— Завтра!? Они действительно думают, что я не смогу достать деньги сегодня? Я вытянул бы своего банкира из кровати в случае необходимости.

Бойд взял записку. Она была намного более детальна, чем первая. В ней упоминалось место, время, дата, и, наконец, что выкуп должен был доставить какой-нибудь другой член семьи, и что Энтони не должен быть вовлечен в это дело или находиться недалеко от места обмена. Это было подчеркнуто дважды. Они не могли хорошо знать семью, но казалось, будто они действительно знали Энтони Мэлори. Было много ошибок в правописании, но это не важно.

— Ты знаешь, сколько денег они хотят? — спросил Джереми своего дядю.

— Деньги — это деньги! Я не торгуюсь за жизнь своей дочери.

— Совершенно верно, — кивнул Джереми. — Кого ты собираешься послать, чтобы сделать обмен?

— Я пойду, — немедленно предложил Бойд.

Его проигнорировали, или, возможно, просто не услышали. Он прочистил горло, чтобы сказать это громче, когда Энтони сказал:

— Я послал бы Дерека, но на этой неделе он в Хаверстоне у отца.

— Дядя Эдвард? — предложил Джереми.

— Нет, мой брат на севере по делам.

— Нет никакой причины, почему… — Бойд попробовал еще раз, но он снова был проигнорирован.

— Я думаю, что я мог бы послать за Дереком. Есть достаточно времени, чтобы он смог возвратиться в Лондон до вечера.

— В этом нет необходимости, — сказал Джереми. — Я пойду.

Энтони фыркнул:

— На расстоянии ты выглядишь точно так же, как и я. Ты не подходишь.

Джереми усмехнулся, когда говорил:

— Хорошо, проклятье, где мой отец, когда он…

Бойд встал в раздражении, прерывая на сей раз громко:

— Вы хоть слово слышали из того, что я сказал? Я идеально подхожу для этого.

Энтони на мгновение уставился на него, затем покачал головой.

— Без обид, янки, но я слышал, что ты — что-то вроде сорвиголовы.

— С тех пор как я неоднократно был спровоцирован за предыдущие несколько минут, я ведь не вышел из себя, не так ли? Кроме того, я очень полюбил вашу дочь, с тех пор как Джек стала моей заботой.

— Вы только что называли мою сестру Джек? — сказал Джереми, приподняв бровь. — Я думал, что вы и все ваши братья ненавидите имя, которое ей дал отец.

— Нет, мы ненавидим только твоего отца, — сказал Бойд с натянутой улыбкой.

Джереми хохотнул. Бойд не был удивлен.

— Слушайте, я, может, и самый младший из братьев Андерсонов, Энтони, но мне тридцать четыре года, и даже ваш собственный брат доверил мне заботу о его дочери. В записке говорится, что вы не можете лично сделать обмен, и я уверен, что вы не позволите пойти туда вашей жене, и не доверите это слуге, или кому-то, кого вы не знаете лично. И остальной части вашей семьи, кажется, нет в городе. Таким образом, я добровольно вызываюсь, поскольку очень хотел бы всадить кулак в того, кто это сделал, и поверьте, я буду рад помочь вам разыскать их впоследствии, но я думаю, сначала важнее благополучно доставить Джудит домой.

Джереми указал на записку, которую Бойд положил на стол.

— «Место встречи — первый перекресток к югу от города Нортгемптон». Вы хоть знаете, где Нортгемптон?

— Нет, но даже янки знают, как следовать за указателями, — сухо ответил Бойд.

Когда Джудит спряталась под одеялом на полу кареты, Кэти остановилась возле женщины. В сущности, у нее не было выбора. Пытаясь заставить их карету перевернуться, экипаж женщины почти столкнул их с дороги. Затем женщина слезла с высокого кучерского сиденья и направилась к их карете, растрепанная, с безумным видом, воинственно требуя впустить ее в их карету.

— Я так не думаю, — возмущенно сказала Кэти, сквозь открытое ими окно, — Из-за вас мы чуть было не попали в аварию! Если вы попытаетесь нас ограбить, предупреждаю, прямо сейчас я держу в руке пистолет.

На самом деле пистолета у нее не было, но ей следовало бы его иметь, и она решила приобрести его в ближайшем же городе, в который они приедут. Тем не менее она крепко сжала дверную ручку, на всякий случай, вдруг эта безумная женщина попытается ее резко дернуть и открыть. Но женщина, казалось, поверила, что у нее есть пистолет, и тут же растеряла всю свою воинственность. Вместо этого она начала скулить о своей неблагодарной, своевольной, лживой дочери с медно-рыжими волосами и голубыми глазами, которая сбежала из дому.

И словно для того, чтобы они усомнились, доверять ли девочке, если они помогали ей сбежать, она добавила:

— Она любит дурачиться и выдумывать разные фантастические истории. Я никогда не знаю, когда ей можно верить.

Кэти только недавно вернулась из Шотландии, поэтому она достаточно легко смогла распознать ее акцент. Потом она еще посмеется над тем, что, вероятно, ее мать не раз могла сказать про нее то же самое.

Даже Грейс прошептала за ее спиной:

— Звучит очень похоже на тебя, не правда ли?

Кэти, все еще слишком рассерженная, чтобы смеяться, не стала обращать внимание на свою горничную. Очевидно, женщине и в голову не приходило, что если бы девочка была у них, они бы знали, что женщина солгала о том, что она ее мать, хотя бы просто потому, что в акценте девочки ничего шотландского не было.

Пытаясь убраться отсюда как можно скорее, Грейс высунулась из окна и заявила женщине:

— Не видели мы никаких детей, но удачи вам в поисках, — затем она крикнула их кучеру: — Поехали, мистер Дэвис.

Но несколько миль спустя Грейс снова выглянула из окна и сказала:

— Мне не следовало этого делать. Она узнала меня.

— Откуда?

— Постоялый двор. Мы столкнулись друг с другом вчера вечером. Я спустилась вниз, чтобы посмотреть, смогу ли найти у них на кухне что-нибудь перекусить. Ты уже спала, и я не хотела тебя беспокоить, копаясь в нашей корзине с едой. Я заметила сейчас на дороге, когда говорила с ней, легкое подозрение в ее глазах. Она поймет, что вчера вечером я была в той же самой гостинице, что и она. И она от нас не отстанет.

Кэти нахмурилась и наклонилась, чтобы посмотреть в окно, затем с трудом произнесла:

— Какой ужас! Теперь она начнет нас преследовать? Похоже, ситуация вышла из-под контроля, не так ли?

Грейс пожала плечами и усмехнулась.

— Об этом я не беспокоюсь. Она одна. Если тот мужчина, о котором ты говорила, путешествовал вместе с ней, то он очень хорошо спрятался в экипаже. И с нами мистер Дэвис. Мы платим ему достаточно для того, чтобы он мог поднять свою задницу и избавить нас от неприятностей подобного рода. Что она сможет нам сделать?

— Я бы не сильно рассчитывала на помощь мистера Дэвиса, — сказала Кэти, снова присаживаясь обратно на сиденье напротив нее. — Он предупреждал меня, когда я нанимала его и его карету, что если мне нужна охрана, мне нужно нанять для этого кого-то еще. Он не из смелых. Он не возражает спать на чемоданах, но я не раз задавалась вопросом, попробовал бы он остановить кого-нибудь, кто захотел бы их забрать.

— Того, что он спал рядом с ними, хватило бы, чтобы отпугнуть любого, вынюхивающего поблизости.

— Полагаю, что так, но прежде чем отправляться в путешествие по Европе, я должна буду убедиться, что у нас есть настоящая охрана. И, коли на то пошло, я думаю, что перед тем как мы поплывем во Францию, я куплю собственную карету.

— Я рада, что ты привыкаешь быть богатой, — довольно усмехнулась Грейс.

Кэти слегка покраснела от смущения. Ей нужно было время, чтобы привыкнуть быть богатой. Ее семья жила достаточно обеспеченно, но то, что они владели единственной лавкой в маленькой деревне, еще не делало их богатыми. Ее мать никогда не говорила о наследстве, полученном от своего отца, который умер вскоре после того, как она покинула Англию, прежде чем у него появилась возможность вычеркнуть ее из завещания. Она не рассчитывала на его деньги и не хотела их, поэтому никогда их не трогала.

Кэти узнала о наследстве только после смерти матери. Она все еще пребывала в шоке после смерти Аделины, когда адвокат из Дэнберри пришел сказать ей о большой сумме денег, которая лежала неиспользуемая все эти годы. Пребывающую в глубоком трауре Кэти это мало заботило. Но потом ее соседка, миссис Пеллум, забрала себе двух маленьких племянниц, когда их родители умерли, и начала отчаянно искать кого-нибудь, кто смог бы сопроводить их в Англию, утверждая, что она слишком стара для того, чтобы снова растить малышей, а вот ее младшая сестра была бы рада принять их.