Но в данный момент его решимость была сосредоточена на игре, и Кэти получала слишком большое удовольствие, чтобы завершить ее. Он выиграл первую партию, и они сразу же начали вторую. И он по-прежнему прилагал все усилия, чтобы отвлечь ее и помешать сосредоточиться, и делал это намеренно. Они много смеялись, но позже она поняла, что так не должно было быть. Шахматы были серьезной игрой, но он привнес в нее больше веселья, чем Кэти когда-либо испытывала, играя в нее.

Нельзя было сказать, что она разгромила его в пух и прах, выиграв лишь одну партию из трёх, но победы давались ему трудно, поэтому она была вполне удовлетворена результатом.

— Кто учил вас играть? — наконец спросил он, когда они убрали шахматные фигуры на место.

Наступило время ужина, и Бойд предложил ей свою руку, чтобы сопровождать в столовую. Не мешкая, она взяла его под руку, настолько расслабившись в его компании, что даже не вспомнила, что ей не следовало прикасаться к нему.

— Моя мама, — сказала она. — Обычно мы играли один-два раза в неделю по вечерам.

— Вы с такой же легкостью проигрывали ей?

Она прыснула от смеха.

— Вы называете это «с легкостью»? Я почти выиграла у вас все три партии!

— Почти — никогда не считается, за исключением… вот этого.

Бойд наглядно продемонстрировал, что означало это высказывание, когда потянул Кэти в сторону, рядом с дверным проемом, подальше от взора любопытных, проходивших по коридору, и там поймал в ловушку своих рук, уперев их в стену по обе стороны от нее. Джудит убежала вперед. Теперь они были одни в комнате. И хотя Бойд еще не коснулся ее, Кэти чувствовала, что он сделает это в любой момент.

— Не надо, — произнесла она — или нет? Она не сводила глаз с его рта, затаив дыхание в ожидании поцелуя, пока он медленно наклонялся к ней.

— Кэти?

Это Джудит позвала ее из коридора, вернувшись, чтобы посмотреть, что задержало ее. Бойд вздохнул и отстранился. Затем он снова положил ее руку на свою и продолжил сопровождать Кэти в столовую, словно это не он едва не поцеловал ее только что.

Кэти отнеслась к этому с недоверием. Неужели он думает, что она простила его? Он, казалось, вел себя так уверенно, словно это было делом давно решенным. Ни разу за сегодняшний день он не упомянул, как сожалеет, но она также ни разу не упомянула о том случае, поэтому он мог сделать неверные предположения. Он действительно делал предположения слишком легко, напомнила она себе, включая и самые нелепые…

— Бойд, — начала она.

Но они вошли в столовую, и она не смогла сказать то, что собиралась, теперь, при всех Мэлори, уже собравшихся там. Но он успел вставить еще слово.

— Сядешь рядом со мной? — шепнул он.

Кэти сняла свою руку с его руки и коротко ответила:

— Нет, — снова направившись к месту рядом с Джудит, а не к двум пустым стульям по другую сторону стола. Она видела, как Бойд слегка хмурился, занимая один из них. Это было очень плохо. Он должен был помнить, что она сказала ему вчера вечером в этой самой комнате, и сейчас, когда они снова здесь, то возможно, он, вспомнит. То, что она вела себя несколько дружелюбнее с ним сегодня ради Мэлори, не означало, будто что-либо изменилось.

Кэти поклялась игнорировать его в течение оставшейся части вечера. Это было ее задачей. И она хорошо бы справилась с ней, если бы ее глаза не притягивало к нему так часто. Поэтому она завела разговор с Джейсоном Мэлори, чтобы постараться отвлечься от Бойда.

Прошлым вечером у нее не хватило смелости расспросить Джейсона о его соседях. Вчера этот громадный мужчина слишком напугал ее своими серьезными взглядами и молчаливостью. Он был светловолосым и зеленоглазым, как и его братья Джеймс и Эдвард — только Энтони был смуглым, как цыган. Джудит пыталась убедить ее, что Джейсон был тираном только в отношении своих братьев, а с остальными членами семьи вел себя как большой, милый мишка. Было ли это правдой или нет, но он был гораздо дружелюбнее сегодня, несколько раз заговаривал с ней и даже стоял, обняв рукой Джудит, какое-то время наблюдая за игрой в шахматы.

Вот почему она спросила его, что он знал о семействе Миллардсов. К сожалению, это было немного.

— Они никогда особо не бывали в обществе здесь, за городом, — рассказал он ей, а затем добавил, усмехнувшись: — Не то чтобы у нас тут водоворот приемов. Но они не вращались и в лондонском обществе. Так же, как и я. Но все мои младшие братья выезжали в свет, и я не припоминаю, чтобы они когда-либо упоминали их среди этой толпы. Полагаю, Миллардсы предпочитают Глостер, по крайней мере, я слышал, что оттуда была родом ваша бабушка Софи до того, как вышла замуж за графа, поэтому в основном они выезжали в свет в том городе.

— Вы знали мою мать Аделину?

— К сожалению, я не помню, чтобы когда-нибудь встречался с леди Аделиной. Ходили слухи, что она вышла замуж за какого-то барона с Континента. Это не так?

— Нет.

— Я смутно припоминаю, что когда был гораздо моложе, то время от времени видел ее старшую сестру Летицию в Хаверстауне. Пожалуй, теперь, когда я задумался над этим, то вспомнил, что видел ее там довольно часто. Похоже, что каждый раз, когда я ездил в город в то время, она была там, делая покупки или что-то в этом роде. Она была приветливой девочкой. Всегда останавливалась, чтобы перемолвиться со мной несколькими словами.

— Была?

— Если я, случается, сталкиваюсь с ней в наши дни, то она относится ко мне с полным пренебрежением. По какой-то причине она никогда не была замужем. Люди говорят, что это превратило ее в весьма сварливую особу. Странно, я смутно помню приветливую девочку, но менее приветливую даму припоминаю ясно. Видимо, неприятные люди имеют тенденцию лучше запоминаться.

Эта скудная информация была больше, чем мать Кэти когда-либо рассказывала ей, включая и имена ее родственников. «Мой отец» или «граф» или «моя мать» — вот как Аделина всегда называла их, и она никогда даже не упоминала о сестре! А Кэти встретится с ними завтра. По крайней мере, надеется.

Кэти не планировала брать с собой Грейс в поместье Миллардсов. Ее служанка всегда так и норовила либо найти способ приободрить Кэти своими саркастическими замечаниями, либо еще больше накалить ту атмосферу нервозности, которая окружала ее. Но внезапное появление Бойда в Хаверстоне заставило Кэти изменить решение. Возвращаться в поместье маркиза после визита к Миллардсам только для того, чтобы забрать горничную, было большим из двух зол — ведь Бойд был все еще там.

Но Грейс удивила ее. Она едва проронила хоть слово во время их короткой поездки к дому Миллардсов, а это была действительно короткая поездка. Хаверстон располагался в деревушке по одну сторону от городка Хаверстаун, а Миллардсы жили в деревушке по другую его сторону. Дорога от одного поместья к другому заняла менее двадцати минут. Кэти показалось странным, что при столь близком соседстве два семейства не знали друг друга лучше, но как сказал Джейсон, в этой части Глостершира люди жили довольно замкнуто.

— Я подожду в карете, — заявила Грейс, когда они остановились перед величественным загородным поместьем. — Только не забудь, что я здесь, если ты планируешь длительный визит.

То, о чем умалчивала Грейс, теперь стало весьма понятно. Она почти вынудила хозяйку нанести этот визит, но очевидно теперь так же нервничала по поводу исхода, как и сама Кэти. Если все пройдет плохо, Грейс будет винить себя.

Но эти мысли мелькали лишь в подсознании Кэти, когда она стояла перед парадной дверью огромного загородного особняка. Поместье даже близко не было таким большим, как Хаверстон, но все равно выглядело внушительно, и Кэти овладел неведомый прежде страх. Нет, это была не правда. Она ощущала тот же страх, что и в первый раз, когда приехала в Хаверстаун. Она уступила ему тогда и не доехала так далеко, прямо до двери ее родственников. Кэти была на грани того, чтобы снова поступить так же, развернуться и умчаться прочь в любом направлении подальше отсюда…