Мой сосед поднимает плакат: «Сегодня – меньше денег для армии, завтра – вторжение русских». «Обама и Осама – одно и то же», – кричит бородач в камуфляже.

Чтобы не выделяться, я поднимаю плакат «Country First».

Как раз в это время конгрессмен Эрик Кантор, прежде чем представить собравшимся гвоздь программы – Сару Пейлин, напоминает публике, кто виноват в том, что дела республиканцев так плохи.

– Вот они – либеральные журналисты, – он тычет пальцем в группу фотографов и телевизионщиков, стоящих на помосте прямо у меня за спиной. Весь стадион разворачивается и тоже тычет в журналистов пальцами. Впрочем, до линчевания дело не доходит. И вот под торжественную музыку появляется Сара Пейлин. Она произносит длинную эмоциональную речь, которую невозможно пересказать. Еще до окончания выступления стадион начинает расходиться.

– Ну все, посмотрели на нее, можно идти. А то в пробку попадем, – деловито торопит жену бородач в камуфляже.

Чтобы проверить, чем еще заняты в канун выборов простые жители Виргинии, я внимательно изучаю программу мероприятий на сайтах обоих кандидатов. Оказывается, что помимо официального митинга в поддержку Маккейна на выходные намечено чаепитие в Фэйрфаксе в доме Эда и Сюзан Пратт. Правда, на мой запрос Эд и Сюзан отвечают, что пустить меня не смогут, потому что число мест у них в доме ограничено. Зато совсем неподалеку за Барака Обаму агитирует Хиллари Клинтон – она выступает перед студентами в Университете Джорджа Мейсона. Я еду туда.

– А сейчас перед вами выступит великая женщина, которой мы все восхищаемся, – говорит со сцены юный афроамериканец, президент студенческого совета. – Женщина, которая приложила огромные усилия для того, чтобы Барак Обама стал президентом США! Дамы и господа, Хиллари Клинтон.

Я не верю своим ушам. Но бывшая соперница Барака Обамы вовсе не смущена таким представлением. Она в течение получаса страстно и остроумно говорит о том, как она жаждет, чтобы Барак Обама стал президентом.

– Джон Маккейн со своей командой уже так заврался, что пытается использовать против моего друга Барака некоторые мои слова. Так вот, меня зовут Хиллари Клинтон, и я официально заявляю, что не одобряю подобных инсинуаций. Я искренне, всей душой хочу того, чтобы Барак Обама стал президентом США!

Студенты задыхаются от восторга.

– Я провела уже 53 митинга в поддержку Барака Обамы. И на каждом из них я слышу, как люди спрашивают: «За кого вы?» А я вам скажу, что нужно задавать другой вопрос: «Кто за вас?» И я знаю ответ на него. Барак Обама – за вас! И это значит, что только он достоин стать следующим президентом.

Ни один мускул не дергается на ее лице. Она продолжает улыбаться и просит студентов, чтобы они обошли всех своих друзей и соседей, обзвонили родственников и даже незнакомых людей – «потому что избирательная кампания может преподносить сюрпризы, я знаю это на своем опыте, но в этот раз мы не можем позволить себе проиграть».

– Зачем ведущий так жестоко пошутил, сказав, что Хиллари приложила много усилий для победы Обамы? – спрашиваю я у Саймона, студента в футболке с портретом кандидата-демократа.

– Ну, в целом он прав. Если бы не Хиллари, Обама и правда не стал бы президентом. Всех взбесило то, что она считала себя стопроцентным кандидатом от демократов. Избирателей даже не спросили, все решили за нас. Как при монархии: семью Бушей всегда сменяет семья Клинтонов. Все заранее предопределено. Понимаешь, о чем я?

– Да. У нас в России это называется «Операция „Преемник“».

– Да? Так вот, именно эта их самоуверенность и наглость сплотила людей вокруг Обамы.

В этот момент Хиллари Клинтон заканчивает выступление, и Саймон ей от души аплодирует. Я тоже.

В ночь накануне выборов Барак Обама именно в Виргинии проводит свой последний митинг кампании. И я отправляюсь в городок Манассас. На подъезде к нему на всех шоссе многокилометровые пробки. Такое впечатление, что в Манассас съезжается весь штат. Машины движутся медленно, вдоль дороги по обочине сплошным потоком идут люди. Когда я наконец обнаруживаю, что пешеходы передвигаются быстрее автомобилей, то тоже выхожу из машины. До места проведения митинга добираюсь еще только через полтора часа – все время приходится идти вдоль нескончаемой пробки. И если поначалу поток людей не столь плотный и мне удается кого-то обгонять, то ближе к финишу приходится идти в ногу с толпой. Шоссе пролегает через поле, а дороги в Америке не освещаются – при свете фар идущая по обочине процессия выглядит довольно причудливо.

Митинг Барака Обамы проходит не на стадионе, как у Сары Пейлин, и не в студенческом кампусе, как у Хиллари Клинтон. Сцена установлена в чистом поле – и все оно заполнено людьми. Тысяч сто, а может, и сто пятьдесят. Но не полторы, как было у Сары Пейлин. Из динамиков рвется музыка, люди танцуют.

На сцену выходит сын губернатора Виргинии 18-летний Нед Кейн, который говорит о том, что это первые в его жизни выборы, и спрашивает, есть ли в толпе такие же, как он. Несколько десятков тысяч кричат в ответ. В толпе есть все: черные, белые, арабы, азиаты, пенсионеры, бизнесмены в костюмах, солдаты на костылях, молодые матери с грудными младенцами, ученики в школьной форме. В толпе шепчутся, что Обама может сильно задержаться, а может и вообще не приехать – у него только что умерла бабушка. Но он почти не опаздывает.

Барак Обама начинает говорить – но ему не дают. «Обама! Обама!» – скандирует стотысячная толпа. Я вглядываюсь в их лица и начинаю припоминать, когда я в последний раз видел подобную толпу: это было в декабре 2004 года, в Киеве, на майдане Незалежности. Правда, народу там было поменьше.

Барак Обама начинает говорить о переменах, о том, что нельзя продолжать обанкротившуюся политику Буша – а Джон Маккейн, хоть он и достойный человек, но в экономическом плане он наследник и преемник Джорджа Буша.

– Я хочу вам сказать одно, самое важно слово. Завтра, – говорит Барак Обама, и толпа ревет, – завтра придет наше время. Еще восемь месяцев назад никто из нас не мог представить, что мы окажемся здесь. В самом начале этой предвыборной кампании я просил вас поверить. Поверить не только в то, что я могу поменять что-то в Вашингтоне, а в то, что вы можете.

– Да, мы можем! Да, мы можем, – скандирует толпа. Еще восемь месяцев назад эта толпа была уверена, что в финал президентских выборов выйдут преемники прежних президентов Хил лари Клинтон и Джон Маккейн. Но потом эти люди совершили революцию.

В иной ситуации ее уместно было бы назвать цветной, но в этой, наверное, лучше черно-белой.

В конце своей речи Барак Обама вдруг снижает пафос и рассказывает длинную и смешную историю о том, как он приехал на встречу с избирателями в маленькую деревню в Северной Каролине. Там на него долго никто не обращал внимания, потому что все местные жители стояли спиной к сцене и смотрели на старушку, которая кричала им: «Вы раскочегарились?» И они хором отвечали: «Мы раскочегарились!» «Вы готовы идти?» – кричала она. И они отвечали: «Мы готовы идти».

– Один голос может изменить мир, – резюмирует кандидат Обама, – и я могу сказать вам: я раскочегарился, я готов идти. А вы раскочегарились? Вы готовы идти?

И две эти фразы еще долго разносятся над полем.

Кандидат Барак Обама для ночи подсчета голосов, с 4 на 5 ноября, заранее зарезервировал для себя парк в центре родного Чикаго: центр города заранее был перекрыт, а организаторы готовились к тому, что праздновать придет миллион человек. А Джон Маккейн снял бальный зал в фешенебельном отеле Biltmore в Финиксе (штат Аризона).

В чикагском Grant Park на больших мониторах весь вечер транслировали CNN, и во время одного из первых прямых включений из Финикса репортер Дана Баш сказала, что настроение республиканцев можно передать одним словом – «реализм»: «Они не питают иллюзий и реалистично относятся к происходящему».