Мобильник бесстрастно выдал: «Нет пропущенных вызовов». Сердце стучало в какой-то тревожной радости: теперь у него есть шанс протянуть руку самому и дать любимой возможность почувствовать себя прощенной! Вадим набрал любимый номер, боясь, что поезд выйдет из зоны мобильной связи. Но он еще успел уяснить, фиксируя россыпь палочек на индикаторе покрытия, что «абонент не может принять ваш звонок»…
Глава 24
В самолете осмотрелись озабоченно.
– Это же на какую границу нас через Москву везут? Слышал, болтают, комиссованных в Москве снимут, а самолет дальше, вроде, – в Среднюю Азию? – вполголоса бубнил Вадим, обращаясь то ли к Обиходу, то ли к самому себе.
– Наверное, нас тоже в Москве снимут, а на Брест поездом, – как-то неуверенно отвечал озадаченный Валентин.
Контингент в самолете подобрался разношерстный. Больные бросались в глаза сразу. Остальные были какие-то обтрепанные, неухоженные, как бы забившие на все и вся. На сопровождавших, майора и прапорщика, сидевших на двух пухлых чемоданах с личными делами, не обращали никакого внимания. А те иногда покрикивали, скорее, для порядка, когда очень уж перехлестывал матерный гомон. Видно было, что они ждут, не дождутся, как бы сбагрить побыстрее эту кодлу.
Обычно ГСВГ (Группа советских войск в Германии) разтыкивала ежегодные «отбросы» весенне-осенних призывов по стройбатам Сибири и Зауралья, но вот уже третий борт прут в Термез, строить там будут чего, что ли?
Особняком, тихо переговариваясь, сидела возле своих ящиков группа, чувствовалось, не простых служак. Они не вмешивались в суету, лишь иногда презрительно ухмылялись на попытки сопровождающих угомонить то ли солдат, то ли «урок».
В Подмосковье «ИЛ-76» вальяжно осел на промерзший бетон военного аэродрома, и расцепившиеся створки грузового отсека впустили в остатки европейского воздуха зимнее дыхание России. Всех вывели на бетон, только группа в новой форме осталась сидеть на своих ящиках.
Майор открыл один из чемоданов и стал выкрикивать фамилии, перебирая папки. Валентин Обиход, подавшись вперед, ловил каждый выкрик. Ну, вот сейчас, вот сейчас! А Вадим Бут стоял, как столб, чувствуя, как холод промерзшего бетона проникает сквозь подошвы сапог и летние портянки (не успел получить зимние) и понимал, что его личного дела в этом чемодане нет. Да, и дела Обихода, чувствовал, тоже.
Майор захлопнул чемодан, передал его прапорщику, и половина команды поплелась в сторону здания аэродрома. Остальным была дана команда оправиться и быть готовым к погрузке.
«ИЛ» все сосал и сосал керосин в свою ненасытную утробу с жирного туловища очередного «наливника», а мелкий колючий снежок присыпал закляклую на морозе команду избранных или проклятых – это уже кому как угодно.
Самолет догрузили под завязку десантниками Тульской дивизии ВДВ. На фоне этих бравых бойцов сникли острословы разгнузданной «германской» команды и сидели, молча в тряпочку, как освобожденные из плена перед освободителями.
Наконец погрузились. Закрылись створки-люки. Противно засвистели турбины, повышая тональность, и сдвинули громадину с места. Отрыв от бетонки даже не почувствовался, только под ложечкой засосало у Вадима.
Десантники поделились сухим пайком и горячим чаем из термосов. Настроение поднялось, и будущее стало казаться не таким уж горьким. А кто из них что-нибудь знал о своем будущем на ближайшие дни? Может только обособленная группа эта, судьба и выбор каждого индивидуума из которой – убивать или быть убитым.
Все, из оказавшихся на этом транспортном борту на Термез, призывались по «Закону о всеобщей и т. д.» Они были обязаны «защищать с достоинством и честью» Родину-мать, а не то «постигнет кара и всеобщее презрение трудящихся». Тульских десантников и этих – «таинственных» в углу, Родина научила как «защищать». Но Родина столько призывала человеческого материала в армию каждые полгода, что всех научить «защищать с достоинством и честью» не было ни средств, ни сил, да и смысла. Ну, не отпускать же их по домам – этих недостойных или негодных «с достоинством и честью»? Но там, где намечалась хорошая заварушка, всем найдется дело, ну, хотя-бы, в подсобном хозяйстве. Так решали высокие армейские умы и свозили на перековку в Среднеазиатский военный округ «отходы» из ударных кадровых армий, окопавшихся намертво в Европе после Второй Мировой. А заварушка у южного подбрюшья СССР намечалась немалая.
– Вадим, что все это значит? Почему наши с тобой фамилии не прозвучали? – В голосе Обихода звучала обреченность и неуверенность, хочет ли он уже сейчас услышать правду.
– Не дрейфь, друг. И в Средней Азии есть граница. – Вадим попытался успокоить друга, а скорее всего самого себя.
– А я ей написал, что следующее письмо отправлю через два дня с Бреста.
– Завтра напишешь с Термеза, какая разница.
– В Термез она не приедет. Далеко очень, – уныло делил фразы Обиход.
– А при чем здесь расстояние? – спросил Вадим, раздражаясь.
В этом диалоге с другом Вадим спорил с самим собой. С таким, который чувствовал, понимал и принимал с фатальным спокойствием необратимость последствий этой случайной (или неслучайной?) жизненной метаморфозы. Фаталист, лишенный сантиментов, превращался в жесткого циника и давил Вадима-романтика убийственным аргументом: точка возврата пройдена, распустишь сопли – пропадешь.
– Что расстояние? Любит – приедет, сюда загранпаспорт не нужен. А не приедет – значит, на фиг ты ей. А тогда зачем они нам? Нам зачем?! – Вадим не заметил, как проговорился. Это фаталист брал верх над романтиком.
Валентин ничего не ответил, смотрел отрешенно в одну точку, не мигая. Замолчал и Вадим. Однотонно ныли турбины самолета на десятикилометровой высоте небесной пустоты, а Вадиму казалось, что все они в большущей камере глубокого тюремного подвала и нытье турбин – это иезуитская звуковая пытка им – приговоренным.
10 декабря 1979 года стало той начальной точкой отсчета, с которой началась практическая подготовка к вторжению Советского Союза в Афганистан.
В Туркестанском военном округе был отдан приказ отмобилизовать армию и привести ее в состояние полной боевой готовности. Срок исполнения – 10 дней. В прилегающих к афганской границе военных округах был объявлен сбор. Для Туркестанского и Среднеазиатского военных округов это было самое крупное мобилизационное развертывание за весь послевоенный период. По повесткам к военкоматам сходились толпы мужчин. За многими резервистами приезжали среди ночи и увозили на сборный пункт. Так в течение нескольких дней было призвано из запаса, одето и вооружено более 50 тысяч солдат, сержантов и офицеров. Они завели находящуюся в резерве на военных складах законсервированную боевую технику и на ней стали подтягиваться к афганской границе.
Резервисты, которые составляли основной костяк спешно создаваемой армии, по закону могли находиться «под ружьем» не более трех месяцев. Среди них было много тучных и неповоротливых, далеко не молодых солдат: многим за сорок лет, а некоторым даже под пятьдесят. Подавляющее их большинство мало что умело делать в армии. Они неохотно подчинялись командам, только и думая, как бы побыстрее вернуться домой к семьям. Заниматься с резервистами было тяжелым испытанием для кадровых офицеров, привыкших к железной дисциплине и беспрекословному повиновению.
На замену резервистам уже с первого дня общей мобилизации стали подтягивать регулярные войска. Отбор солдат согласно разнарядке в разных частях осуществлялся по-разному. В одних отправляли подразделения полностью, в других набирали добровольцев по собственному желанию, в иных – по списку, а где выборочно одних специалистов, ну и, конечно, избавлялись от разгильдяев да завсегдатаев гауптвахт.
Войска собирались почти по всей территории Советского Союза: начиная с самого севера Кольского полуострова и кончая Крымом, а также с Урала и из Западной Сибири. Даже из частей, дислоцированных на территориях соцстран Европы, были сняты и переброшены значительные силы. В частности, несколько танковых полков, которые были выведены с Германии по одностороннему решению СССР о сокращении обычных советских войск в Центральной Европе, были прямиком направлены в Кушку и Термез. Тут, на приграничных пунктах, шло непрерывное переформирование прибывающих войск и формирование новых подразделений. Так всего за две недели декабря 1979 года на границе с Афганистаном была создана новая 40-я армия.
