— Полагаю, мне надо было попросить несколько уроков.

Она ахнула от изумления.

Он тотчас же раскаялся и быстро произнес:

— Я сожалею.

— А я думаю, что нет. Да я вообще никогда больше не буду тебе верить. Вам, сэр, нельзя доверять! Вы слишком часто позволяли вашему вожделению затмевать все доводы рассудка. Но это! Это уже слишком! И как вы притащили меня сюда так, что я не пришла в себя? — она резко втянула в себя воздух, осознав все. — Ты накачал меня наркотиками, не так ли? С чем? Каким образом?

— Не будь смешной. Мистер Филипс может сделать для меня мощный снотворный порошок, в особенности, когда я нуждаюсь в этом, но мне даже в голову не пришло воспользоваться им. Я не поступил бы так с тобой, Кэти. У тебя есть мое слово.

— Тогда как ты сделал это?

— Это не было запланировано. Я думал об этом, конечно, особенно после того, как я предложил причалить вместе, а ты категорически отказалась. Но не было никакого способа доставить тебя на берег так, чтобы ты не пришла в себя, поэтому я все оставил как есть — до тех пор, пока ты не напилась вечером вина до такой степени, что даже забыла, как вывалилась из каюты Тайруса. Согласись, ты ведь не помнишь этого, не так ли?

Она не помнила, но она все еще не верила ему. У него покраснели щеки при поминании о том порошке.

— Я бы не помнила и в том случае, если ты подсыпал мне порошок мне в стакан, — сказала она резко.

— Черт возьми, это было бы намного проще и менее действующим мне на нервы, если бы я сделала так, но я так не делал!

— Лжец!

— Да ты вообще слушаешь меня?

— А ты заслуживаешь такой чести?

— Ты просила объяснений. Да, я пойман с поличным, но почему я сейчас больше всего беспокоюсь о том, чтобы донести до тебя правду? Слушай меня внимательно на этот раз. Я не одурманивал тебя наркотиками! Я не подливал тебе вино в бокал, ты сама это делала. Я даже не сидел рядом с тобой. Я действительно подначивал Тайруса заказать еще вина, когда увидел, что ты уже опустошила одну бутылку. Я сам еще не был так же пьян. А потому воспользовался прекрасной возможностью, раз уж выпал такой удобный случай. И ты даже выпила четверть второй бутылки, прежде чем направилась искать свою кровать. Даже без пожелания доброй ночи, заметь. Вот насколько «подвыпившей» ты была.

Так как она не могла отрицать этого, потому что действительно помнила, как вливала в себя один за другим бокалы вина, она не могла тут же назвать его лжецом, а потому просто усмехнулась в ответ.

— Что же действовало на нервы? Ты бы ни за что не решился, если бы знал, что я проснусь раньше времени.

— Это был шанс, которым я решил воспользоваться. Если бы ты проснулась, то я знал, что потребуются десятки дней, чтобы поулег твой гнев…

— Потребовались бы года — нет, столетия!

— Вот почему я так был рад, что ты не проснулась. Я был уверен, что ты придешь в себя, когда нас окатило волной, но этого не произошло. Все, что ты сделала, так это лишь сильнее прижалась ко мне.

Она густо покраснела от этих слов. Она не в ответе за то, что делала во сне.

Чтобы поставить его на место, она произнесла:

— Если ты не лжешь, то почему так покраснел, когда разговор зашел о снотворном?

— Не по той причине, что ты думаешь.

Красные пятна снова залили его щеки. Ее бровь подозрительно приподнялась, ее раздирало любопытство.

— Зачем ты принимаешь его?

— Это не имеет значения, — сказал он, выглядя все более смущенным.

— Это важно для меня. Я хочу знать, почему ты выглядишь и говоришь как виновный.

— Это потому, что я страдаю морской болезнью. Вот, теперь ты счастлива? Это то, о чем даже моя семья не знает, Кэти. Это то, из-за чего я не руковожу собственным кораблем. Она сказывается на мне в течение добрых четырех дней каждый раз, когда корабль отчаливает. Вот почему ты не будешь видеть меня в течение следующих четырех дней после того, как мы поднимемся на борт.

— Четыре дня? Да вечность бы не видеть! Ты действительно думаешь, что я поверю в это? В эту «правду»?

— Это правда. Вот почему я стал столь отчаянным, чтобы решиться на это.

Слово «отчаянный» заставило ее вспомнить о его страстном желании. Она думала, что он рисковал своей жизнью, прыгнув за борт, чтобы спасти ее, и потому она была в долгу у него. Если же этого никогда не было на самом деле, то это она сама спровоцировала все любовные ласки сегодня? Она не знала, но была слишком разъярена, чтобы разбираться в этом.

— Все это только для того, чтобы переспать со мной? — она буравила его взглядом.

— Если бы я просто хотел уложить тебя в постель, то для этого мне не нужно было бы доставлять тебя на берег. Я был в твоей комнате, Кэти, когда ты была пьяна. Было бы слишком просто заняться с тобой любовью там. Черт, на утро ты наверняка даже не помнила бы этого. Но это не то, почему я подарил нам этот день вместе. Я сделал это потому, что провел больше времени в своей каюте, мучаясь болезнью, чем ухаживал за тобой.

— Ухаживал за мной? — пробормотала она. — Думаешь, что постоянное выпаливание слов «выходи за меня» — это ухаживание?

— Так как ты — единственная женщина, на которой я когда-либо хотел жениться, и единственная, которой я вообще «выпаливал» «выходи за меня», то, полагаю, что нуждаюсь в некоторых уроках ухаживания.

— Мне начинает казаться, что ты нуждаешься в нескольких уроках жизни. Теперь я понимаю, почему Энтони Мэллори называл тебя и твоих братьев не иначе как варвары!

— Он и Джеймс делают это специально, чтобы вывести нас из себя.

Она фыркнула.

— Не обманывай себя. В твоем случае это чистая правда!

Она определенно ударила в больное место. Сомкнув губы, он хотел было что-то ответить, когда увидел, что его команда уже собирается спускать шлюпку на воду. Он отмахнулся рукой, давая им понять, что в этом нет необходимости. Затем пошел вниз по берегу, и вытащил из кустарника челн «Океануса».

Следуя за ним, Кэти услышала, как он сказал:

— Ну что, теперь ты довольна? Мы спасли проклятую лодку!

Она не была счастлива. Она была так зла, как только вообще могла быть. Во время всего плавания назад, она, исчерпав весь гнев, пыталась подавить и другие чувства также. Бойд тоже был тих.

Но прежде, чем они поднялись на борт, он все же спросил у нее:

— Ты действительно хотела бы, чтобы сегодняшнего дня не было?

Она ничего не ответила ему.

Вчера вечером во время обеда, который он разделил с Кэти, Бойд выпил слишком много вина. В трезвом состоянии он бы взял себя в руки и никогда не сотворил такой глупости. А тут он стал действовать, как только мысль пришла ему в голову. Чтобы обдумать все как следует, времени было недостаточно.

Смотря на застывшую спину Кэти перед ним в лодке, Бойд работал веслами и ругал себя. Над кем он посмеялся? Отчаяние довело его до такого, и отчаянье станет его дальнейшей судьбой.

Но он не планировал заниматься любовью с девушкой. Даже и не мечтал, что это будет результатом дня на острове с нею. Он только хотел немного времени, чтобы они могли узнать друг друга лучше, без ее вездесущей горничной, как было на их пикнике в Картахене. Ему нужна была твердая земля под ногами. Проводя большую часть поездки в своей каюте, он не мог достичь своей цели. И когда ненадолго украл Кэти с корабля, его неизбывное желание к ней заставило свалять дурака.

Братья Мэлори дали ему хороший совет, но он был на них совершенно не похож. Ведь он моряк. Он никогда не оставался подолгу в одном порту. И времени всегда было недостаточно, чтобы тратить его на тонкое обхождение с женщиной, так что все было для него внове. И его чувство к Кэти продолжало расти. Желая ее так чертовски сильно, он даже не мог утолить свою жажду. До сегодняшнего дня. Но и этого было мало. Слишком мало. Эти проклятые пираты заслуживают самой страшной кары: как они посмели испортить самый приятный день его жизни!

Молчание Кэти убивало. Она не ответила на его вопрос, но это уже было ясным ответом. Конечно, теперь ей хотелось, чтобы то, что произошло сегодня, никогда не случилось. А ведь прежде чем она выяснила, на какие ухищрения Бойд пустился, чтобы побыть с ней наедине на пляже, девушка, казалось, ни о чем не сожалела. И она все еще не хотела выйти за него. Что за упрямица! Но, Боже, она спрашивала, будет ли он дожидаться ее! Теперь огромным везением для него будет, если она не запрется в своей каюте на оставшуюся часть рейса. Фактически, он будет счастливчиком, если Кэти не сойдет с борта «Океануса» в следующем порту.