелил из своего мушкета у моего уха, — немного растерянно отозвался Энтони.

— Погоди. Думаю, мне нужно присесть. — Сделав это, Джеймс ядовито добавил: — Ладно, давай послушаем, как удивительный факт, что у тебя имеется взрослая дочь, просто выскочил у тебя из головы.

Энтони не возразил ему, как обычно. Он был слишком изумлен и шокирован воспоминаниями и их возможным исходом, которые все еще наводняли его память.

— Боже, мне было не больше двадцати одного, по-моему, — сказал он брату. — В тот год я приехал в Хаверстон на рождество. Кстати, ты тоже там был и как обычно действовал Джейсону на нервы. Мы вместе ехали из Лондона.

Джеймс пожал плечами.

— Мы всегда делали это вместе, пока я не стал моряком. И не стоит усыплять меня длинной версией событий. Сокращенная сойдет.

На этот раз Энтони бросил на него раздраженный взгляд, прежде чем продолжить.

— Не помню, зачем я поехал в Хаверстаун в тот день, наверное, купить несколько безделушек для малышей. Аделина тоже приехала за покупками. Я встречал дочерей Миллардсов время от времени, когда мы были детьми, но в тот раз я впервые увидел повзрослевшую Аделину.

Джеймс, снова не подумав, поднял правую бровь, слегка вздрогнул, но все же сухо поинтересовался:

— Она поразила твое воображение, да?

— Можно сказать и так. Мне она очень понравилась, и я пустил в ход все свое обаяние, если ты знаешь, о чем я. Кончилось тем, что я не уехал и после праздников, и вскоре влюбился. И она тоже. Я даже думал — черт возьми, не смей смеяться, Джеймс — но я даже думал жениться на ней, до такой степени я был увлечен ею. Если бы я не думал о браке, я бы никогда не стал с ней спать. Она же была нашей соседкой, в конце концов.

— Суть я уловил.

— Но она уехала в тур по Европе, не сказав мне ни слова! Я понятия не имел, что она планирует уехать в путешествие. Она даже не попрощалась. Должен признаться, я был раздавлен. Много лет спустя я услышал, что в Европе она вышла замуж за какого-то барона и осела где-то на континенте, и потому так и не вернулась.

— Ложь, которую придумала ее семья, чтобы сплетники не распускали языки?

— По всей видимости.

— Тогда объясни мне одну вещь: почему они просто не заставили тебя жениться, если знали, что ты — отец ребенка? Это — чертовки хорошая причина для женитьбы. Джейсон потребовал бы этого, если бы что-нибудь обнаружил. Ты же знаешь, какой он. А ведь вы с ней хотели пожениться. Я не понимаю.

Энтони тоже не понимал этого, разве что…

— Они никогда не распахивали для меня свои двери.

На что Джеймс с сомнением фыркнул.

— Ты — Мэлори. Ты был превосходным уловом.

На этот раз Энтони вскинул бровь.

— Твоя память подводит тебя, старина? Мы с тобой начали устраивать скандалы еще до того Рождества, а Джейсон к тому времени уже поразил свет, признав своего бастарда законным наследником. Может, ты не заметил, или тебе было просто наплевать, что более вероятно, но мы уже тогда ставили ханжеский Лондон с ног на голову.

— Миллардсы не любили тебя?

— Все было не так уж и плохо. Скажем так, родители Аделина меня терпели, но было ясно, что они предпочли бы, чтобы я не ухаживал за их младшей дочерью. У меня даже сложилось впечатление, что они мирятся со мной только потому, что уверены, что я скоро потеряю к ней интерес и сам сбегу в Лондон. Может, они даже думали, что я просто играю с Аделиной, но так как я был Мэлори и их соседом, они не могли просто указать мне на дверь. Летиция, напротив, никогда не скрывала своей неприязни ко мне.

— Значит, теперь ты ее вспомнил?

— Слишком хорошо, — ответил Энтони со вздохом. — Мягко выражаясь, она была холодной сукой.

Джеймс усмехнулся.

— Это ты называешь «мягко»?

— Именно, холодной как ледник. Всякий раз как я наведывался к Аделине, мне приходилось терпеть едкие замечания ее сестры. В ней было столько яда, словно я нанес ей персональное оскорбление.

— А ты этого не делал?

— Конечно, нет. Я впервые влюбился, Джеймс. Я был чертовски вежлив со всеми! Можно было подумать, что это из-за того, что сама она так и не вышла замуж, а она была как минимум на шесть лет старше Аделины.

— А, значит, она упустила свой шанс? Так это была просто горечь старой девы, обрушившаяся на ухажера ее младшей сестры?

— Как я уже сказал, можно было подумать, но она не была такой язвительной с остальными, только со мной. А у меня было множество возможностей посмотреть на нее с другими людьми. Она могла быть такой же милой, как Аделина — ну, хорошо, это небольшое преувеличение. Она не была настолько милой, ну, ты понимаешь.

— Что ж, не то чтобы это имело значение, правда, это объясняет, почему она была так груба в этой своей записке. Так к какому ты пришел выводу? Кэти — твоя дочь?

Энтони снова задумчиво прикрыл глаза. Ему было все еще трудно поверить, что у него могла быть взрослая дочь.

— По возрасту она может быть моей. Она даже слегка похожа на Аделину, хотя не достаточно, чтобы я это сразу заметил. Но у нее ее глаза, ее волосы, даже ее ямочки.